История - Фукидид

74. После этого союзники разошлись по своим городам, а сам Брасид возвратился в Коринф для приготовлений к задуманному ранее походу во Фракию1. После отступления афинян наиболее рьяные их сторонники в Мегарах поняли, что их замыслы открыты, и тотчас же тайком бежали из города. Остальные граждане, после совещания с друзьями изгнанников, вызвали их из Пег. При этом они связали возвращенных торжественной клятвой соблюдать общее благо города и забыть старые обиды. Однако лишь только возвращенные олигархи добились власти, они велели произвести смотр вооруженным силам, приказав отрядам построиться отдельно в разных частях города. Затем они отобрали человек сто из известных им врагов и тех, кого считали главными сторонниками афинян. Народ они вынудили вынести решение об этих людях открытым голосованием, присудили их к смерти и казнили. В городе же была установлена, в сущности, самая крайняя олигархия. Этот переворот, совершенный кучкой восставших граждан, создал новое государственное устройство, сохранявшееся очень долгое время2.

75. В это же лето митиленские изгнанники задумали укрепить Антандр1. Именно в это же время Демодок и Аристид, два стратега афинской эскадры2, собиравшей дань с союзников, находились близ Геллеспонта (третий стратег, Ламах3, отплыл во главе эскадры из 10 кораблей в Понт). Узнав о планах изгнанников, стратеги встревожились, как бы с Лесбосом не случилось того, что с враждебными Самосу Анеями4: там обосновались самосские изгнанники, которые не только помогали пелопоннесцам, посылая им кормчих для кораблей, но и подстрекали к волнениям горожан на Самосе и принимали прочих изгнанников из города. Поэтому афинские стратеги набрали войско среди союзников и отплыли к Антандру. Одержав победу над вышедшим против них из Антандра отрядом митиленцев, они вновь захватили этот пункт. Вскоре за тем Ламах, который отплыл в Понт и бросил якорь в устье реки Калета5, потерял свои корабли из-за внезапного ливня в верхнем течении реки, вызвавшего сильное наводнение. Самому Ламаху с его отрядом удалось по суше возвратиться в Калхедон6, колонию мегарцев в устье Понта, через землю вифинских фракийцев (живущих на азиатском берегу).

76. Тем же летом, тотчас после отступления афинян из Мегариды, афинский стратег Демосфен с 40 кораблями прибыл в Навпакт. С ним и с Гиппократом вступили в переговоры некоторые граждане беотийских городов: они желали заменить свой олигархический строй демократическими порядками1 по образцу афинских. Главным образом по предложению фиванского изгнанника Птэодора был составлен следующий план действий. Сторонники демократической партии должны были предать Сифы2 (это морская гавань в Крисейском заливе в Фессалийской области), а орхоменцы— выдать афинянам Херонею (принадлежавшую ранее так называемому минийскому Орхомену3, а теперь — к Беотийской синтелии)4. При этом особенно хлопотали и вербовали наемников из Пелопоннеса орхоменские изгнанники (Херонея5 — пограничный город Беотии вблизи Фанотейской6 области в Фокиде). Участвовали в заговоре также и некоторые фокийцы. Тем временем по уговору афиняне должны были занять Делий7 — святилище Аполлона в Танагрской области напротив Евбеи. Все это должно было произойти в заранее определенный день, для того чтобы беотийцы, занятые своими внутренними распрями, не могли с объединенными силами оказать помощь Делию. В случае успеха этой попытки, когда Делий был бы укреплен, заговорщики надеялись (даже если сразу и не произойдет восстания в беотийских городах) удержать занятые ими пункты и оттуда разорять страну. Сторонники демократии в отдельных городах нашли бы убежище поблизости, чтобы отступить туда в случае неудачи, и тогда можно было ожидать, что прежний порядок в Беотии недолго продержится. Со временем же, когда афиняне придут на помощь повстанцам, враги уже будут не в состоянии встретить их объединенными силами, и они с легкостью устроят дела в Беотии в своих интересах.

77. Такой план был задуман заговорщиками. Сам Гиппократ был готов в подходящий момент выступить из города в поход на Беотию. Демосфена же он послал вперед с эскадрой из 40 кораблей в Навпакт. Набрав там войско из акарнанов и прочих союзников, Демосфен должен был затем плыть в Сифы, на сдачу которых путем измены рассчитывали афиняне. Уже был назначен день для одновременного проведения всех этих операций вторжения в Беотию и похода на Сифы. Прибыв к месту назначения, Демосфен узнал, что все акарнаны заставили эниадов1 вступить в афинский союз. Со своей стороны, Демосфен призвал к оружию всех союзников в этой стране и прежде всего обратился против Салинфия и агреев2. После подчинения агреев он принял все необходимые меры, чтобы прибыть к назначенному сроку на встречу с беотийскими сторонниками афинян.

