Выбитый генералитет - Анатолий Корольченко

Таким образом, моральное состояние частей было крепкое и не внушало опасения или тревоги даже при неудачном исходе атаки.

Общая задача — атаковать противника — возлагалась на 3-ю Таманскую пехотную бригаду, состоявшую из трех полков.

Кавалерийская бригада получила задачу обеспечить левый фланг и тыл и при первой возможности перейти через Волгу у колонии Сарепта.

Артиллерии были поставлены задачи: борьба с артиллерией противника, разрушение окопов, уничтожение живых целей, борьба с воздушным флотом. В момент самой атаки артиллерия должна была открыть ураганный огонь по центру города и тем улицам, по которым возможно было движение частей на поддержку.

Атака рассчитывалась на внезапность, и поэтому начало ее было назначено после того, как Волга покроется льдом. Здесь возникал вопрос, не лучше ли было бы в главную атакующую колонну назначить 449-й полк, как ранее переправившийся на правый берег Волги. Эти выгоды были учтены, но так как движение этого полка обнаруживалось с первого же момента, то терялась всякая возможность внезапности атаки, на чем был построен весь ее успех.

Таманцы и врангелевцы стояли лицом к лицу. Лишь быстрая Волга, покрытая у берегов тонкой коркой льда, разделяла их.

Каждый вечер, когда черная, непроницаемая завеса окутывала лагерь таманцев, с того берега доносились к нам шум города, ржание коней, звуки гармоник и отголоски кулацкой песни:

Ах, Кубань ты, наша родина,Вековой наш богатырь!

Маленькими мигающими огоньками освещался Царицын.

К утру 1 января ударил сильный мороз; плавающие по реке льдины сцеплялись друг с другом, накапливались в более узких местах реки. К полудню движение льда по реке прекратилось, а к вечеру начался сильный треск льда. Это мороз скреплял поверхность реки и готовил переход для наших не ожидаемых противником частей.

2 января мороз усилился, и можно было надеяться, что вечером одиночным разведчикам удастся перебраться на правый берег реки. Тщательная разведка реки, произведенная с наступлением темноты, установила переходы в более узких местах в направлении острова северо-восточнее города.

После разведки и отыскания путей я созвал командиров и комиссаров полков. В небольшой халупе с низким потолком, пробитым снарядом гаубицы, мы провели совещание.

В 6 часов вечера подписали приказ о штурме города. Выступать решили ровно в 11. Оставшиеся пять часов использовали для подготовки. Каждому полку дали точные указания.

Противник, по-видимому, совершенно не ожидал нашей атаки. Его позиция по-прежнему занималась небольшими частями, а основная часть сил ввиду мороза располагалась в ближайших домах города. Поэтому же он не заметил нашего движения по реке и был застигнут врасплох.

До назначенного часа общего наступления части сделали необходимые передвижения и заняли исходное положение.

Ровно в 23 часа раздался орудийный выстрел.

«У-ух» — грохнула шестидюймовка. Это был сигнал. Колонны бойцов в запорошенных шинелях, слившиеся со снежным покровом реки, бросились в атаку с криком «ура».

— Быстро, быстро, — торопил я своих бойцов. — Ни секунды задержки… Бегом!

Вот и берег. С громким криком «ура» таманцы бросились в атаку, ворвались в окопы и, уничтожив слабые части противника, двинулись к городу.

На крики «ура» и артиллерийский огонь части противника выбежали из домов, и завязался ожесточенный уличный бой, переходящий в рукопашные схватки. Наше дальнейшее продвижение начало замедляться.

Неожиданно в разных местах города с потрясающей силой раздались взрывы.

Это противником были взорваны городская и железнодорожная водокачки, электрическая станция и мосты. Наши части, своевременно поставленные об этом в известность перебежчиками, особенного внимания на взрывы не обращали. Части же противника после взрыва начали отходить в глубь города, где, подвергаясь обстрелу нашей артиллерии, разбегались. Это позволило нашим частям преследовать отходящего противника.

В дальнейшем противник упорного сопротивления не оказывал и поспешно в беспорядке разбегался по улицам и дворам и далее за город.

К 5 час. обе колонны соединились и, очищая город, двинулись к южной окраине. Но к этому времени 448-й полк уже вышел на южную окраину и преградил путь отхода противнику на юг. К 1 часу 3 января город был очищен от противника, а к 6 час. пехотные полки заняли ст. Елшанку, южнее Царицына.

Кавалерийская бригада одновременно с общей атакой перешла в районе Сарепты на правый берег и перехватила железную дорогу Царицын — Тихорецкая, благодаря чему были захвачены шедшие из Царицына около 60 эшелонов с войсками и имуществом.

Эта операция представляла поучительный пример ночной атаки почти неприступной позиции, дала хорошие результаты в виде большого количества пленных и трофеев. Наши 10-я и 11-я армии после взятия таманскими частями гор. Царицына установили тесную связь и двинулись вперед.

Противник, потеряв Царицын, почти безостановочно отступал за р. Маныч на протяжении 250 километров в глубину своего фронта, преследуемый нашими частями. При этом продолжительном отступлении его части окончательно деморализовались и потеряли боеспособность.

Части 50-й Таманской дивизии после короткой передышки, преследуя противника, двинулись по направлению к Сарепте. Противник, отойдя к ст. Бекетовка, занял возвышенности западнее этой станции и пытался задержать наше движение.

Коротким ударом наши части сбили противника с занятой позиции и отбросили его в западном направлении. К вечеру 4 января эти части соединились в Сарепте с остальными (1-й и 2-й бригадами).

Противник, потеряв Сарепту, окончательно оторвался от Волги и постепенно по всему фронту начал отступать на юг.

Глава четвертая

ВОСКРЕСШИЕ ИЗ ВЫБИТЫХ

Репрессии командного состава 1937—1939-х годов не могли не оказать отрицательного влияния на состояние Красной Армии, ее боеготовность и боеспособность. Места зрелых, многоопытных командиров заняли молодые выдвиженцы, часто не способные самостоятельно решать возникающие пред ними задачи. До 70 процентов командиров полков и свыше 70 процентов командиров дивизий работали в должности менее года. Это естественно отразилось на авторитете командного состава, дисциплине в частях и подразделениях, среди личного состава процветало пьянство.

Особенно слабую подготовку командного состава, ослабленного репрессиями, показала война с Финляндией. Планируя ее, советское командование рассчитывало закончить ее за 9—12 дней. Однако война длилась более трех месяцев, а точнее — 105 суток. Наши потери были ужасающими: более 272 тысяч убитых, раненых и обмороженных. 17 тысяч военнослужащих пропали без вести.