Винс и Джой - Джуэлл Лайза

Джой снова вздохнула и продолжила.

3. В январе этого года двое моих друзей неожиданно зашли к нам домой около девяти вечера. Сначала ответчик не хотел открывать им дверь, но уступил, когда понял, что они знают о нашем присутствии. Тогда он отказался с ними разговаривать, а когда я попыталась предложить гостям вина, сказал им, что у нас его нет, хотя на кухне стояла открытая бутылка. Гости ушли через час, а ответчик не разговаривал со мной больше двадцати четырех часов.

4. В 1995 году мама пригласила меня провести выходные в санатории. Ей нужна была поддержка, и хотелось хорошо провести время с дочерью. Когда я заговорила об этом с ответчиком, он сказал, что у него уже были планы на те выходные, которые я собиралась провести с матерью, но какие именно планы, отвечать отказался. Утром в день моей поездки ответчик пожаловался, что плохо себя чувствует, и потребовал отменить поездку. Никаких внешних проявлений болезни не наблюдалось, поэтому я все же провела выходные с матерью. Ответчик заявил, что мой отказ является причиной для развода, и не разговаривал со мной почти неделю.

5. В 1996‑м, во время разговора про секс, ответчик обвинил меня, что я «не слишком хороша в постели». Я попросила его уточнить, и он продолжил, описав меня как скованную, холодную и не слишком привлекательную. Он не понял, насколько для меня это обидно, и, когда я заплакала, обвинил меня в излишне острой реакции на его слова.

Джой перечитала написанное, но удовлетворения не испытала. Эти пикантные подробности, маленькие анекдоты совершенно не раскрывали всей трагедии последних шести с половиной лет ее жизни. Они не объясняли, почему два человека сошлись и взорвались, превратившись в гремучую смесь ненависти и обиды. Они не отображали опустошение на лице Джорджа, когда Белла сказал ему, что Джой считает его уродливым, или переполнившее ее горе, когда она узнала, что дневники за последние десять лет ее жизни валяются где-то на свалке.

Суду понадобились примеры неразумного поведения Джорджа. Их не интересовали ее чувства, вызванные этим поведением. Перечитав написанное, она вдруг испугалась, что безликие, безымянные люди, чья работа – читать отображенные на бумаге интимные моменты, возникающие между незнакомыми им людьми, что эти люди не посчитают поведение Джорджа ненеразумным. Может, они прочитают ее текст и решат, что она глупая девчонка, слишком бурно реагирующая на невинные обиды и проявления инфантильности.

Она передала текст маме, которая сидела напротив нее на диване и смотрела «Улицу коронации».

– Что думаешь? – спросила она, когда мама надела очки.

Почитав, Барбара посмотрела на нее со слезами на глазах.

– Он действительно это тебе сказал? Что ты не привлекательная?

Джой кивнула.

– Ах, Джой, – мама печально покачала головой, – как мужчина вообще мог посмотреть на тебя, моя красавица, и сказать, что ты не привлекательна? Даже думать об этом невыносимо…

– Как ты думаешь, это подойдет? Для судей? Для развода? В смысле, тебе это кажется достаточно неразумным?

– О да. – Барбара горячо закивала. – Это неразумно. Ты получишь развод. Не беспокойся.

– Ты можешь в это поверить? Поверить, что твоя дочь разводится?

Барбара тихо рассмеялась.

– Я только-только привыкла к тому, что развелась сама. Ну мы и парочка, да?

Джой улыбнулась и взяла у матери бумаги. Наконец, подумала она. Наконец она возвращается на берег. Джордж в Эшере, а она в Колчестере. Все ее вещи здесь. Она поменяла фамилию на Даунер. Увольнялась из фотолаборатории. Заполняла бумаги для развода. Осталось только переехать обратно в Лондон, найти работу, вернуться к своей жизни, и она будет готова начать новую жизнь.

– 51 –

Через две недели после ошеломительных новостей от Джесс Винс посмотрел по Четвертому каналу документальный фильм.

