Люди и боги (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

Эрвин поднялся в стременах, высматривая Векслера. Генеральское знамя маячило в паре сотен ярдов. Да и сам генерал был легко заметен: золоченый шлем, роскошный белый плащ с блестящей окантовкой, огромный герб Альмеры на кирасе. Остатки резерва защищали полководца — несколько дюжин всадников, не больше.

— За ним! Схватить Векслера! Живьем!

Иксы хлынули волной, наперегонки. Прикрытие генерала было слишком мало, ни один северянин не считал его угрозой. Вопрос лишь в том, кто первым пробьется к полководцу и заслужит славу, взяв его в плен.

Эрвин проклял раненую руку. Он гнал как мог следом за бойцами, но неуклонно отставал. «Куда спешишь, на Звезду?» — спросила бы альтесса. «Хочу быть первым! — ответил бы Эрвин. — Сегодня — хочу!» Но он шел не первым, не вторым и не десятым. Иксы с лихим азартом атаковали прикрытие Векслера. Мечи зазвенели, будто музыка. «Какое пошлое сравнение», — сказала бы альтесса. Эрвин бы ответил: «Сегодня я люблю эту мелодию!» Он выжал из Дождя все соки, мечтая напоследок сразить еще хоть одного врага. Прежних было много, но в тех победах он не видел доблести: легко бить в спину. Сейчас пошли мне, Агата, еще одного — в честный поединок, лицом к лицу! Альтесса схватилась бы за голову: «Ты ли это, неженка?! Честный бой? Против рыцаря?! Зачеееем?»

И пара белых рыцарей, прорвавшись сквозь строй северян, ринулась ему навстречу! Эрвин поднял Глас Зимы, замирая от сладкого предчувствия, готовя для последней жертвы самый красивый удар… Но одного альмерца свалил Джемис с помощью Стрельца, а второй отшвырнул меч и откинул забрало:

— Сдаюсь! Сдаюсь!

Эрвин даже сплюнул от досады. Словил попавшегося под руку икса:

— Примите пленного, тьма его сожри.

Сам поднялся в стременах и осмотрел поле боя.

Генеральский флаг упал, звон мечей затих. Звуки битвы слышались только сзади и справа, где пикинеры графа дочищали правый фланг. Впрочем, и там сражение шло к концу: лишившись полководца, альмерские рыцари сдавались либо отступали. За спиною Эрвина чернела полоса грязи. Пшеница лежала, смешанная с землей и кровью. Тут и там блестели трупы. Раненые со стонами барахтались в грязи, силясь подняться под тяжестью доспехов. Бродили растерянные кони без седоков, валялись изувеченные животные, некоторые еще дергались, издавая жуткие хрипы. Эрвин не испытывал ни ужаса, ни жалости. Из полосы белых трупов глаз выхватывал черные пятна — их было очень мало, не больше пары дюжин. Каждый икс обменял свою жизнь на двадцать врагов. Эрвин сказал воинам то, что чувствовал всей душою:

— Господа, мы отлично потрудились! Сегодня Агата радуется, глядя на нас!

— Слава Агате! Ура! Ура!

— Начало нашему делу положено, и это — достойное начало. Пускай же все наши битвы напоминают эту!

— Ура! Слава Ориджинам! Ура-ааа!

Подозвав ротных командиров, он раздал приказы:

— Первая рота — позаботиться о раненых и погибших. Вторая — собрать трофеи. Четвертая — перепись и охрана пленных. Третья… где Векслер?

Шрам отдал приказ. Группа бойцов третьей роты подвела к нему пару пленников: знаменосца с генеральским вымпелом и самого полководца в роскошном плаще и золоченом шлеме. Подле генерала гордо шагал кайр, сумевший взять его в плен.

— Вы?.. — удивился Эрвин.

— Я, милорд! Позвольте напомнить: мое имя Близнец, Артур Близнец! Я из роты барона Айсвинда.

— Как вы успели? Были же рядом со мной, далеко от фронта.

— Старался как мог, милорд. Светлая Агата дала мне сил!

Паренек весь сиял от гордости, глаза так и блестели. Но Эрвина, конечно, больше занимал генерал. Подъехав к пленным, герцог бросил с высоты Дождя:

— Забрала долой, судари! Забыли кодекс? Сдаваясь в плен, покажите лица!

Лязгнуло железо. Кто-то чертыхнулся. Артур Близнец покраснел от стыда.

