Хмурый - Николай Кудрявцев

— Ну, в общем, отец. — Сережа сжал губы.

— Ну и что ты стушевался? Хороший у тебя отец! Просто язык у меня без костей. Да и стара я, чтобы выражения выбирать. — Она немного подумала и добавила. — Ваши выражения. Современные. Мы, Славяне, говорили, как видели.

— Бабушка! А ты очень старая? Извини, конечно.

— А вот я тебе сейчас, по дороге, и расскажу. Ты же на Выжигатель идешь?

Сережа согласно кивнул головой.

— Значит нам по пути. Пошли. Только пистолет убери. Нервирует.

Она пошла в сторону Выжигателя. Сережа пристроился с лева от нее, выровнял шаг и приготовился слушать.

— Сколько мне лет, — Начала ведьма. — Я не помню. Ну все помню, кроме своего возраста. Я жила, еще до принятия Христианства на Руси. Наш род поклонялся Велесу. Да. — Она немного помолчала, вспоминая. — Золотое время было. Славяне были гордым и свободным народом. Даже греки, воинственный народ, спортсмены, философы и т. д.

— А что такое «Т. Д.»?

— Т. д.? Это, по современным высказываниям так называемых историков, означает «гармоничных, во всех отношениях, людей». Так вот. Даже греки побаивались ходить на Славян. Сама Великая Византия вынуждена была терпеть щит Русичей на своих воротах. Женщины были на удивление всему миру. Статные, чудовищно красивые, сильные. И ни один кочевник не знал, кого же он больше боится: женщин или их мужей. Горе кочевнику, скачущему во весь опор на горевшую деревню, если из огня, навстречу ему, выходила Славянка, подходила к убитому или раненому мужу и принимала из его руки меч. Конь вставал как вкопанный, всадник вылетал из седла и падал на землю уже разрубленным пополам. А Славянка, страшная в своем гневе, шла с мечом навстречу врагам. Да-а-а. И знали, что в маленькой деревне остались только женщины, старики и дети, и все равно отступали. Страх отгонял их в свою степь.

— А женщины не боялись?

— А чего им было бояться? Они стояли на своей земле. Сзади их род.

— А смерти не боялись?

— Смерти? — Ведьма усмехнулась. — Есть только одна смерть! Прекращение Рода! У Русичей, если Род продолжается, то смерти нет. Каждый погибший за Род, возрождается в этом Роде. А тот, кто трясется за свою шкуру, выгонялся из Рода. Вот такие были Славяне! У наших богов не было рабства и у нас не было рабства. На военной ладье, воин считал оскорблением, если вместо него, за весло сажали пленного.

— А если он устал?

— Славяне были гордыми людьми. Они не знали жалости. Только уважение.

— Отец говорил, что жалость унижает.

— Ты даже не представляешь себе, до какой степени она унижает. Только раб по жизни, может радоваться, когда его жалеют. Славяне знали только уважение. Наши волхвы, в знак уважения, ходили в Вифлеем, когда родился Иисус. А его последователи так отблагодарили, что о-го-го.

Ведьма снова замолчала. Некоторое время они так и шли, думая каждый о своем.

— Наш род жил недалеко от третьего и четвертого блока. Ну, в смысле, недалеко от того места, где построили ЧАЭС. Ну ты понял.

— Конечно понял. Вы жили там, где через тысячу лет построили ЧАЭС.

— Точно! Наша деревня была не маленькая. Земля была чудо! Жирная, щедрая, мягкая! Это потом здесь черная полынь расти стала. От пожарищ и горьких слез. А тогда мы были счастливы. Растили хлеб, разводили скотину. И вот приходят к нам, как-то, проповедники с княжескими дружинниками. Христианское учение проповедовать. Проповедник такой худой дохленький. Сам молодой а не жилец. Мы их встретили с хлебом солью. По всем законам гостеприимства. Они нас несколько часов уговаривали принять свою веру. Мы их выслушали, не перебивали. От их веры отказались. Не наша эта вера. Для рабов. Что ни человек, то раб божий. Наши боги сотворили человека себе в товарищи, а у них получается, что ему рабы нужны. Значит их бог лентяй. Ну зачем нам такой бог. У нас, чтобы приблизиться к богу, надо многому научиться. А у них, для возвышения, надо иметь много рабов, чтобы на тебя работали.

Ведьма посмотрела на Сережу.

— Улавливаешь разницу, парень?

Сережа согласно кивнул головой.

— Вот. А ночью, когда все спали, в нашу деревню ворвались всадники. И началась резня. Я тогда уже древняя старуха была. Меч мне не по силам. Собрала я всю ребятню в чулан и встала в дверях. Ворвались воины с проповедником. Я смотрю им в глаза, молю Велеса, чтобы дал мне сил. Проповедник слюной брызжет, на меня пальцем показывает, орет, что я ведьма. Дружинники стали в меня из луков стрелять. Семь стрел в грудь вошли. А я стою и смотрю им в глаза. И боли не чувствую. Они луки опустили. Вышли из избы, подперли двери, чтобы никто не вышел и подожгли. Я древки стрел обломала, чтобы не мешали, вывела ребятню в горницу. Там в полу тайная яма была, на случай набега. Спрятала туда всех. Подошла к оконцу, бычий пузырь выдернула и смотрю на поджигателей. В глаза смотрю. Проповедник орал, орал, а потом окочурился. Удар хватил раба божьего. Кругом огонь, балки рушатся, а я стою. Помог мне Велес. Хранительницей сделал.

