Блудная дочь - Джеффри Арчер

В девять часов председатель оглядел зал и пригласил проголосовать делегацию от Алабамы. Покрытый испариной глава делегации Алабамы взял в руки микрофон и закричал в него:

— Делегация от Алабамы отдаёт 28 голосов Питу Паркину и 17 голосов сенатору Каин.

Сторонники Паркина начали размахивать транспарантами, и председателю понадобилось ещё двенадцать минут, чтобы вызвать представителей Аляски.

— Аляска объявляет, что 7 голосов отдаёт сенатору Каин, сорок второму президенту Соединённых Штатов, 3 голоса — Питеру Паркину и один — сенатору Брэдли.

Теперь пришёл черёд сторонников Флорентины взорваться криками в поддержку своего кандидата, но Пит Паркин был впереди ещё целых полчаса, пока Калифорния не объявила о 214 голосах за сенатора Каин и 92 голосах — за Паркина.

— Благослови тебя Бог, Белла! — воскликнула Флорентина, но вице-президент вновь вырвался вперёд после оглашения результатов голосования делегаций Флориды, Джорджии и Айдахо. Когда очередь дошла до Иллинойса, работа съезда чуть не остановилась. На трибуну поднялась вице-председатель отделения Демократической партии в Иллинойсе, которой было поручено огласить мнение делегатов.

— Господин председатель, наступает великий момент в моей жизни! — произнесла она. — Я объявляю о том, что штат Иллинойс с гордостью отдаёт все 179 голосов в пользу своей любимой дочери и первой женщины — президента Соединённых Штатов Флорентины Каин.

Сторонники Флорентины, казалось, сошли с ума. Она во второй раз вышла вперёд, но знала, что её соперник повторит этот успех, когда дело дойдёт до голосования делегации Техаса. Так оно и случилось, и Паркин вновь оказался впереди с 1440 голосами против 1371 голоса у Флорентины — после того, как его родной штат вынес свой вердикт. Билл Брэдли набрал 97 голосов, и становилось всё яснее, что в первом туре победителя выявить не удастся.

Председатель вызывал Юту, Вермонт, Виргинию, и данные на экране показывали, что понадобится второй тур. В десять сорок семь объявили результаты первого тура: 1522 голоса — за сенатора Каин, 1480 голосов — за вице-президента Паркина, 189 голосов — за сенатора Брэдли и 140 голосов — за всех остальных.

Председательствующий объявил делегатам, что к ним обратится сенатор Брэдли. Прошло ещё одиннадцать минут, прежде чем он смог начать говорить. Флорентина звонила ему все четыре дня, но осторожно обходила вопрос о выдвижении его кандидатуры на пост вице-президента, поскольку в сложившихся обстоятельствах это предложение было бы похоже на взятку, которая помешала бы ему сделать честный выбор, а она хотела, чтобы он стал её преемником. В лагере Пита Паркина главным фаворитом был сенатор Ральф Брукс, но Флорентина не переставала думать — не предложил ли Пит Паркин Биллу Брэдли присоединиться к его лагерю?

Наконец сенатор от Нью-Джерси смог обратиться к съезду.

— Мои дорогие коллеги по Демократической партии! — начал он. — Я благодарю вас за поддержку, которую вы мне оказали в год выборов, но настало время, когда я должен снять свою кандидатуру с президентской гонки и попросить тех, кто голосовал за меня, голосовать так, как им подсказывает совесть.

В зале стояла полная тишина. Брэдли говорил о том, каким он видит будущего президента, но открыто не высказался в пользу ни одного из кандидатов.

— Я буду молиться за то, чтобы вы избрали человека, достойного нашей страны! — такими словами Билл Брэдли закончил выступление и под крики собравшихся вернулся на своё место.

Второй тур поимённого голосования начался в одиннадцать двадцать. Алабама, Аляска и Аризона проголосовали так же, как и в первом туре. Голосование шло от штата к штату, пока в двенадцать двадцать своё заявление не сделал Вайоминг. По итогам второго тура решение опять не было принято, но Пит Паркин набрал чуть больше голосов, чем Флорентина, — тысячу шестьсот двадцать девять против тысячи шестисот четырёх. Девяносто восемь делегатов остались верны сенатору Брэдли.

В двенадцать тридцать пять ночи председатель сказал:

— На сегодня, пожалуй, достаточно. Продолжим поимённое голосование завтра в семь вечера.

— А почему не с самого утра? — спросил один из помощников Флорентины.

— Выборы сегодня проводятся так, как диктуют интересы телевидения. А утро — это не прайм-тайм, — объяснила Джанет.

— А разве телевидение определяет, какого кандидата мы выбираем? — спросил помощник.

