Собрание сочинений в 14 томах. Том 2 - Джек Лондон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Барон Курбертен сжал его в своих объятиях.
– Вы настоящий мужчина! Это факт!
Томми побледнел и поспешил прервать воцарившееся молчание:
– Конечно, я умею обращаться с веслом, а в спину мне всегда дует попутный ветер. Но если мы пустимся в путь, то попадем в следующий затор. Я считаю, что торопиться нечего. Подождем, пока река не очистится от льда.
– Этот номер не пройдет, Томми, – заметил Джекоб Уэлз. – Здесь не может быть оправданий.
– Но помилуйте! Совершенно ясно, что…
– Довольно! – сказал Корлисс. – Вы отправитесь со мной.
– Ничего подобного. Я…
– Заткнитесь! – Дэл родился на свет с кожаными легкими и медной гортанью. Его окрик заставил шотландца присмиреть.
– Смотрите! Смотрите! – Серебристый голосок Фроны, прозвучавший по острову между деревьями, пришел на смену трубному реву Дэла. – Смотрите! Смотрите! Открытая вода! Подождите минуту! Я поеду с вами!
В трех милях вверх по течению, там, где Юкон делал резкий поворот на восток, показалась полоска воды. Как-то не верилось в это чудо после долгой, суровой зимы. Макферсон, лишенный воображения, начал решительно отступать.
– Подождите немножко! Подождите немножко! – протестовал он, когда старатель схватил его за шиворот. – Я забыл свою трубку.
– Что ж, подождем вместе, Томми, – издевался Дэл. – Я угостил бы вас моей трубкой, если бы ваша не торчала у вас из кармана.
– Но ведь я забыл табак.
– Прошу вас! – Дэл сунул свой кисет в дрожащую руку Макферсона.
– Вам лучше снять куртку. Я вам помогу. И между нами, Томми, если вы не будете вести себя как мужчина, я вам покажу, где раки зимуют. Честное слово!
Корлисс снял свою толстую фланелевую рубашку, чтобы легче было двигаться, и, когда Фрона подошла к ним, оказалось, что она также последовала его примеру. На ней не было ни жакета, ни верхней юбки, а нижняя юбка из темной материи спускалась немного ниже колен.
– Вы подходите к нашей компании, – заметил Дэл.
Джекоб Уэлз тревожно посмотрел на дочь и зашел с другой стороны лодки в то время, как она ощупывала рукоятки нескольких весел.
– Неужели ты?.. – начал он.
Она кивнула головой.
– Вы добрая девушка, – вмешался Макферсон. – У меня дома жена, не говоря уже о трех малютках…
– Готово! – Корлисс оглянулся, приподнимая нос «Бижу».
Мутные ручьи сбегали в реку с крутого берега. Курбертен поддерживал корму, а Дэл подгонял упиравшегося Томми. Плоская льдина, спущенная с горы, стала причальными мостками.
– Ступайте на нос, Томми.
Шотландец застонал, но, услышав за собой тяжелое дыхание Бишопа, повиновался. Фрона села на корму, чтобы удержать равновесие.
– Я умею править, – уверяла она Корлисса, только теперь сообразившего, что она едет с ними.
Он поднял глаза на Джекоба Уэлза, словно спрашивая разрешения, и получил утвердительный ответ.
– Скорей! Двигайтесь! – нетерпеливо понукал их Дэл. – Не теряйте времени!
Глава XXV
«Бижу» была совершеннейшим воплощением всего изящного и тонкого, что таится в душе судостроителя. Легкая и хрупкая, как яичная скорлупа, обшивка ее в три восьмых дюйма толщиной была плохой защитой от льдин величиной даже в человеческую голову. Несмотря на то, что вода уже была чистой, «Бижу» мешали плавучие льдины, оторвавшиеся от береговой кромки.
Сидя на корме и искусно управляя рулем, Фрона сразу же внушила Корлиссу доверие к себе.
Картина была величественная: черная река катила свои волны между хрустальными берегами; а там, дальше, зеленые леса поднимались к летнему небу, усеянному облаками; и над всем этим знойное солнце дышало жаром, точно раскаленная печь. Величественная картина! Но мысли Корлисса почему-то обратились к его матери и ее обязательному чаепитию, к мягким коврам, чопорным горничным из Новой Англии, канарейкам, поющим на широких окнах, и он задумался над тем, могла ли бы она все это понять. И когда он подумал о девушке, сидевшей позади него, и прислушался к плеску ее опускавшегося и поднимавшегося весла, перед ним прошла вереница женщин, знакомых его матери. Бледные, мерцающие призраки, подумал он, и карикатуры на тех, кто некогда населял землю и будет населять ее впредь.
«Бижу» обогнула крутящуюся льдину и через узкий пролив выскочила в открытое место. Ледяная стена со скрежетом сомкнулась за ними. Томми застонал.