Ведьма замолчала. Так молча они дошли до шоссе, ведущее на Выжигатель.

— Ну вот, паренек, здесь мы разойдемся. Тебе по шоссе. Хотя, нет. Лучше по обочине. А то могут в Росток вернуть. А у меня недалеко дела. Переночуешь на плитах. И запомни! Где огневые точки, там мертвые зоны. Открытое пространство все прожигается. Удачи тебе воин!

— Спасибо! — Сережа взял ее за руку и слегка пожал. — Бабушка! А ребятишки живы остались или сгорели?

— Все выжили. А иначе я бы не была хранительницей рода.

— Так твой род живет до сих пор?

— Да! И ты бы очень удивился, если б знал, кто относится к моим потомкам.

— Бабушка! Прости меня за грубость.

— Ну уж нет! Оставайся таким, какой ты есть. Так ты мне больше нравишься.

— Кто-нибудь, что-нибудь может мне объяснить. — Волына стоял на плитах рядом со своими парнями. — Эти-то куда прут. На прививку, что ли?

— Стрелять будем, командир?

— Ты сбрендил, Волк. Тебе бы все стрелять. — Волына показал рукой на ржавый поток. — Видишь? Гильза до земли не успеет долететь, как они нас слопают. Скажи спасибо, что не мы их интересуем, а кто-то на Выжигателе.

— Слепцов, обычно, Чернобыльцы ведут. Значит у Чернобыльцев интерес на Выжигателе.

— Один Чернобылец такую армаду не удержит. — Волына посмотрел на одиночек, стоящих рядом с ними. — Как считаете, бродяги?

— А их тут полно. — Лис оторвался от бинокля. — Вон они, по краю потока идут. Тут другое странно. — Он опять прильнул к биноклю. — Не собираются они в стаю. Каждый Чернобылец, это личность. Надо очень сильно постараться, чтобы сбить их в стаю. Кто-то ими руководит. — Он снова опустил бинокль. — И вот тут парадокс! Какие в Зоне бывают. Чернобыльцы ни под кем не ходят, но ими кто-то руководит. Другими словами: если будем докапываться до истины, то мозги закипят.

— Они и так уже разогрелись. — Волына снял шлем и почесал голову. — У меня глюки. — Он показал рукой. — Вон бабка идет.

Все посмотрели туда, куда он указывал.

— Точно, бабка! — Лис посмотрел в бинокль. — Безумная какая-то. Крысы, наверное, из землянки выгнали. Хотя нет. Они ей дорогу уступают. Обана! Сдается мне, парни, что это ведьма.

— Тогда нам хана. — Волына достал сигарету. — Ведьму встретить, все равно, что в ящик сыграть.

— А я вот ее сейчас из «мухи».

— Волк! Ты в задницу себе пальни. — Волына закурил. — Ее ничем не возьмешь.

— Это точно. — Лис не отрывался от своего бинокля. — К Тарану подходит. Вон они на блоках с Чутком сидят. Что-то им говорит. Не понял! Ну ка, Акела, посмотри.

— Да я и без твоих окуляров вижу. — Акела возвышался над всеми. На плече у него плотно сидел танковый пулемет, а к поясу были прикреплены две металлических коробки с патронами. — Вон они слезают с блоков. Крысы со слепцами им дорогу дают. Лис! Это точно ведьма. Вот она всем и водит. А, кстати! Помнишь? Света говорила, что Хмурый с ведьмой разговаривал.

— Точно! — Лис хлопнул Акелу по плечу и еле успел поймать его у края плит.

— Ну ты поосторожнее. Мне еще на Выжигатель идти.

— Не бурчи, Акела. Это я от радости. Если она с Хмурым разговаривала, то значит она ведет всех ему на помощь. Логично?

— Ну? — Акела наморщил лоб.

— Гну! Значит мы союзники. — Лис сложил ладони рупором и крикнул Тарану. — Тара-а-ан! Что она сказала? — И сразу приложил ладонь к уху.

Таран тоже соорудил из ладоней рупор и прокричал в ответ:

— Их правая сторона, сталкеров левая. Они с нами. Можете спускаться.

— Фу-у-у! — Лис выдохнул с облегчением. — Пронесло. Спускаемся, бродяги. И, кто не передумал, за мной.

Он спрыгнул на землю и побежал к входу в ущелье.

— Во рванул! — Акела медленно спускался с плит. — Похоже его точно пронесло.

Волына повернулся к своим ребятам:

— Ну, парни! Я тоже пойду. Не поминайте лихом. — Он обнялся с каждым и спрыгнул на землю. — Полкану скажите, что по другому я не мог.