Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод) - Джон Вэнс

— Все это прекрасно, — заявил Рейш, — но для чего вам оставаться пессимистами? Почему бы не попытаться найти что-то новое, расширить, так сказать, горизонты? Мне кажется, что вы воспринимаете гибель ваших городов с удивительным безразличием. Конечно, мстительность никак нельзя назвать благороднейшим из человеческих качеств, но еще хуже безвольно склониться под бременем обстоятельств.

— Ну... — пробормотал Дордолио, — как дикарь может оценить безмерность нашего несчастья и след, оставленный им? Большая часть «инспираторов» нашла для себя выход в «авайле». Их деяния и искупление грехов внесли какое-то оживление в нашу жизнь. Больше у нас ни на что не хватило душевных сил. Принадлежи вы к благородной касте, я бы вырвал ваше сердце за то, что осмелились обвинить нас в безучастности и трусости.

Адам засмеялся.

— Поскольку низкое происхождение спасает меня от подобной ужасной участи, осмелюсь задать еще один вопрос: что значит «авайле»?

Рыцарь Кета воздел руки к небесам.

— Мало того, что этот человек варвар, он еще полностью лишился памяти! Я не могу вести беседу с таким, как вы! Спросите у субдирдира — он довольно словоохотлив.

— Совершенно непонятный всплеск эмоций, — пробормотал Рейш. — Интересно, чем я его оскорбил, что ужасного он нашел в моих словах?

— Причина — угроза бесчестия, — ответил Анахо. — Яо очень чувствительны к подобным вещам; любое слово, которое кажется им обидным, раздражает, словно соринка в глазу. Неизвестные враги разрушают их города; они подозревают дирдиров, но не осмеливаются выступить против них, и вынуждены в бессильной ярости терпеть унижение. Боязнь позора — характерное качество яо, которое делает их предрасположенными к «авайле».

— Что это такое?

— Убийство. Человек, у которого приступ «авайле», расправляется со всеми, кто попадается ему под руку, — мужчинами, женщинами, детьми, стариками, родными и близкими. Когда он больше не в состоянии сеять смерть вокруг себя, то становится совершенно апатичным и сдается властям. Наказание его ужасно. Страшное зрелище. Толпы народа сбегаются к месту, где происходит пытка. Каждая казнь проводится по-новому, виновный должен испытать самую мучительную боль, которая, возможно, доставляет ему какое-то извращенное удовольствие. «Авайле» иногда делает жизнь в Кете совершенно невыносимой. Кстати, на этом основании дирдиры считают всех полулюдей безумными.

— Значит, если мы приедем в Кет, рискуем стать жертвой какого-нибудь сумасшедшего? — проворчал Рейш.

— Опасность не так уж велика, — возразил субдирдир. — Такое ведь случается не каждый день. — Анахо оглядел палубу. — Но, мне кажется, уже очень поздно. — Пожелав Адаму спокойной ночи, он прошел в свою каюту.

Рейш остался стоять на палубе, глядя вдаль. После кровавых событий в Пере Кет казался ему спокойной гаванью, где живут цивилизованные люди, и где он сможет без помех построить небольшой космический корабль. Но теперь будущее виделось по-другому.

К нему подошла Хейзари, старшая из рыжеволосых дочерей Пало Барбы.

— Вы сегодня какой-то особенно грустный. Вас что-то беспокоит?

Рейш посмотрел на бледное овальное личико девушки — лукавое и дерзкое, светящееся невинным, а возможно, не таким уж безобидным, кокетством. Он хотел ответить ей резкостью, но сдержался. Девушка бесспорно, очень привлекательна.

— Почему вы не в постели, как ваша сестра Эдве?

— О, все очень просто! Она тоже еще не спит, а сидит на корме с вашим другом Тразом, дразнит и мучает его. Она более искусна во флирте, чем я.

«Бедный Траз», — подумал Адам.

— А как же родители? Они не боятся, что с вами что-нибудь случится?

— Какое им дело? В молодости они тоже весело проводили время. Разве они не имели на это права?

— Конечно, имели. У каждого народа свои порядки

— А как у вас? Что за обычаи в ваших краях?

— Довольно сложные, и с множеством нюансов.

— Прямо как у жителей островов Облака, — сказала Хейзари, прижимаясь к Рейшу. — Конечно, мы не влюбляемся в первого встречного — как бы не так! Но иногда бывает особое настроение... Я думаю, это закон природы.

— Не стану спорить. — Повинуясь внезапному порыву, Рейш нагнулся и поцеловал девушку в капризно надутые губки. — Но мне бы не хотелось сердить вашего отца, каким бы законам природы мы ни подчинялись, — ведь он прекрасно фехтует!

— Можете быть совершенно спокойны — он уже спит.

— Ну, раз так...

Они неторопливо поднялись по крутым ступеням на верхнюю палубу и встали, глядя на широкий простор океана. На западном краю неба низко висел Аз, рассыпая по поверхности воды аметистовые искры. Рыжеволосая красавица, пурпурная луна, волшебный корабль в дальнем море — стоит ли менять все это на привычную жизнь на Земле? Наверное, да. Однако зачем отказывать себе в мимолетном удовольствии? Адам снова припал к губам девушки — второй поцелуй получился более горячим и долгим, чем первый. Неожиданно по палубе скользнула легкая тень: кто-то, прежде невидимый, прятавшийся за якорной лебедкой, вскочил и бросился прочь, словно спасался бегством. В бледном свете лучей заходящей луны Рейш узнал Илин-Илан. Он внезапно похолодел и с упавшим сердцем посмотрел ей вслед. Но откуда чувство вины? Принцесса Кета уже давно дала ему понять, что их краткая связь кончилась. Адам вновь повернулся к рыжеволосой Хейзари.

Глава 4

Утро выдалось безветренным. На небе, похожем на птичье яйцо — серовато-желтом с темными пятнами облаков на горизонте, серовато-синем в зените, — засияло солнце.

На завтрак, как обычно, подали хлеб из муки грубого помола, соленую рыбу, засахаренные фрукты и терпкий чай. Пассажиры сидели молча, каждый был занят собственными мыслями.

Илин-Илан опоздала. Она тихонько проскользнула в салон и заняла свое место, вежливо улыбаясь соседям по столу.

Девушка ела, уставившись в пространство, словно в трансе. Дордолио беспокойно наблюдал за ней.

К ним заглянул капитан.

— Спокойный день. Ночью соберутся облака, ожидается гроза. Завтра... Кто знает, что случится завтра? Трудно понять. Погода какая-то необычная.

Адам чувствовал странное раздражение и старался вести себя как обычно. У Илин-Илан нет никаких причин для обид: изменился не он, а она. Даже раньше, во времена близости, что-то в ней оставалось для него тайной, словно в девушке скрывалось несколько человек! Недаром у нее столько имен! Он заставил себя не думать о бывшей возлюбленной.

Илин-Илан пробыла в салоне недолго; она вышла на палубу, где к ней сразу же подошел Дордолио. Они стояли, перегнувшись через фальшборт. Принцесса Кета пыталась в чем-то убедить рыцаря герба Золота и Сердолика, Дордолио то и дело дергал себя за ус и робко вставлял слово.