Скрытая бухта - Мария Орунья
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, это подтверждает слухи о связи Игнасио с коммунистами. Может, он сотрудничал с ними или поддерживал оставшихся повстанцев – могло ли такое быть? И за это его приговорили к смерти, несмотря на фамилию?
А если нет, то откуда там взялся франкистский флаг? И почему его засунули в мешок – ведь сразу понятно, на кого тогда падет подозрение?
Узнав об этом, Хана и Клара поражены, испуганы и сбиты с толку. Этот флаг, который мог отвести от них возможные подозрения, – как же он умудрился попасть в мешок? Они ведь тщательно завязали мешок. И нашли его завязанным, а не открытым. Франкистскому флагу там просто неоткуда было взяться.
Снова я сбиваюсь с повествования. Плита времени давит на мою память и путает прошлое. Тебе, конечно, не терпится узнать, что же произошло после той жуткой ночи, что случилось на следующее утро. Итак, я продолжаю рассказ.
Суматоха в “Голубом доме” поднялась не сразу. Сначала все в растерянности из-за внезапного исчезновения молодого хозяина. Затем наступает черед беспокойства. Донья Эльвира в сопровождении Ханы самолично отправляется в Убиарко и с единственной телефонной станции, расположенной в мэрии Сантильяны-дель-Мар, звонит Чаконам, чтобы уведомить о внезапном исчезновении их сына. Учитывая, что в то время информацию сначала узнавал телефонист, конфиденциальность соблюсти было невозможно, и новость об исчезновении дона Игнасио распространилась мгновенно.
Однако, как бы быстро ни разлетались слухи, все же не настолько быстро, чтобы Луис поостерегся появиться без предупреждения на пороге “Голубого дома” тем же утром. Он не мог ничего знать об исчезновении дона Игнасио. Но сложно поверить и в то, что созвездия и коварные ведьмы сговорились и подстроили такое невероятное совпадение. Что там забыл Луис? Почему он заявился именно в то самое утро? Он ведь прежде даже не бывал в “Голубом доме”, а в Убиарко приезжал, чтобы навестить двоюродного брата Мануэля, у которого останавливался много раз после гуляний в Инохедо, куда ездил ради Ханы.
Скажи, читатель, веришь ли ты в судьбу?
Может, ты увильнешь, сказав, что не веришь в случайности. Может, то была не судьба, а лишь результат долгой работы, щедрый урожай на любовно обрабатываемом поле. Не терзай себя, будет и финал, а с ним придет и понимание.
Хана встретила Луиса, когда возвращалась с доньей Эльвирой из Убиарко. Тот уже шел обратно. Экономка позволила им недолго поговорить; сама она была поглощена мыслями о том, что надо все проверить в гостинице, убедиться, что все готово к приезду сеньора Чакона или на случай, если дон Игнасио, дай-то бог, объявится.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Хана вместо приветствия.
– Пришел тебя навестить. Но уже ухожу. – Взгляд у Луиса был непривычно холодный.
– Как это – уходишь? Уже? Ты разве не ко мне пришел? Что-то случилось? – Хана вдруг ощутила прилив отчаяния от близости Луиса, всегда такого надежного и спокойного. Он был полной противоположностью безумию прошедшей ночи.
– Нет, ничего.
Между ними повисло тягостное молчание, полное невысказанных вопросов и упреков. Хана понимала, что ни один мужчина никогда не будет смотреть на нее так, как смотрел Луис. Она сожалела о своих амбициях, но слишком поздно. Да и сожалела она лишь потому, что игра пошла не по ее правилам.
– Давай прогуляемся, поговорим, – примирительным тоном сказала она.
Он поколебался.
– Нет. Я пришел сказать… – Во взгляде снова отразилось сомнение. – Хотя я знаю, что тебе плевать. Я пришел сказать, что женюсь на Саре. Просто чтобы ты знала.
Хану обожгло болью, горячая дрожь пробежала по животу, по позвоночнику. Но в то же время она почувствовала, что Луис врет. Между ними все кончено уже какое-то время назад, так с какой стати он пришел в Убиарко, чтобы сообщить ей эту новость… Может, чтобы позлорадствовать?
– Ясно. Ну спасибо, что проделал такой путь, чтобы сообщить мне радостную новость. Желаю вам счастья.
– Спасибо.
Они снова замолчали. Они, в былые времена болтавшие часами напролет, теперь не могли и двух слов связать.
– Ладно, я пойду. Удачи, Хана.
– И тебе.
Взгляды на мгновение встретились, и Луис, развернувшись, двинулся в сторону Убиарко. Пять, десять секунд.
– Луис!
Он обернулся, лицо угрюмое – он уже ни на что не надеялся. Хана выпалила:
– Не думай, что я тебя не любила. Я любила тебя каждый день, любила с той самой минуты, как мы встретились.
Он неуверенно улыбнулся.
– Бывали целые месяцы, когда не любила.
– Потому что знала, что ты любишь за двоих. – Она тоже улыбнулась.
Луис кивнул ей и двинулся дальше, ни разу не обернувшись. И она поняла, что больше не увидит его.
Когда Хана вернулась в “Голубой дом”, Клара рассказала, что приходил Луис и ждал ее. Клара, ночью продемонстрировавшая чудеса выдержки и хладнокровия, была явно взволнована из-за этой встречи. Может, потому, что ей пришлось заметать слишком много следов за один день?
Тем же вечером в Убиарко прибыли полиция и семья Чакон. “Голубой дом” обыскали. Опросили трех слуг, донью Эльвиру, Клару и Хану. Ничего. Накануне вечером все ушли спать, а утром дона Игнасио и след простыл. Как сквозь землю провалился. Никаких идей, никаких зацепок – кроме попойки с неясным концом, на которую указывают следы кофейного ликера в библиотеке и практически пустая бутылка из-под виски. Чемоданы дона Игнасио на месте. Одежда и деньги тоже. Очевидно, донья Эльвира не заметила пропажу ковра из спальни господина, а Клара и Хана изо всех сил старались избавить экономку от мелких забот и взяли на себя уборку во всех комнатах, пока дело не прояснится.
Сеньор Чакон был в отчаянии. Исчезновение беспутного сына, вечного источника головной боли, наполняло его неуверенностью и тревогой. Он нутром чувствовал, что случилось что-то ужасное, непоправимое. Чертов безмозглый мальчишка.
Прошло трое суток. Были допрошены все местные жители. Фамилия Чакон открывала любые двери. Поскольку полиция не сбрасывала со счетов деревенские сплетни, расспросили и про его амурные похождения, но ответы не смогли пролить свет.
Однако кое-кто в деревенской таверне заявил, что молодого сеньора видели со служанкой – той хорошенькой, зеленоглазой. А у служанки имелся ухажер, пока она не стала работать в “Голубом доме”. А потом ее взяли в Сантильяну, не пойми зачем, ведь там и так целая рота прислуги. А парень ее был в Убиарко в день исчезновения молодого сеньора и уехал обратно в Комильяс
