Я — полукровка. Академия Млечного пути - Анастасия Милованова

— Моя легатка, — коротко ответил Данте, почему-то наклонив голову вперёд и скрывая свой взгляд от сестры.

— И? — Мина, видимо, не удовлетворилась полученным ответом и решила пытать брата до конца. — Она не просто легатка. Уже хотя бы по тому, как она на тебя действует, на твоё отношение к ней. Так кто же она?

— Я не знаю, кто или что она такое, — нехотя проговорил Лорк, по-прежнему смотря в пол. — Она нонсенс.

— Обычно такие события вызывают в тебе лихорадочный интерес, но сейчас… — Мина покусала губы, пытаясь подобрать определение, — погоди, Данте, ты что? Смущён?

Данте резко вскинул голову, выдавая себя с потрохами. Я осторожно приблизилась к ним, чтобы видеть все оттенки эмоций на лицах брата и сестры. Раз уже мне представилась такая возможность, я хочу знать всё, что думает и чувствует Лорк по отношению ко мне.

— Темнейшая! Вот это шутка! — Люмина заливисто рассмеялась, запрокидывая голову. А я отметила, что вены на её шее, что были раньше чёрными, заметно посветлели. Значит, Оливер прав, и болезнь если не отступила, то значительно замедлилась. — Данте Лорк, вы влюблены в свою собственную легатку?

— И ничего я не влюблён, чушь не говори, — ответил магистр, хмуро сдвинув брови.

Но даже я видела, что Лорк врёт. Неумело, но отчаянно желая, чтобы ему поверили.

— Брось ты, уж от меня-то можешь не скрываться, — посмеиваясь, произнесла Мина. — Она хорошенькая? Расскажешь мне про неё?

Данте на мгновение замер, потом резко выдохнул. Будто принимая неизбежное — с сестрой придётся делиться. Он развернулся спиной к прозрачной перегородке и упёрся затылком в стену. Подсознательно выбрав эту позу, чтобы не смотреть сестре в глаза.

— Она… она упрямая… — начал Данте, а я задержала дыхание — столько тепла и нежности было в его голосе, —  и гордая… временами злая. Никого не слушающая, на всё находящая, что ответить. Она удивительная… И она сводит меня с ума…

В помещении повисла тишина — не давящая, не зловещая, — просто тишина, когда один человек обдумывает слова другого.

— И, похоже, она всё-таки дорога тебе, — наконец-то проговорила Мина, вновь отзеркаливая позу брата и приваливаясь спиной с той стороны своей камеры.

— Похоже, что так, — подавшись вперёд, проговорил Данте и принялся рассматривать свои руки. — Я не могу объяснить, как это произошло, а самое главное, как такое возможно — но после первой же нашей с ней встречи, я в любой толпе вижу только её. Я чувствую, где она находится. Она словно всегда со мной. Я ощущаю её эмоции, как свои. И иногда меня это совсем не радует. Потому что злится она на меня чаще, чем испытывает нежность.

— То есть она тоже тебя…. э-м-м, тоже испытывает к тебе симпатию, — Мина развернулась к брату боком и наклонилась вперёд, пытаясь взглянуть ему в лицо.

— Хочу в это верить, — ответил Данте, вздыхая. — И в тоже время боюсь этого, — он в задумчивости уставился перед собой. — Ты же понимаешь, что появление Аурии ломает все планы Марисоль. Она просто так этого не оставит. