Башни земли Ад - Владимир Свержин

— Как это так, в постели? — в свою очередь поразился кардинал. — А как же я?

— А вы, мой друг, изволили заснуть в беседке. И потому лишены были счастья оценить мягкость здешних перин.

— Дьяволовы ляжки! Какие перины? При чем тут перины? Я точно помню, что договаривался с ее высочеством встретиться здесь за полночь. На прощание она подарила мне такой поцелуй… — Балтасар Косса мечтательно поднял глаза к луне. Казалось, еще мгновение — и он завоет от томления и сердечной муки.

— Граф, — Вальдар с сомнением потер переносицу, — на вашем месте я бы не принимал такие подарки.

— Это еще почему? Уж не местного ли герцога мне бояться?

— Герцога? Нет. Хотя с ним в здравом уме тоже не стоит портить отношения. Поверьте на слово: о вчерашнем поцелуе лучше забыть.

— Вот еще! — возмутился кардинал. — О таких поцелуях не забывают.

— Вы правы, но, с Божьей помощью…

Балтасар насупился:

— Извольте объясниться.

— Боюсь, вы не поверите моим словам, но если б вы могли увидеть воочию…

— Анну? Я ее не только видел, но и осязал. — Косса потряс руками перед лицом Камдила. — Вот этими самыми пальцами ощущал!

Рядом с беседкой тихо зашуршало листвой стройное деревце. Вальдар прислушался.

— Похоже, у вас все-таки будет случай еще взглянуть на предмет своего обожания.

— О, счастье! — воскликнул кардинал, срываясь с места и едва не сбивая с ног Камдила, выскочил на аллею. — Она все-таки пришла!

Камдил едва успел отпрянуть в сторону, и вовремя. Обратное движение кардинала было еще стремительней и сногсшибательней.

— Там что-то стоит, — после секундной задумчивости произнес он.

— Думаю, вас огорчит известие, что именно с этим чем-то вы вчера целовались.

— Н-нет, — кардинал с ужасом поглядел на приятеля, — признайся, что ты врешь. Вот, как на исповеди, возьми и признайся немедленно. Клянусь, я отпущу тебе этот грех!

— Как на исповеди говорю. Это суккуб в своем натуральном виде.

— Суккуб? — Балтасар Косса еще раз выглянул из беседки. И остановился, раздумывая, ущипнуть себя или же чудище. — Господи, прости меня, грешного. Вальдар, ты не врешь? Я целовался с суккубом?

— Я же говорил, что тебе лучше забыть.

— Вальдар, я действительно целовался с суккубом?!

— Увы, это так.

— Все, я отлучу ее от церкви.

— Кого? — Камдил указал на дриаду-отступницу. — Ее?

— Да к черту ее. Анну. Как она могла так посмеяться над моими чувствами, над моей страстью. Все, анафема! — Балтасар Косса сжал кулаки. — Прокляну на веки вечные!

— Скорее всего Анна ничего не подозревает о своем двойнике. Судя по тому, что рассказывал Кристоф, суккуб вводил ее высочество в сонное оцепенение и занимал ее место.

— Да, — кардинал сжал виски, — так и было. Ваш оруженосец и впрямь вчера рассказывал, что рисовал Анну в тот самый час, когда я… Бр-р… Это ж надо так оплошать! Вальдар, прошу вас как друга, как рыцаря, как будущего собрата по оружию, никогда и никому не рассказывайте об этом случае.

— Даю вам слово дворянина. Более того, я постараюсь убедить в этом и Рейнара. Ему, менестрелю, это будет куда труднее сделать.

— Полагаю, ты все же найдешь для него убедительные слова?

— Приложу все усилия. В свою очередь, надеюсь, что вы сможете отыскать не менее убедительные слова для герцога Бургундского. Что-то мне подсказывает, — Камдил посмотрел на светлеющее небо, — что вам следует настоятельно позаботиться о его душе. Подозреваю, что он не раз, и не десять целовался с суккубом.

— Помилуй меня, Господи, и благослови деяние мое! — Кардинал осенил себя крестом. — Без промедления! Для столь благого дела, как спасение души ближнего!.. Разве могу я знать отдых и сон, ведая, что христианская душа вот-вот сорвется в разверстую пасть геенны огненной. Смогу ли я сомкнуть глаза, слыша адский хохот, сотрясающий… — Кардинал задумался, и, воспользовавшись запинкой, Камдил смог вставить слово:

— И еще, у нас с Рейнаром есть одна небольшая задумка. Смею надеяться, она будет полезна и вам, и нам, и нашему общему делу.

В глазах Балтасара Коссы вспыхнуло любопытство:

— Судя по вступлению, после воплощения вашей задумки в жизнь может потребоваться отпущение грехов.

— Пожалуй, да, — подтвердил Вальдар. — Но для начала нам будет необходимо ваше благословление.

— Хорошо, благословляю, — отмахнулся Балтасар Косса, а теперь, если не возражаешь, я вернусь в свои покои. Вздремну до заутрени, а лучше — до обедни. Все-таки спасать христианские души лучше на ясную голову.

— Благословление понадобится не здесь и не сейчас, — пояснил рыцарь. — Позвольте, я провожу вас в замок, а заодно и объясню суть дела.

Жан Бесстрашный сумрачно глядел на собравшихся. Лицо Анны Венгерской также выражало глубокое огорчение. С утра ее высочество заявила о пропаже камеристки. К полудню объявившиеся при дворе посланцы его святейшего величества, а заодно с ними и преосвященный Балтасар Косса в красках живописали головокружительную операцию по борьбе с магическими агентами Тамерлана и даже показали герцогу Бургундии изловленные в его владениях экземпляры. К чести своей, Жан подтвердил громкое прозвище Бесстрашного, однако радости это ему не прибавило. Чтобы как-то развеять мрачное настроение, он немедленно дал согласие явить чудо христианское в пику злокозненному черному колдовству неверных. И началось.

Отбитый у бродячих собак пустырь был начисто выкошен и окружен цепочкой алебардиров герцогской стражи. Дижон и его окрестности полнились слухами о том, что здесь, именно здесь всем желающим будет явлено некое чудо. Охочий до зрелищ люд с рассвета толпился вокруг «живой изгороди», с нетерпением ожидая, когда уже наконец произойдет хоть что-нибудь. Что именно будет происходить на пустыре, толком не мог сказать никто. Говорили разное. От скромных предположений о дивном небесном знамении до громогласного утверждения, что именно здесь, именно сейчас на землю снизойдет благодать в образе долгожданного мессии. Когда к таинственной площадке пестрой кавалькадой направились сам герцог и его двор, толпа радостно взвыла, понимая, что вот-вот начнется. От группы всадников отделились трое, и дижонцы смолкли, с интересом разглядывая посланцев его святейшего величества и красноречивого проповедника, слово которого совсем недавно поднимало бургундцев на крестовый поход.

— Да благословит Господь собравшихся, — приветствовал замершую публику Камдил, — должно быть, вам сказали, что здесь произойдет чудо.

Ответом ему был одобрительный гул.