Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы) - Павел Буркин

  Эвинна натянула могучий боевой лук, целясь в рослого алка, что раздавал тяжелые, яростные удары полутораручным мечом. Лезвие клинка по самую гарду было багровым от крови. От каждого удара алка падал человек. Алк стоял, как скала, и там, где доставал его меч, отчаянный натиск разбивался, как морская волна об утес. Будь проклят долг командующего - оставаться сзади и смотреть, как гибнут соратники, когда каждой клеточкой тела стремишься вперед! Но никто не может запретить ей взять лук.

  Эвинна прицелилась - и, дождавшись, пока между ней и алком не оказалось никого из своих, спустила тетиву. Короткий посвист стрелы, хлопок тетивы... Как и сотни, если не тысячный раз до того в ее жизни, и уж вовсе миллионы раз под небом этого мира. Но каждый раз сорвавшаяся с тетивы стрела несет чью-то судьбу. Чью-то смерть - или жизнь, что порой бывает хуже любой смерти. И все равно - желанной.

  Эвинна с удовлетворением отметила, что не разучилась стрелять: стрела ударила в грудь, нашла дорожку между закрепленными на кольчуге бляхами, мечника опрокинуло назад. Выдернуть из колчана следующую стрелу, наложить на тетиву, осмотреться: она ведь не просто лучница...

  Что понял Атраддин, поняла и Эвинна. Позицию алки нашли неплохую. Два холма не позволят обойти их, или устроить засаду, как при Гверифе. Зато вон за тем гребнем, поросшим редким сосняком, вполне получится спрятать двести или даже триста рыцарей. И в довесок - столько же пехотинцев, чтобы в решающий момент выхлестнуть из засады наперерез бойцам Эвинны, охватывая их железным кольцом и зажимая между двумя холмами. Значит, главное - не прорваться вглубь седловины и занять мостик через Балли. Важнее ворваться на холмы. Там, у подножия двух высоток, и шла самая отчаянная резня.

  С утра солнце было союзником сколенцев, наступавших с востока, но теперь оно висело над головами, поливая зноем и тех, и других. Бледно-синее, будто выгоревшее небо равнодушно смотрело на свалку у подножья холмов. А там, казалось, все смешалось, и на взгляд непосвященного шла резня всех со всеми. Кто-то рвался вперед, на запад, но на них тут же наваливались с севера, юга и востока, и теперь уже пытались продвинуться на восток - и с тем же результатом... Хряск, лязг, вопли и стоны висели над полем.

  Эвинна заметила, что сколенцам удалось немного подняться по холмам. Но дальше алки встали стеной. И хотя две железные стены постепенно таяли, с каждым мгновением становилось ясно: сбить проклятых наемников с холма не получится. Зато в центре сколенцы, вроде бы, атаковали вполсилы - и все равно шли вперед. Уверенно, шаг за шагом, почти без потерь...

  Многие поверили: отворачивая от холмов, где каждый шаг стоил потерь, а все усилия пропадали втуне, в заветную ложбинку. Скорее вперед, прорваться, чтобы потом, охватив холмы подковой, сковырнуть-таки с них алков. Сначала с одного, потом со второго. И уж тогда спросить с них за все. Ложбинку между холмами затапливала людская река, вздувшаяся от "половодья" и рвущаяся к переправе через настоящую, водяную реку.

  "Лезем в капкан!" - подумала Эвинна, глядя, как втягивается войско в седловину. Атраддин наверняка уже предвкушает, как бросит в бой пока еще невидимый отряд, как рыцари, повторяя Кровавые Топи, ударят в беззащитные спины... И ведь правда бросит. И ведь правда повторится. "Вот только не все и не совсем, - почти весело подумала Эвинна. - Потому что мы тоже припасли подарочек. И зовут его... Нет, пока не стоит даже думать, удачу так легко спугнуть..."

  Битва шла своим чередом, на флангах схватка почти совсем стихла. Как вода, нашедшая слабое место в плотине, сколенцы втягивались в ложбину, они уже почти прорвались к переправам... Там алки пятились, даже не пытаясь придержать повстанцев. Но в последний момент, когда домотканые рубахи ополченцев замелькали уже за рекой, почти у самого выхода из теснины, там началось что-то странное. Будто прокатилась рябь по бесконечной толпе сражающихся.

  Эвинна вгляделась. Так и есть: алки расщедрились, с Вестэллского холма спустился немалый отряд. Построенные в плотные колонны алки перешли на бег, прикрываясь щитами от стрел, готовя копья - и с лязгом и грохотом врубились в толпу сражающихся. Те, кто вырвались вперед, уже почувствовав вкус победы, погибли в несколько минут, не успев ничего понять. А сзади, из глубины теснины напирали и напирали новые, кто еще не понял, что алки больше не станут отступать. И снова гибли, валясь под мечами и стрелами. Прикусив губу, Эвинна смотрела на резню. Вот какой-то храбрый десятник, может, пятидесятник и даже сотник, собирает вокруг себя людей. Сверкает в его руке меч, воин принимает алкский удар на щит, отводит в сторону - и выбрасывает руку в стремительном, как атака гадюки, выпаде, хлещет кровь из рассеченного горла, алк падает в мешанину живых и мертвых, его место занимает следующий - но и он валится в истоптанную траву, пытаясь запихнуть в распоротый живот внутренности. А вокруг командира собираются не растратившие злость и отвагу, прерванное наступление вот-вот возобновится.

  Свист стрелы, вскрик - а может быть, вопль, а может, стон, а может, он упал вообще молча. Стрела вошла в затылок, увы, шлемом храбрец разжиться не успел. И будто выдернули скрепу из отряда, ударный кулак снова стал толпой. Вроде те же люди пытаются нападать на алкскую стену щитов - и бессильно валятся, в лучшем случае откатываются назад. И пятятся, пятятся, отдавая алкам шаг за шагом политую сколенской кровью землю.

  Это только начало. Когда весь колчан был расстрелян, а солнце перевалило полдень, Эвинна увидела, как со склонов холмов спускаются алкские латники. Они сдавливают сколенцев с трех сторон, принуждая скучиваться на дне седловины, у переправы. Теперь наступать невозможно и здесь. Да что там наступать! Даже обороняясь, драться могла хорошо если половина оказавшихся между холмами. Только горлышко "кувшина" оставалось открытым. Сколенцы еще могли бы выбраться, пусть не все, а лишь половина или меньше. Но они уже знали себе цену, видели алкские спины и алкскую кровь, и лишь теснее смыкали ряды, укрываясь от стрел за щитами и нанося короткие, разящие удары копьями. Да и знала Эвинна, о чем говорила: у многих из ее бойцов были счеты с алками.

  "Ну что, Атраддин, попытаешься окружить полностью? - спросила вражеского полководца Эвинна. - Или удовлетворишься выдавливанием?"

  Нет, не удовлетворился. И совсем как у Кровавых Топей, а потом под Гверифом, дрогнула земля под тяжеловесными ударами копыт. И снова Эвинна увидела жуткое зрелище - как выхлестывает из-за кустов и незаметных складок местности стальная лавина. Кто хоть раз видел атаку рыцарской конницы - не забудет этого зрелища до конца жизни. Если, конечно, не окажется на острие удара.