Тарзан (Сборник рассказов) - Эдгар Берроуз

Негры не сомневались в том, что налицо очередное проявление гнева злого духа, преследующего их, и все они сходились во мнении, что необходимо покинуть незадачливого белого, каждый шаг которого заканчивался неудачей или несчастьем.

Зверев же, надо признать, руководитель с незаурядными способностями, сумел погасить почти неминуемый бунт и с помощью лести и угроз заставил людей остаться. Приказав соорудить хижины для всего отряда, он тотчас же снарядил гонцов к своим агентам, требуя немедленно прислать необходимые припасы. Он знал, что кое-какое снаряжение уже в пути – одежда, ружья, боеприпасы. Сейчас же он особенно нуждался в продовольствии и предметах обмена. Для поддержания дисциплины он постоянно загружал людей работой: по обустройству лагеря, вырубке поляны или же отправлял их на охоту за свежим мясом.

Так проходили дни, складываясь в недели, а Тарзан тем временем выжидал, наблюдая за ними. Он не торопился, потому что спешка не присуща зверям. Он бродил по джунглям, часто на значительном удалении от лагеря Зверева, но время от времени возвращался, стараясь не досаждать им, желая, чтобы они уверовали в свою полнейшую безопасность, нарушить которую он мог в любой момент. Он посеет в их душах ужас и подорвет их волю. Тарзан разбирался в психологии страха, и именно страхом он собирался нанести им сокрушительное поражение.

В лагерь Абу Батна, разбитый на границе страны галла, от посланных им разведчиков пришло известие, что воины галла собирают силы, чтобы помешать ему пройти через их территорию. Из-за дезертирства многих людей шейх не решился бросить вызов храбрым и многочисленным воинам галла, но вместе с тем понимал, что должен что-то предпринять, так как, если он долго задержится на месте, с тыла его неминуемо настигнет погоня Зверева.

Наконец, разведчики, которых он послал вверх по реке, вернулись с донесением, что дорога на запад свободна. И тогда, снявшись с базы, Абу Батн двинулся в путь со своей единственной пленницей.

Велика была его ярость, когда обнаружилось, что Ибн Даммук похитил Лэ, поэтому он удвоил меры предосторожности, чтобы исключить возможность побега Зоры Дрыновой. Ее охраняли так тщательно, что всякая вероятность побега казалась почти безнадежной. Девушка знала, какую судьбу уготовил ей Абу Батн. Она пребывала в подавленном состоянии и вынашивала план самоубийства. Некоторое время она питала надежду, что Зверев догонит арабов и освободит ее, но проходил день за днем, не принося никаких изменений, и она давно оставила подобную надежду.

Само собой, она не могла знать о затруднительном положении, в котором оказался Зверев. Он не осмелился снарядить группу на ее поиски, опасаясь, что в своем бунтарском настроении чернокожие могут прикончить любого офицера, поставленного во главе отряда, и вернуться к своему племени, а значит, сведения об экспедиции и ее целях могут просочиться к его противникам. Он не мог повести и весь отряд, так как должен был оставаться в базовом лагере, чтобы получить припасы, которые, как он знал, должны прибыть со дня на день.

Возможно, знай он о той опасности, которой подвергается Зора, Зверев отбросил бы в сторону все соображения и отправился бы спасать ее, но, будучи по природе подозрительным и не доверяя никому, он убедил себя в том, что Зора умышленно покинула его. От этой мысли характер Зверева, и без того тяжелый, сделался совершенно невыносимым, и те, кому полагалось быть его соратниками и помощниками в нелегкую минуту, изо всех сил старались не попадаться ему на глаза.

Тем временем малыш Нкима спешил по джунглям, выполняя поручение. Служа своему любимому хозяину, малыш Нкима мог сосредоточиться на одной мысли и придерживаться одной линии поведения в течение длительного промежутка времени, но в конце концов внимание его неизбежно переключалось на посторонний предмет, и тогда как минимум на несколько часов он забывал про все возложенные на него обязанности. Но затем вновь как ни в чем не бывало принимался за порученное ему дело, не сознавая того, что в его деятельности возникала пауза.

Тарзан, конечно же, прекрасно знал об этой природной слабости своего маленького друга, но по опыту также знал, что, несмотря на все промашки, Нкима никогда не бросит порученного ему дела, и, будучи лишенным рабской зависимости от времени, свойственной цивилизованным людям, Тарзан был склонен смотреть сквозь пальцы на рассеянность Нкимы, воспринимая ее как пустячный недостаток. Когда-нибудь Нкима доберется до места назначения. Возможно, будет уже слишком поздно. Но если такая мысль и приходила в голову человеку-обезьяне, он, без сомнения, оставлял ее без внимания, пожимая плечами.

Но время – суть многих вещей для цивилизованного человека. Он волнуется, беспокоится и ослабляет свою умственную и физическую работоспособность, если не совершает чего-либо существенного каждую конкретную минуту. Поток времени воспринимается им, словно течение реки, воды которой струятся впустую, если не используются для дела.

Примерно такое же ненормальное понимание времени было свойственно Уэйну Коулту, который, испытывая страдания, спотыкаясь, брел по джунглям в поисках своих спутников, как будто судьбы мира зависели от того, найдет ли он их или нет.

Тщетность его усилий стала бы ему совершенно очевидной, если бы он знал, что ищет своих спутников совсем в другом направлении. Уэйн Коулт заблудился. К счастью, он об этом не подозревал, по крайней мере, пока. Это ошеломляющее открытие он сделает позже.

Проходили дни, а он все блуждал и блуждал, не находя лагеря. Он с трудом добывал себе пищу, и его меню было скудным, а подчас и отвратительным, состоявшим из фруктов, которые он уже научился распознавать, и из грызунов, которых ему удавалось убить с большим трудом и с колоссальными затратами драгоценного времени, которое он все еще ценил превыше всего.

Он вырезал себе толстую палку и подолгу лежал у тропы, где, судя по наблюдениям, следовало ожидать появления добычи – какого-нибудь маленького зверька. Он пришел к выводу, что заря и сумерки – лучшее время для охоты на тех животных, которых он был в состоянии изловить. Скитаясь по мрачным джунглям, он узнал много разных вещей, которые сводились к борьбе за выживание. Так, например, он понял, что при подозрительном шуме благоразумнее всего забраться на дерево. Обычно животные исчезали с его пути, когда он приближался, но однажды на него напал носорог, и был случай, когда он наткнулся на льва, пожирающего добычу. Всякий раз лишь счастливая случайность спасала его от гибели, но таким образом он научился осторожности.

Как-то в полдень он вышел к реке, преградившей ему путь. К этому времени он успел убедиться, что окончательно заблудился. Не зная, в какую сторону идти, он решил пойти по пути наименьшего сопротивления и следовать по течению реки, на берегу которой, как он был уверен, ему рано или поздно встретится туземная деревня.