Измученные сотрудники Флорентины разошлись по комнатам, понимая, что в третьем туре каждый штат может освободить делегатов от их обязательств и разрешить им голосовать так, как им хочется. Эдвард и его команда начали с того, что собрали все данные на каждого делегата и проанализировали их в надежде найти какие-то зацепки к восьми утра.

Флорентина лишь вздремнула в ту ночь, а в десять минут седьмого вышла в гостиную своих апартаментов. Эдвард всё ещё сидел за распечатками.

— Доброе утро, — сказала она и поцеловала его в лоб.

— Доброе утро. Ты будешь нужна мне. В течение дня нам надо переговорить с делегатами, голосовавшими за Брэдли, и теми, кто до сих пор ещё может колебаться. А тебя я попрошу до пяти пополудни пообщаться по крайней мере с двумястами пятьюдесятью делегатами. Шесть человек дежурят на телефонах, поэтому на линии постоянно будут находиться как минимум два делегата, ожидающих разговора с тобой.

В восемь часов работа закипела. По мере того, как шли часы, у команды крепла уверенность в том, что вечернее голосование даст их кандидату большинство голосов. В десять сорок позвонил Билл Брэдли и сказал, что, если и третий тур не даст результатов, он призовёт делегатов голосовать за Флорентину.

В одиннадцать тридцать Эдвард вновь передал трубку Флорентине.

— Это Пит Паркин. Думаю, что нам необходимо немедленно встретиться. Могу я подъехать к вам?

— Да.

— Я сейчас буду.

— Чего он хочет? — спросил Эдвард, когда Флорентина вернула ему трубку.

— Понятия не имею, но мы скоро узнаем.

Пит Паркин поднялся на грузовом лифте с двумя секретными агентами и главой своего избирательного штаба.

После натужного обмена любезностями — два кандидата не виделись в течение последних шести месяцев, — и непременного кофе их оставили наедине. Они сидели в удобных креслах друг напротив друга. Техасец сразу перешёл к делу.

— Я готов предложить вам сделку, Флорентина.

— Я слушаю.

— Если вы снимете свою кандидатуру, я предложу вам пост вице-президента.

— Должно быть, вы…

— Выслушайте меня, Флорентина! — перебил её Пит Паркин. — Если вы примете моё предложение, я отработаю только один срок и поддержу вашу кандидатуру на пост президента в 1996 году. Вы на пять лет моложе меня, и нет причин, которые помешали бы вам отработать два полных срока.

К такому предложению Флорентина оказалась не готова.

— Если вы не примете моего предложения, то, выиграв сегодня вечером, пост номер два я отдам Ральфу Бруксу, — он уже высказал своё согласие.

— Я позвоню вам сегодня до двух часов, — сказала Флорентина.

Как только Пит Паркин с помощниками ушёл, Флорентина обсудила предложение с Эдвардом и Джанет, которые в один голос сказали, что дело зашло слишком далеко, чтобы сдаваться.

— Кто знает, как пойдут дела через четыре года? — отметил Эдвард. — Ведь нам сейчас нужно просто отсутствие результата, а в четвёртом туре голоса сторонников Брэдли принесут нам необходимое большинство.

— Интересно, а Пит Паркин знает об этом? — спросила Джанет.

Флорентина в молчании выслушала других своих консультантов, а потом попросила, чтобы её оставили одну.

Без четверти два она позвонила Питу Паркину и вежливо отклонила предложение, пояснив, что уверена в своей победе сегодня вечером. Он ничего не ответил.

К двум часам в прессу просочилась информация о секретной встрече, и телефоны в апартаментах Флорентины не переставали звонить, поскольку все хотели знать, что случилось. Эдвард попросил Флорентину сконцентрироваться на делегатах и с каждым звонком чувствовал себя всё более уверенным в том, что этот ход Пит Паркин сделал от отчаяния, а не оттого, что был уверен в результатах выборов.

В шесть часов все опять собрались перед телевизором. Зал заседаний постепенно заполнялся. Эдвард дежурил у батареи телефонов, соединявших его с лидерами делегаций, и первые сообщения, поступившие к нему, доказывали его правоту, когда он почувствовал, что за них будут поданы дополнительные голоса.

И как раз в этот момент, когда Флорентина расслабилась и впервые почувствовала уверенность в своих силах, взорвалась бомба. Внезапно на экране возникла заставка «Перерыв на новости» и появился журналист из «Си-би-эс» Дэн Разер. Он заявил, что за пятнадцать минут до начала голосования должен побеседовать с вице-президентом Паркиным о причинах его секретной встречи с сенатором Каин. К своему ужасу, Флорентина увидела, что телевизионная картинка транслировалась на экран зала заседаний съезда. Она вспомнила, что Комитет по регламенту решил показывать на экране всё, что может повлиять на мнение делегатов.