Альмерский знаменосец нагло ухмылялся. Пленник в золоченом шлеме — ничуть не похожий на Векслера — поклонился герцогу северян:

— Я — лейтенант Рональд Кейсворт, командир группы прикрытия. Если вас интересует сир Векслер, то он уже в доброй миле отсюда.

— Вы обманули нас.

— Моя честь чиста: я не назывался генералом. Лишь надел его плащ и шлем, и занял место возле знаменосца.

Сразу несколько северян подняли мечи, Артур Близнец был первым из них. Эрвин вдохнул поглубже, и качнул головой:

— Отставить.

— Милорд, — в один голос рявкнули Манфрид и Шрам, — прикажите догнать! Настигнем в два счета!

— Рота Манфрида, организуйте преследование. Держаться вместе, не разделяться. В лесу полно бегущих альмерцев — уничтожать или брать в плен. Главная цель — генерал.

Люди Манфрида с азартом ринулись в погоню, предвкушая добрую охоту. Но Эрвин не питал иллюзий. По его оценкам, от двух до трех сотен белых всадников бежали с поля боя, и генерал Векслер неотличим от любого из них. Да и лес — не лучшее место для преследования. Отступающие легко могут перегруппироваться и устроить засаду. Эрвин знал: лейтенанту Манфриду хватит опыта, чтобы избежать ее, но поймать Векслера — это уж вряд ли…

— Милорд, позвольте обратиться…

Артур Близнец стоял спешенный, держа шлем в руке и низко склонив непокрытую голову.

— Да.

— Милорд, это моя вина, я не проверил пленного. Именем Агаты клянусь, что кровью искуплю…

Он осекся, когда рядом возник барон Айсвинд — командир роты, в которой служил Близнец.

— Кайр Артур, отставить доклад. Милорд, позвольте обратиться. Это моя вина.

— Ваша, барон?..

— Я принял кайра Артура в отборную роту. Я ошибся в нем. Готов понести наказание, милорд. Кайр Артур также будет наказан со всею суровостью.

— Отставить наказания. Он помог мне в бою.

Стальные глаза Айсвинда сверкнули от гнева:

— Стало быть, кайр Артур вмешался в боевые порядки вымпельной роты! Милорд, он сегодня же с позором покинет войско и уедет на Север.

Прежде, чем Эрвин успел ответить, еще один офицер подъехал к ним. Командир третьей роты — Шрам.

— Милорд, сожри меня тьма, это я виноват. Нужно было обойти Векслера с тыла и отсечь от леса, а я позволил кайрам рвануть напрямик. Готов к наказанию, милорд. Если надо, пойду в отставку. Заслужил.

— Довольно! — рявкнул Эрвин, рубанув воздух рукой. — Мы разгромили лучший полк неприятеля! Не отравляйте мне радость победы. Никаких наказаний, никаких отставок! В следующий раз будем умнее — это все!

— Служим Агате!

Ротные отсалютовали и отправились к раненым и пленным. Айсвинд грозно глянул на Близнеца, и тот исчез с глаз долой, растворившись среди бойцов четвертой роты.

Кайр Джемис, все время бывший подле Эрвина, негромко спросил:

— Милорд, что это было, тьма сожри? С таким командованием — как вы побеждаете в битвах?!

* * *

За пару часов на поле боя воцарилось подобие порядка.

Раненых расположили в тени холма. Полковые лекари оказывали им первую помощь, а вестовой умчался в замок с просьбой прислать за ранеными транспорт.

Погибших сосчитали: больше двухсот рыцарей Векслера, триста шестнадцать графских, двадцать семь северян. Над своими воинами Эрвин прочел молитвы Агате и Ульяне, затем товарищи попрощались с павшими и предали их земле. А мертвых альмерцев было слишком много, живые не успевали о них позаботиться. Люди графа Эрроубэка кое-как сосчитали и сложили в один ряд своих покойников. Трупы солдат Векслера неприкаянные валялись по всему полю.

Пленных собрали под охраной, их было около трех сотен. Если посчитать также убитых и раненых, то выходило, что Векслер потерял почти всю тяжелую кавалерию. Тех всадников, что отступили с поля боя, с трудом наберется на роту.

Трофеями распорядились по древней традиции: оружие, доспехи и кони пленных достаются пленителям, но имущество покойных должно отправиться к наследникам. Это решение очень порадовало мать Корделию. Она прибыла в хвосте графской колонны и видела завершение боя.

— Отрадно знать, милорд, что вы почитаете мертвых. Редкое качество среди молодых дворян.