Троцкий - Дмитрий Антонович Волкогонов

Какую позицию по отношению к новым властям занимало, например, казачество? Естественно, в силу своего особого положения казачество настороженно относилось к Советам. Значительная часть казаков поддержала Деникина. Этому способствовала политика террора советских властей в отношении казачества, в котором видели «социальную базу контрреволюции». Были прямые указания Центра «о полном, быстром, решительном уничтожении казачества, как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества…»{399}.

В духе подобных указаний началось «расказачивание». Ответом было восстание казаков – людей, которые умели воевать, ибо в Российской империи на них была возложена особая роль по защите Отечества. Ленин потребовал принять самые быстрые и беспощадные меры по ликвидации восстания в тылу советских войск. Троцкий отдает специальный приказ: «…гнезда бесчестных изменников и предателей должны быть разорены. Каины должны быть истреблены, никакой пощады станицам, которые будут оказывать сопротивление. Милость только к тем, кто добровольно сдаст оружие и перейдет на нашу сторону… В несколько дней вы должны очистить Дон от черного пятна измены…»{400}

Принятыми мерами «успокоение» было достигнуто. На волне социального террора против казачества было сфабриковано «дело Миронова», к которому Троцкий имел прямое отношение.

Филипп Кузьмич Миронов добровольно встал на сторону красных, был назначен командиром Донского казачьего кавалерийского корпуса, храбро сражался. Он встречался с Лениным и рассчитывал найти понимание у партийной власти нужд казачества. Но когда начались репрессии большевиков на Дону, Миронов решительно воспротивился. В частности, в июне 1919 года он направляет телеграмму «гражданину Троцкому, гражданину Ленину, гражданину Калинину», в которой сообщает о бесчинствах комиссаров и особых отделов. Когда у «крестьянина, – говорится в шифровке, – имеющего семью 12 человек, отобрали быков, он запротестовал и его расстреляли». Миронов приводит пример, когда особый отдел в Морозове расстрелял 67 человек, пишет, что от дел председателя одного из трибуналов Комракова «жутко становится». Характерно, что эта телеграмма, адресованная Ленину и Троцкому, после расшифровки в секретариате Склянского была передана в особый отдел ВЧК…{401} Там уже видели в комкоре Миронове «замаскировавшегося врага». Не завершив формирования корпуса, Миронов, вопреки приказу РВС Южного фронта, самовольно отправляется с казаками на фронт против Деникина. В своих воззваниях Миронов заявлял, что он выступает «на жестокую борьбу с Деникиным и буржуазией», призывал русский народ взять «всю власть, всю землю, фабрики и заводы в свои руки». «Долой самодержавие, комиссаров и бюрократизм коммунистов, погубивших революцию…»{402} – говорилось в одном из воззваний. Это было расценено как контрреволюционное самоуправство с целью «поднять восстание против Советской власти». В сентябре 1919 года Миронова арестовали и по приказу Троцкого, переданному Смилге, предали военному трибуналу{403}. Еще до задержания «мятежника» Троцкий в своем поезде выпустил листовку, озаглавленную «Полковник Миронов». В ней Предреввоенсовета признавал, что «при продвижении красных войск на Дон были несомненно совершены в разных местах отдельными советскими представителями и худшими красноармейскими частями несправедливости и даже жестокости по отношению к местному казацкому населению». Однако далее Троцкий обвиняет Миронова в попытке стать «Донским наказным атаманом», а пока, мол, «Миронов помогает Деникину». Последние две строки написаны типичным языком Гражданской войны: «В могилу Миронова история вобьет осиновый кол, как заслуженный памятник презренному авантюристу и жалкому изменнику»{404}. Здесь Троцкий явно перестарался.

В начале октября 1919 года военный трибунал приговорил Миронова и его товарищей к расстрелу. Однако Политбюро ЦК РКП(б) 23 октября 1919 года отменило приговор. А почти через десять месяцев, в сентябре 1920 года, бывший смертник назначается командующим 2-й Конной армией, которая отличилась при разгроме Врангеля. 25 ноября 1920 года Ф. К. Миронов награждается высшей боевой наградой того времени – Почетным революционным оружием (шашкой с вызолоченным эфесом и орденом Красного Знамени). Получив в январе 1921 года предложение на новое назначение – главным инспектором кавалерии РККА, Миронов отправился в Москву. Кстати, награждение Миронова Почетным революционным оружием и назначение его на высокий пост в кавалерии, на который претендовал Буденный и который он занял позднее, свидетельствует о том, что Троцкий менял свое отношение к Миронову в лучшую сторону.