– Ловко! – одобрительно сказал Корлисс.
– Сумасшедшая женщина! – раздалось ворчание за их спиной. – Что ей стоило немного подождать?
Услышав его слова, Фрона ответила на них вызывающим смехом. Взглянув на нее через плечо, Вэнс был околдован ее улыбкой. Небрежно надетая шапочка соскользнула с головы, и распущенные волосы, сверкающие на солнце, обрамляли ее лицо, как тогда, по дороге от Дайи.
– Мне хочется запеть, но надо беречь силы. «Песню о мече», например, или «Песню о якоре». Или «Первую матросскую песню», – сказал Корлисс. – «Моей была женщина смуглая», – промурлыкал он многозначительно.
Она погрузила весло в воду с другой стороны лодки, чтобы обогнуть небольшую льдину, и, по-видимому, не расслышала.
– Я могла бы так плыть без конца, – сказала она.
– И я тоже, – горячо поддержал ее Корлисс.
Но она добавила только:
– Вэнс, я очень рада, что мы с вами друзья.
– Не я виноват в том, что мы только друзья.
– Вы не гребете, сударь, – заметила она, и он молча склонился над веслами.
«Бижу» плыла под углом в сорок пять градусов к течению. Это помогало ей достигнуть западного берега как раз против точки отправления и отсюда повернуть вверх, в более спокойную часть реки. Им предстояло сделать милю вдоль скалистого берега. И тогда их будет отделять от погибающего сотня ярдов бушующего потока.
– Теперь можно ослабить ход, – предложил Корлисс, когда они попали в водоворот и были отнесены встречным течением к огромной стене берегового льда.
– Кто бы подумал, что сейчас середина мая? – Фрона посмотрела на плывущие льдины. – Вам все это кажется реальным, Вэнс?
Он покачал головой.
– Мне тоже нет. Я знаю, что это я, Фрона, нахожусь здесь в рыбачьей лодке и вместе с двумя мужчинами гребу для спасения жизни другого человека. Год по нашему летосчислению тысяча восемьсот девяносто восьмой, место действия Аляска, река Юкон; я вижу воду и плавающие в ней льдины; мои руки устали, мое сердце учащенно бьется, я покрыта испариной, и все же это кажется сном. Подумайте только! Лишь год назад я была в Париже!
Она глубоко вздохнула и посмотрела через реку на противоположный берег, где на фоне темной зелени леса белела палатка Джекоба Уэлза.
– Просто не верится, что на свете существует город, – прибавила она. – Парижа нет.
– А я год тому назад был в Лондоне, – задумчиво сказал Корлисс. – Но с тех пор я стал другим. Лондон? Теперь нет Лондона. Это невозможно. Откуда на свете столько людей? Мир – это то, что нас сейчас окружает, в нем очень мало людей, а то иначе где бы были все эти льды, море и небо. Вот Томми, я знаю, он с любовью вспоминает о месте, которое называет Торонто.[37] Но он ошибается. Оно существует только в его воображении, это – воспоминание о его прежней жизни. Вряд ли, конечно, подозревает он об этом. И к чему ему подозревать? Ведь он не философ, и не заботится о…
– Заткнитесь! – злобно прошептал Томми. – Ваша болтовня нас погубит.
На Севере жизнь коротка, и пророчества там сбываются молниеносно. Предостерегающий трепет пронесся по воздуху, и радужная стена над ними покачнулась. Все три весла дружно зачерпнули воду. «Бижу» понеслась вперед. Раздался оглушительный треск, и тысячи тонн льда с грохотом обрушились позади них. Взбаламученная вода пенилась и бурлила. «Бижу», отчаянно барахтаясь, вынырнула из-под нависшей над ней льдины и, зачерпнув бортом воду, стала лавировать между валами.
– Я предупреждал вас, болтливые идиоты!
– Сидите смирно и гребите, – резко прервал его Корлисс. – Или вам больше не придется раскрыть рта.
Он покачал головой, глядя на Фрону, и она подмигнула ему в ответ; и они оба, как дети, начали смеяться над приключением, которое сперва казалось катастрофическим, но неожиданно приняло благоприятный оборот.
Робко продвигаясь под сенью нависших льдин, «Бижу» бесшумно миновала последний водоворот. Край скалы грозно выступал из реки – чудовищная масса голого камня, изъеденного и разрушенного столетиями, ненавидящая реку, которая ее подтачивала, ненавидящая дождь, избороздивший ее мрачный лик незаметными морщинами, ненавидящая солнце, не желавшее подарить ей новый зеленый ковер, который помог бы скрыть ее безобразие. Река обрушивала на нее всю свою силу, но, ударившись о зубчатые края, спешила вернуться в прежнее русло. Вокруг скалы каскадами вздымались бушующие волны, а из ее расщелин и источенных водой пещер доносился шум невидимой борьбы.