Бешеный - Алексей Атеев

— Что же мне, возвращаться назад? — через некоторое время хмуро спросил он.

— Я бы на твоем месте вернулась, — невозмутимо произнесла Настя, — мало ли что… Ты же сам говорил, что по дурости залез в Монастырь, может, и теперь по дурости лезешь в еще более неприятную историю.

«Издевается она, что ли?» — с тоской подумал Олег.

— Да ладно… — примирительно произнесла Настя, — йе обижайся, чего ты скуксился? Поищем дневничок, это же так интересно. Неужели в детстве ты не мечтал найти клад? Ну вот и будешь искать. Со мной на пару. Или моя компания тебя не устраивает?

И снова Олег не знал, как воспринимать ее слова, уж очень несерьезно они звучали.

За окном замелькали многочисленные железнодорожные пути, загроможденные товарными и пассажирскими вагонами: поезд въезжал в Москву.

В вокзальной толчее Настя, крепко держа Олега за рукав, потащила его вперед. Наконец они выбрались на площадь.

— Куда теперь? — спросил Олег.

Настя задумчиво уставилась в пространство.

— Действительно, куда? Домой нельзя, мать будет задавать разные вопросы. Если на дачу? Нет, тоже не подходит. Опять же мать может нагрянуть, примет за вора…

Олег поморщился. Простота новой подруги начинала его утомлять.

— Знаешь что, — радостно сказала Настя, — пойдем к Аделаидке?

— К кому?

— К подруге моей, Аделаидой ее звать, она девица со странностями, но живет одна, родители в загранке. С ней интересно, тебе понравится.

Что именно ему должно понравиться, Олег так и не понял, но покорно согласился ехать к неведомой Аделаиде.

— А как же поиски? — робко спросил он.

— Сначала надо оглядеться, разведать обстановку, — изрекла Настя, — а там видно будет. Успеем еще наискаться.

Глава четвертая

«Великая все же вещь — дактилоскопия», — размышлял следователь Одинцовского райотдела Сергеев, сидя в своем маленьком прокуренном кабинетике и рассеянно листая анатомический атлас. Жуткие картинки этого почтенного издания, однако, не вызывали у следователя мрачных ассоциаций. Ему случалось видеть вещи и похуже. Он отложил атлас в сторону и задумался.

С одной стороны, все не так уж плохо. Личность странного гражданина, обнаруженного в кустах возле станции Мухино, установлена, а это уже успех. Но с другой стороны, мотивы и даже орудие преступления совершенно не ясны. А уж кто преступник — и вовсе за семью печатями. Он раскрыл лежащее перед ним уголовное дело. Итак, личность убитого! Выяснить это оказалось довольно просто. Отпечатки пальцев убитого были посланы в МУР. Оттуда сообщили, что они принадлежат Степану Ивановичу Козопасову, 1945 года рождения, ранее проживавшему в Москве на Большой Полянке. В 1962 году означенный Степан Иванович проходил по делу об ограблении продуктовой палатки, но вина его не была доказана, и он к уголовной ответственности не привлекался. Кроме этого случая, дальнейших упоминаний о жизни и деятельности Козопасова в картотеке МУРа не имелось.

Скоро Сергеев узнал, что Степан Козопасов вроде бы порвал с преступным миром, поскольку в следующем, 1963 году поступил во Второй Московский медицинский институт. Через шесть лет его окончил. По специальности — психиатр. Работал в различных учреждениях Минздрава, с 1979 года занимал должность заместителя главного врача Тихореченской психиатрической больницы.

Кроме того, Сергеев установил, что отец Степана Ивановича в свое время обвинялся в крупной растрате, но до суда дело не дошло, так как обвиняемый скоропостижно скончался. Мать Козопасова умерла несколько лет назад.

К сожалению, эти факты ничего не объясняли. Покойный был вполне добропорядочным гражданином, занимавшим ответственный пост. Может быть, все-таки уголовное прошлое? В деле об ограблении продуктовой палатки Козопасов проходил под кличкой Пастух.

Возможно, подставил кого-нибудь из своих сотоварищей, а теперь ему отомстили. Сергеев проверил и этот вариант. Обвиняемые в ограблении отделались благодаря своему малолетству условными сроками, и лишь один отсидел два года. Но ни он, ни остальные участники преступления больше судимостей не имели и вели нормальную жизнь. Значит, и тут ниточка обрывалась. Сергееву долгое время не удавалось выяснить телефон Тихореченской психиатрической больницы. Как обнаружилось, учреждение это было режимным. Наконец номер был установлен. Трубку на том конце провода подняла какая-то женщина, видимо, секретарь главного врача. Сергеев узнал, что Степан Иванович Козопасов в настоящее время находится в отпуске, потом сообщил, что заместитель главного врача скончался, причем в результате насильственной смерти.

На другом конце провода некоторое время длилось молчание, потом женщина довольно спокойно сказала, что сейчас соединит товарища следователя с главным врачом Ромуальдом Кази-мировичем Ситниковым.

Через минуту в трубке раздался холодный голос, поинтересовавшийся, что случилось.

Сергеев кратко сообщил причину своего звонка.

— А вы уверены, что это именно Козопасов? — спросил Ситников.

Сергеев сказал, что почти уверен. Тогда его попросили разъяснить, что значит «почти».

Сергеев в нескольких словах рассказал об обстоятельствах убийства и об уголовном деле двадцатилетней давности.

В далеком Тихореченске воцарилось молчание.

Улучив момент, Сергеев сказал, что неплохо бы приехать кому-нибудь из работников больницы и опознать труп, поскольку некоторые сомнения существуют.

— Как все-таки его убили? — услышал он в ответ. Сергеев заявил, что не вправе до окончания следствия знакомить посторонних с деталями.

— Хорошо, — сказали на другом конце провода, — мы пришлем кого-нибудь.

А на другой день к Сергееву явился мрачноватый молодой человек и, предъявив удостоверение Комитета государственной безопасности, сообщил, что дело об убийстве Козопасова переходит в юрисдикцию данной организации, чем несказанно обрадовал Сергеева.

Молодой человек пожал плечами и сказал, что ничего конкретного не знает, но поскольку учреждение, где работал покойный, имеет отношение к КГБ, то именно там и будет проходить дальнейшее следствие.

Дом, в котором проживала таинственная Аделаидка, находился в самом центре Москвы. Возле лифта сидела старушка и читала, как с удивлением отметил Олег, «Нью-Йорк тайме». Она внимательно посмотрела на парочку, но ничего не сказала. Высокую двустворчатую дверь на шестом этаже долго не открывали, несмотря на настойчивые звонки Насти.

— Видимо, никого нет дома, — высказал догадку Олег, но Настя продолжала давить на кнопку звонка.