Графиня Шатобриан - Генрих Лаубе

Падение одного из противников, сопровождаемое проклятием, и шум упавшего стола вывели Франциску из задумчивости. Сознание действительности вернулось к ней: она бросилась к дверям, не помня себя от ужаса.

В этот момент в комнату ворвался какой-то человек с обнаженной шпагой в руке и громко воскликнул:

– Сюда, граф Шатобриан! Ты ответишь мне за свою измену!

Это был Бонниве, который, прохаживаясь в галерее, слышал шум поединка и счел нужным явиться на помощь своему господину через потаенную дверь.

Но это вмешательство показалось совершенно неуместным королю, который резко выразил свое неудовольствие назойливому любимцу.

Они вышли в галерею. Король вложил свою шпагу в ножны и, казалось, совершенно забыл о пораженном противнике. Но Бонниве, не видя никого в комнате, где происходил поединок, невольно задал королю робкий вопрос:

– Куда девался Шатобриан?

– Откуда ты мог узнать, что это граф Шатобриан?

– От Флорио; он привел сюда графа, – ответил Бонниве, который по опрометчивости не рассчитал последствий своего ответа, предполагая, что в данный момент правда будет целесообразнее плохо замаскированной лжи.

– Как узнал Флорио о существовании потаенной двери?.. Кто поручил ему привести сюда графа Шатобриана?

– Насколько мне известно, герцогиня Ангулемская.

– Насколько тебе известно!.. Как будто ты не знал о том, что творится здесь! Если бы это действительно было так, то что могло заставить тебя расхаживать здесь впотьмах и прибежать ко мне на помощь с обнаженной шпагой? Благодари свою судьбу, что я справился с Шатобрианом до твоего прихода. Советую тебе никогда больше не вмешиваться в интриги моей матери помимо моего ведома, так как ты можешь поставить меня в глупейшее положение.

– Ваше величество…

– Оставим это! Fou de gentilhomme, я вижу, что мне приходится блуждать по какому-то лабиринту, а у меня нет времени, чтобы выйти на настоящую дорогу. Из-за ваших проклятых интриг я поссорился с Франциской! Вы испортили все дело!..

Король задумался при этих словах и машинально остановился среди галереи, освещенной лунным светом, при котором гладкий дубовый паркет и золотые украшения на стенах и потолках сверкали каким-то особенным, волшебным блеском.

– Я не понимаю, что сделалось с нею! – продолжал король. – Я никогда не видал в ней такой вспышки гнева!.. Что такое произошло? Неужели это опять происки моей матери!..

Он пошел дальше по галерее. Бонниве молча следовал за ним.

Король заговорил первый.

– Скажи мне, пожалуйста, – спросил он своего любимца уже совсем иным тоном, – кто эта молодая девушка, с прелестными глазами, которую я видел сегодня у графини?

– Герцогиня Инфантадо.

– Это, кажется, испанская фамилия?

– Да, ваше величество.

– Из нее выйдет красавица. Зачем она приехала сюда? Не послал ли ее к нам император Карл, чтобы собрать сведения о том, что делается у нас?

– Она родственница графини Фуа.

– Я ничего не слыхал о ней!.. А мне все-таки кажется очень странным поведение графини!..

– Что касается красоты, то ваше величество увидит в Милане такую красавицу, что трудно представить себе что-либо подобное. Ее зовут Кларисой…

– Отчего же ты не остался в Милане ухаживать за этой красавицей?

– Ваше величество…

– Узнай, пожалуйста, не приехал ли архиепископ и парижские депутаты. Я намерен принять их в этой галерее и проститься с ними.

С этими словами король направился в комнаты своей сестры, так как всегда обращался к ней, когда что-нибудь беспокоило его. Он хотел переговорить с Маргаритой относительно загадочного поведения своей возлюбленной, которая получила теперь особенный интерес в его глазах после ее безумной вспышки гнева.

Бонниве, расставшись с королем, пошел к герцогине Ангулемской и дал ей подробный отчет о случившемся. Герцогиня в это время была поглощена двумя преобладающими мыслями: с одной стороны, встреча ее сына с графом Шатобрианом, а с другой – боязнь, что Франциска будет назначена правительницей. Успокоившись относительно исхода поединка после разговора с Бонниве, герцогиня отправилась в покои короля, чтобы узнать от него с полной достоверностью, кому он намерен оставить регентство в свое отсутствие. Известие, что парижский архиепископ вызван в Фонтенбло, еще более усилило мучившие ее сомнения.

Герцогиня, не застав короля в его кабинете, намеревалась идти к Маргарите, в надежде что она еще застанет его там. Но камердинер просил ее остаться, говоря, что король должен скоро вернуться, потому что велел приготовить себе самое парадное платье. С этими словами он разложил на кресле бархатную темно-красную мантию, усеянную золотыми лилиями и обшитую золотой бахромой, принес башмаки и положил берет на мраморный стол.

– Ваше высочество может не встретить короля, – добавил камердинер. – У нас в замке чуть ли не каждую неделю устраиваются все новые потаенные лестницы и двери, так что его величество является всегда неожиданно, то с одной стороны, то с другой…

В комнату вошли Бюде и Брион – приверженцы графини Шатобриан, что также показалось дурным предзнаменованием герцогине Ангулемской.

– Вы, вероятно, явились сюда по приказанию моего сына? – спросила она с живостью.

– Да, мы пришли сюда по приказанию его величества, – ответили они.

Брион, сильно загоревший от южного солнца, казался грустным и озабоченным. «Он любит Франциску! – подумала с беспокойством герцогиня. – Ему известно, что сегодня же король назначит ее правительницей! Если она достигнет этой чести, то молодой сеньор не может рассчитывать, что, утешая красавицу в горе, заслужит ее расположение».

– Господин канцлер, – спросила герцогиня, обращаясь к Бюде, – не по вашему ли приказанию приедет сегодня в Фонтенбло парижский архиепископ?

– Нет, он вызван сюда королем.

– Известно ли вам, для какой цели?

– Вероятно для той же, как и другие высшие сановники, которые должны явиться сюда сегодня вечером. Король хочет передать им заботу о государстве во время своего отсутствия, тем более что оно может продлиться неопределенное время.

– Бюде, – сказала герцогиня вполголоса, делая ему знак, чтобы он подошел поближе. – Будьте со мной откровенны, и не смотрите на меня, как на врага, ослепленного ненавистью! Если король любит Франциску, то она сделается для меня так же дорога, как и ему, и она смело может рассчитывать на мою дружбу. Не для того ли король вызвал сюда архиепископа, чтобы устроить ее судьбу?

– Что может сделать архиепископ? Она все еще графиня Шатобриан и вдобавок католичка; для формального развода необходимо разрешение святого отца в Риме.