Однако было известно, что в публичных разговорах Ф. К. Миронов не «жаловал» Троцкого, выражая ему недоверие. Некий Вакулин написал на командарма донос, вновь инкриминируя ему замыслы поднять восстание на Дону. 13 февраля 1921 года Миронов был опять арестован и препровожден в Бутырскую тюрьму. Прославленный командир пишет из камеры письма, требует справедливого разбирательства и освобождения. В письмах несколько раз в не лучших выражениях упоминается Троцкий. Все остается без ответа. Тогда командарм пишет еще одно письмо:

«Зампредреввоенсовета Республики т. Склянскому

от командарма 2-й Конной Армии Миронова

Заявление

Докладываю: я оклеветан. Прошу Вашего и тов. Троцкого участия в моей судьбе. В тяжкий момент для Социальной (так в тексте. – Д. В.) Республики я готовился отдать всего себя на службу ей и попал в Бутырскую тюрьму.

18 лет революционной борьбы. Во внимание к этому и моим боевым заслугам (особенно в Крымской кампании – приказ РВС Республики от 4.XII.20 № 7078) – прошу социальной правды ко мне.

Не за себя больно, а за орден Красного Знамени, не спасший меня от клеветы.

Бутырская тюрьма 16.III.21 г.

Б.Командарм 2-й Конной Миронов»{405}.

Через две недели узник пишет еще одно письмо Склянскому, где, в частности, есть такие строки: «Горе, да когда же мне будут верить! Прошу Вас доложить Льву Давидовичу т. Троцкому, что я страдаю напрасно. Жизнь медленно замирает. Я голоден. Во имя боевых заслуг моих прошу Вашего участия. Судите скорее, но не мучьте!»{406}

Храбрый казачий командир, уже немолодой, приближавшийся к пятидесяти годам, за три недели пребывания в Бутырке мог вспомнить и передумать все: свою родную станицу Усть-Медведицкую, юнкерское училище, Русско-японскую и Первую мировую войны, которые он прошел. Еще в 1906 году попал в опалу за революционные высказывания. На германском фронте прослыл поразительно смелым офицером, получив чин войскового старшины (подполковника) и Георгиевские кресты. Командование корпусом, армией. Революционные награды: орден Красного Знамени № 3, золотые часы, шашка в серебряной оправе… А сейчас, действительно, жизнь «замирает».

Надо отметить, что позиция Троцкого по «делу Миронова» не оставалась неизменной. Он ходатайствовал о помиловании Миронова и мироновцев, а затем предложил ЦК дать Миронову новую военную должность. Чтобы понять отношение Председателя РВС к казакам и Филиппу Кузьмичу, следует учитывать, что от Донбюро, Реввоенсовета Южного фронта он получал одностороннюю, тенденциозную информацию, а часто и откровенную дезинформацию, что провоцировало действия центральных органов против Миронова (внезапное отозвание с поста командующего группой войск и переброска на Западный фронт). А оттуда шли наветы и ультиматумы с требованием убрать Миронова.

Троцкий был знаком с письмами Миронова. Но, возможно, навсегда останется тайной, причастен ли он лично и непосредственно к убийству Миронова. Думаю, что нет. Несмотря на атмосферу, созданную вокруг Миронова, Троцкий не опустился до личной мести. Повторю еще раз: позиция Председателя Реввоенсовета в отношении Филиппа Кузьмича Миронова менялась по мере получения объективной информации. Но так или иначе, 2 апреля 1921 года бывшего командарма вывели (одного!) на прогулку в тюремный дворик, где его и застрелил часовой с вышки. По чьему приказу? Кто распорядился убрать Миронова до суда? Велось ли расследование убийства? Документов этих в архиве нет. А письма Миронова в архиве Троцкого сохранились…

Занимаясь вопросами организации отпора и подавления контрреволюции и интервенции, Троцкий-политик остро реагировал на социальные вопросы, которые были определенным отражением общего тяжелейшего положения Советской Республики. В этом смысле представляет большой интерес написанное Троцким «Письмо реввоенсоветам фронтов и армий», адресованное «ко всем ответственным работникам Красной Армии и Красного Флота». Письмо озаглавлено «Больше равенства!». На шести страницах Предреввоенсовета развивал идеи социальной справедливости в армии. Позволю привести здесь некоторые мысли Троцкого.

«Сейчас мы живем в переходную эпоху… Мы вынуждены применять в распределении как средств, так и сил систему ударности, т. е. в первую голову обеспечивать работниками и материальными средствами наиболее важные отрасли