Невинная вдова - Анна О’Брайен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мы отправляемся в путь, — провозгласила королева в самом начале нового года, обращаясь к собравшимся перед ней придворным. — Мы едем на побережье, чтобы по первому же сигналу отбыть в Англию.
И на какой сигнал вы рассчитываете, ваше величество? Возможно, это будет прочертившая небо комета, огненным хвостом возвещающая о нашем возвращении? Я скрыла свой сарказм и сомнения за радостной улыбкой. Но даже такая напускная радость была преждевременной. Нам предстояло покинуть Францию не раньше второй недели апреля. К этому времени обстановка изменилась и торжество обратилось разочарованием, горьким, как испорченный сыр. Эдуард Йорк вернулся в Англию во главе пятидесятитысячного войска, предоставленного герцогом Бургундским. Он высадился на берег на севере, в Равенспуре, и англичане устремились под его знамена.
— Мы должны были прибыть в Англию в январе! — бушевал Эдуард. — Чего мы ожидали? — Принц метался от лихорадочного возбуждения к мрачному отчаянию и обратно. Кубок за кубком он опрокидывал в себя вино, от избытка которого его кожа покрывалась красными пятнами. — Почему вы меня никогда не слушаете, мадам? Мы могли пустить корни в Лондоне прежде, чем этот йоркистский ублюдок вышел в море.
— Я только и делаю, что слушаю! — отрезала королева. — И будь по-твоему! Мы отплываем на следующей неделе.
— Слава Богу! Наконец-то!
— Я все делаю только в твоих интересах, Эдуард. Неужели ты в этом сомневаешься? Подойди ко мне…
И тут произошло нечто неожиданное. Я думала, что Эдуард в припадке гнева покинет комнату, но он опустился перед королевой на колени и поднес к губам край ее платья. Принц поднял на Маргариту глаза, и их лица, которые были так похожи, озарила мягкая улыбка. Слегка наклонившись вперед, королева погладила сына по щеке, а он, в свою очередь, повернул голову и скользнул губами по внутренней стороне ее запястья. Эту пару соединяла нежность, более приличествующая влюбленным.
Я внезапно перенеслась в прошлое.
Так когда-то ласкал меня Ричард. И точно так же я откликалась на его ласку.
И вот я снова в настоящем, и от сделанного открытия меня слегка мутит.
Я застыла от ужаса. Что тут произошло? Чему мы все стали свидетелями? Я не решалась даже повернуть голову, чтобы ненароком не встретиться взглядом с кем-нибудь из собравшихся в этой жарко натопленной комнате людей. Или жарко только мне? Возможно, пылает лишь мой лоб, разгоряченный повисшими в воздухе эмоциями? Я вся горела, а по спине начали скатываться капли пота.
— Эдуард. Мой сын. Мой король. Ну конечно же, мы отправимся в Англию…
Королева взяла его за руку и прижала его ладонь к своим губам.
Эти слова и жесты глухими ударами отзывались у меня в животе, а подкатывающая к горлу тошнота становилась все сильнее. Я вдруг вспомнила все эпизоды, когда близость матери и сына беззастенчиво демонстрировалась окружающим. Картины прошлого, заслоняя друг друга, обрушились на меня, словно насмехаясь над моей наивностью и невежеством. Как же я этого раньше не замечала? Их зависимость друг от друга… Интимные поцелуи, выражающие гораздо больше, чем сыновняя любовь и почтительность… Язвительный шепот фрейлин за моей спиной… Их ядовитые шутки в мою неудавшуюся брачную ночь… Я судорожно сглотнула. Как ловко Маргарита воспрепятствовала подтверждению моего брака!
Широко раскрыв глаза и едва дыша, я наблюдала за тем, как Эдуард поднялся с коленей, и королева встала вместе с ним, продолжая сжимать его руку и слегка на нее опираясь. Вот она на мгновение прижалась к нему. Интимная сцена, не оставляющая сомнений в природе их отношений. Или это любовь матери к сыну? Раньше я так и думала, но теперь… Теперь у меня открылись глаза, и я уже не думала… я знала!
Так вот почему Маргарита противится появлению женщины в жизни Эдуарда! Причина была очевидна, хотя и противоречила законам общества, наставлениям Церкви и самой природе.
— Когда я стану королем Англии, мадам, я собственными руками возложу корону на вашу голову, — тем временем провозгласил Эдуард, склонившись, чтобы мать могла прижаться губами к его щеке.
Я в свою очередь прижала к губам платок.
Уловив это движение, королева резко обернулась ко мне.
— Что с тобой? — неприязненно поинтересовалась она.
— Простите, ваше величество. Жара…
Но она уже позабыла обо мне, наслаждаясь вниманием своего возлюбленного сына, что-то нашептывающего ей на ухо.
Я, спотыкаясь, покинула зал. Неужели я впервые ловлю на себе сочувственные взгляды фрейлин? Или это они насмехаются, злорадствуя и радуясь моей растерянности? Я едва успела добежать до ближайшей уборной. Меня рвало, пока позывы не стали сухими, а живот не свело судорогой.
Маргарита с самого начала встала между нами. Она запретила нам даже гулять по саду и затрагивать в беседах вопросы большой политики. Я поняла, что королева до самой смерти будет неотъемлемой частью моего брака. Хотя, возможно, я уйду первой.
Меня опять стошнило. Когда все закончилось, я вытерла со лба пот и села на пол, прислонившись спиной к стене. Силы меня покинули, но я заставила себя думать. Маргарита сотворила чудовище. Сможет ли она контролировать это чудовище, когда оно станет королем Англии? Я в этом сомневалась.
Зато я была уверена, что мне это будет не под силу. Что же теперь делать? Рассказать обо всем графине? Но у меня нет доказательств, одни подозрения. Возможно, я превратно истолковала невинную взаимную привязанность матери и сына? Но нет! И мне придется справляться в одиночку. Мои отношения с королевой или принцем уже не изменить. Поэтому я должна выработать четкую линию поведения и неукоснительно ей следовать. Я поклялась себе держать язык за зубами и, что бы ни случилось, сохранять спокойствие и самоконтроль. Я должна быть очень осторожна. Всегда. И я не имею права провоцировать своих оппонентов. Слишком уязвимо мое положение в этом противоестественном тройственном союзе.
Маргарита распорядилась готовиться к отплытию через неделю. Но весенние шторма имели на этот счет свое мнение. Семнадцать томительных дней противные ветра удерживали нас в Дьепе. Когда мы наконец вышли в море, нам пришлось столкнуться с сильной качкой и морской болезнью. Путешествие было долгим и тягостным. Я сомневалась, что наше возвращение на родную землю будет хоть сколько-нибудь радостным. Одним словом, обстоятельства повергли всех, включая принца, в глубочайшее уныние.
Но ожидание было не самым худшим, с чем мне пришлось столкнуться в Дьепе. Отвращение, которое королева Маргарита испытывала к навязанной ей невестке, стало еще сильнее. Глядя на мать, принц тоже решил, что до глубины души презирает свою никчемную супругу.