78. Этим же летом, приблизительно в то же время, Брасид с 1700 гоплитов1 выступил в поход на фракийское побережье. По прибытии в Трахинийскую Гераклею2 он отправил вестника в Фарсал3 (где у него были друзья) с требованием пропустить его войско через фессалийскую землю. В Мелитию Ахейскую4, что во Фтиотиде, к нему прибыли Панер, Дор, Гипполохид, Торилай и Строфак (который был проксеном халкидян). С этими людьми Брасид продолжал свой путь. Из других фессалийцев его сопровождал также Никонид из Ларисы, друг Пердикки. Впрочем, без провожатых пройти через Фессалию было нелегко (и вообще проход с войском через соседнюю страну без согласия местных властей был бы поступком одинаково подозрительным в глазах всех эллинов). Кроме того, народ в Фессалии с давних пор был расположен к афинянам. Поэтому если бы фессалийцы не находились под властью крайней олигархии, а скорее по древнему обычаю придерживались «исономии»5, то Брасид никогда бы не прошел через их страну. Между тем противники его друзей олигархов даже и при этих условиях преградили ему путь на реке Энипей6, объявив, что он поступает незаконно и без разрешения высших властей Фессалийского союза не может продолжать путь. Провожатые Брасида, однако, возразили, что не стали бы его провожать через страну против воли властей; они-де поступили так лишь потому, что Брасид явился столь неожиданно, и они в качестве его гостеприимцев вынуждены это сделать. Сам Брасид добавил к этому, что пришел как друг Фессалии и ее народа и войну ведет против своих врагов афинян, а не против них. Впрочем, ему ничего не известно о какой-либо вражде фессалийцев к лакедемонянам, которая могла бы помешать взаимному проходу через их земли. И теперь он, Брасид, даже и не помышляет идти дальше против их воли (да это было бы и невозможно), но все же надеется, что пройти ему не запретят. После этих слов фессалийцы удалились. Брасид же по совету провожатых форсированным маршем без задержки продолжал путь, пока фессалийцы не успели собрать более значительной силы, чтобы помешать ему. Итак, Брасид прибыл в Фарсал еще в самый день выступления из Мелитии (там он и разбил лагерь у реки Апидана)7, а оттуда — в Факий, а затем дальше — в Перребию8. Здесь его фессалийские спутники возвратились домой, и перребы, подвластные фессалийцам, привели его в Дий9 (маленький городок у подошвы Олимпа близ македонской границы, уже во владениях Пердикки).

79. Таким образом, Брасиду удалось столь быстро пройти через Фессалию (пока фессалийцы еще не успели преградить ему путь) и прибыть к Пердикке1 и в Халкидику. Ведь именно опасаясь успехов афинян, Пердикка и восставшие против афинян фракийские города2 вызвали его с войском из Пелопоннеса. Халкидяне ожидали скорого нападения афинян. И соседние с ними города хотя еще не восстали, но втайне также присоединились к мысли пригласить Брасида. Пердикка не был открытым врагом Афин, но опасался афинян из-за своих старых распрей с ними. К тому же Пердикка страстно желал подчинить себе Аррабея, царя линкестов3. При этом последняя неудача лакедемонян пришлась халкидянам весьма кстати, так как теперь им было гораздо легче вызвать войско из Пелопоннеса.

80. Действительно, лакедемоняне надеялись скорее всего избавиться от набегов афинян на Пелопоннес и особенно на их собственную Лаконскую область, если они отплатят афинянам, послав, в свою очередь, войско к афинским союзникам (тем более что последние изъявили готовность содержать их войско и просили помощи для восстания). Вместе с тем спартанцы получали желанный предлог удалить из страны часть илотов, чтобы те не вздумали поднять восстание теперь, когда Пилос был в руках врагов. Ведь большинство лакедемонских мероприятий искони было, в сущности, рассчитано на то, чтобы держать илотов в узде. Устрашенные дерзостью многочисленной молодежи илотов, лакедемоняне прибегли и к такой мере. Они предложили отобрать некоторое число илотов, считающих себя наиболее способными в военном деле, обещая им свободу (на самом же деде лакедемоняне хотели только испытать илотов, полагая, что как раз самые свободолюбивые скорее всего способны в сознании собственного достоинства напасть на своих господ). Таким образом, было отобрано около 2000 илотов, которые с венками на головах (как бы уже получившие свободу) обходили храмы. Немного спустя, однако, лакедемоняне перебили этих илотов, причем никто не знал, где и как они погибли1. Поэтому лакедемоняне и теперь охотно воспользовались случаем послать с Брасидом 700 илотов в качестве гоплитов2 (остальное войско состояло из завербованных в Пелопоннесе наемников).