Осколки легенд. Том 2 - Андрей Александрович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Никак отцы-командиры не угомонятся, – вздохнула Стелла. – Слушай, я тебе уже сто раз предлагала…
– Не начинай, – попросил я. – Лучше дай мне спокойно дописать отчет.
– Швецов, сегодня праздник! – возмущенно заявила ведьма. – До нового года осталось всего ничего. Все радуются, веселятся, песни поют. Сама видела, когда в ресторан шла, как люди хоровод вокруг елки водили. Взрослые люди! И почти трезвые. Короче – долой отчет, я жду тебя в ресторане. Тем более что даже ехать никуда не надо, он находится в десяти минутах ходьбы от офиса. Да ты его знаешь. Это «Восход», помнишь, мы в нем осенью в себя приходили, после того как нас под землей какая-то черная образина чуть не сожрала?
Верно, было такое. Если бы не Нифонтов, который там невесть откуда взялся, то все могло бы закончиться минорно. Впрочем, иногда мне кажется, что ушлый оперативник из отдела появился там совсем не случайно, а в соответствии с ранее намеченным планом. Но тут как: не пойман – не вор. И должок мой перед ним никуда не денется, придется отдавать его по первому требованию.
– Ну Вале-е-е-е-ер! – начала ныть Стелла. – Ну пожа-а-а-а-алуйста! И потом – это нечестно! Новый год – это светлый праздник, а я, выходит, в твоей жизни настолько темное пятно, что в этот день ты меня даже видеть не хочешь! Я и обидеться ведь могу! И обижусь!
Причитаниями меня, конечно, не проймешь, но факт остается фактом – припоминать этот случай ведьма мне будет долго. До следующего нового года, вероятнее всего. Плюс – оливье, пирожки… Есть-то хочется.
– Ладно, через двадцать минут буду, – произнес я. – Уломала.
Народу в ресторане, как и следовало ожидать, было сильно немало. Так-то Новый год, конечно, домашний праздник, только вот количество женщин, которых можно назвать «хозяюшками», в последние годы в столице значительно поубавилось. Теперь проще тот же салат или селедку «под шубой» домой заказать, чем сделать самой. Ну или просто пойти в ресторан, где тебя и накормят, и напоят, и еще песню споют.
Подойдя к столу, за которым находилась Стелла, я сразу понял две вещи. Первое – говоря о тазике салата, ведьма не соврала. На столе реально стояла декоративная емкость с салатом, причем весьма внушительного размера, содержимого в ней было килограмма на два, а то и больше. Второе – она в очередной раз втягивает меня в какую-то авантюру. Почему? Потому что компанию в застолье ей составили глава ковена ведьм Марфа, в чьем ведении она формально до сих пор находилась, и Арсений, предводитель весьма влиятельного рода медведей-оборотней, с которым я свел знакомство этим летом при довольно любопытных обстоятельствах. Сам род и его патриарх, пятисотлетний Собеслав, обитали на Вологодчине, где давно и накрепко пустили корни в землю, но несколько его представителей на постоянной основе проживали в Москве, представляя здесь их интересы как торговые, так и внутриполитические. Оборотни на редкость неуживчивые и быстрые на расправу ребята, потому то и дело Арсению и его сородичам приходилось разбирать инциденты, в которых были замешаны представители их общины. Москва в этой связи очень удобный город, поскольку таких же представителей, как они, здесь держат почти все старые роды́ оборотней, семьи вурдалаков и так далее.
Но это все лирика. Главное то, что данная парочка не просто так тут нарисовалась, а с вполне конкретными целями, которые мне сразу не нравятся.
Да. Еще одно – Стелла стерва.
– Сразу нет, – вместо приветствия сказал я, садясь за стол и берясь за ложку, торчащую в тазике с салатом.
– С наступающим, – подняла бокал Марфа. – Добра тебе и счастья, Валера!
– И вам того же, – сладко улыбнулся я, подхватив бокал, который сноровисто успел наполнить официант. – Всем присутствующим удачи в наступающем году! Кроме тебя, Воронецкая. Врушкам Дед Мороз подарки под елку не кладет.
Бокалы звякнули соприкасаясь, шампанское в них призывно зашипело.
– Валер, ты даже не представляешь, как неправ, – с нежностью глянула на меня ведьма.
– Ты не врушка? – уточнил я.
– Она? – Марфа ткнула пальцем в сторону Стеллы. – Врушка. Да еще какая! Как-то раз меня пыталась провести и почти в этом преуспела. Но в данном случае речь о другом. Она имела в виду, что как раз сегодня Дед Мороз всем нам под елочку положит подарки. Ну, кроме Воронецкой, конечно. Она не заслужила.
– Мы твой подарок поровну разделим, – немедленно пояснила Стелла. – По-честному.
– Прости за банальность, но твои «поровну» и «по-честному» всегда имеют сальдо не в мою пользу, – заметил я, беря из корзины треугольный пирожок. – Но вообще я ничего не понял. О каких подарках идет речь? Куда Дед Мороз их положит? Вы о чем?
– Если совсем точно – добрый дедушка под елочку эти подарки уже положил, – мягко пояснила Марфа. – Уже много лет назад. И мы смело можем их из-под нее забрать. Мы же хорошо себя вели в этом году? Я – точно.
– Слушай, я вроде все знаю, о чем эти двое говорят, но начинаю путаться, – пробасил оборотень. – Короче. Дед Мороз, когда его в СССР отменили, очень сильно обиделся и спрятал счастье под одной из елок, стоящих в лесу. Каком – не знаю, это вон ведьма в курсе. Кто его найдет – тот молодец, тому хорошо станет.
– Какой развесистый бред! – восхитился я и глянул на наполовину пустой графин с прозрачной жидкостью. – Тут точно водка?
– Точно, – заверила меня Стелла и налила мне рюмочку означенного напитка. – Сам убедись. Но Арсений прав, все так и есть. Сегодня мы можем пойти и забрать себе немного счастья. Не знаю, как ты, но я от него точно не откажусь.
– Все так, – подтвердила Марфа. – Мороз Иванович характер имеет суровый, это у него не отнять. На детей его нелюбовь не распространяется, он им первый заступник, но взрослых, когда те дурью маются, не жалеет никогда. Вот и осерчал в свое время, когда его хулить начали, да еще и злодеем выставлять. Хотя его можно понять, кому такое понравится?
– Нас вот тоже вечно во всех бедах винят, – пригорюнилась Стелла. – Мол, и злые мы, и коварные, и жадные. А мы ведь не такие!
– Такие, такие, – прервал ее я. – Марфа Петровна, так что там дальше?
– А что дальше? – Глава ковена взяла рюмку, которую наполнил водкой оборотень, и лихо ее тяпнула. – Осерчал он, сказал, что