Там рассказывалось о том, что каждый восьмой ребенок происходит не от того мужчины, который считает себя его отцом. Оказывается, женщины гормонально запрограммированы уходить из дома, когда у них овуляция. Таким образом природа стремится, чтобы дети зачинались от как можно более разнообразного генетического ореала. Создатели фильма брали интервью у мужчины где-то на Среднем Западе Америки, у которого было пять сыновей. После того, как у одного из них проявилась загадочная генетическая болезнь, пришлось сделать ДНК-тесты всем пяти мальчикам. В результате выяснилось, что только один из пяти был зачат их «отцом», а остальные четверо происходили от четырех разных мужчин, в том числе от брата «отца».

Образ героя фильма еще долго преследовал Винса, как и мысли о безумных женщинах во время овуляции, блуждающих по улице в поисках потенциальных ингредиентов для своего генетического супа. Исследования показали, что во время овуляции женщины не только больше предрасположены к сексу не со своим партнером, но и предпочитают мужчин с типичной брутальной внешностью – квадратная челюсть, треугольный торс и крепкие, белые зубы. Мужчин, весьма похожих на Джона Гэвина, с горечью заключил Винс.

Поведение и настроение Джесс не давало поводов подозревать или сомневаться в отцовстве Винса. Но с другой стороны, Винс прекрасно знал о ее необыкновенных способностях закрывать глаза на любые не устраивающие ее в данный момент факты. Джон же весьма оживленно и беззаботно относился к беременности Джесс. Может, ребенок был и не его. Может, Джесс нашла на улицах Энфилда еще какого-нибудь красавчика с точеной челюстью, чтобы от него забеременеть, инсценируя в это время простуду и не принимая ухаживания Винса.

И, разумеется, возможно, Винс был просто параноидальным идиотом и Джесс действительно забеременела от него. Но пока ребенок не родится и Винс его не увидит, ему придется жить с болезненным маленьким зерном сомнения, постепенно набухающим в сердце.

– 52 –

Через три недели и шесть дней после их встречи в Нилс Ярд Джой наконец позвонила Винсу.

Он не то чтобы считал дни, просто с тех пор, как Джесс сообщила о беременности, время внезапно начало измеряться неделями. Джесс была беременна две недели, когда Винс встретил Джой, а когда Джой позвонила в пятницу днем, было уже почти шесть недель. Значит, прошло три недели и шесть дней с тех пор, как он дал ей номер своего телефона.

За это время он о ней почти не вспоминал.

Изумление от открытия, что через девять месяцев (или сорок недель) он станет отцом, перечеркнуло все его предыдущее существование. Все, что он говорил, делал и думал в недели, предшествующие грандиозной новости Джесс, превратились в белый шум в ту минуту, когда Джесс показала ему две розовые линии на белой пластиковой палочке.

Когда она позвонила, он как раз высадил студента возле учебного центра и собирался смолотить тост с ветчиной и сыром в кафе за углом.

– Винс. Это Джой.

Его сердце в буквальном смысле на секунду остановилось, и он уронил тост на тарелку.

– Ух ты, Джой. Ты позвонила.

– Ну да, я ведь обещала. Прости, что так долго не давала о себе знать. Было много дел.

– Нет-нет. Ничего. У меня тоже. Боже. Как ты?

– Хорошо. Отлично. Просто отлично.

– А ты… по-прежнему с мужем?

– Нет.

– Серьезно?!

– Ага. Я ушла на следующий день после нашей встречи.

– Шутишь!

– Серьезно. Я дождалась, пока он приедет с курсов писательского мастерства, и сказала ему, что ухожу.

– Боже. И как он отреагировал?

– Довольно спокойно. Я действительно серьезно подготовилась к разговору. В меня словно вселился какой-то дух – все эти годы я была такой послушной, так боялась его и его настроений, а в тот момент почувствовала себя другим человеком, сильным и бесстрашным. Никто и ничто не могло меня остановить: я твердо решила уйти. Мне не терпелось дождаться его возвращения. Я буквально ходила из угла в угол. Мне так хотелось это сделать. Все ему сказать.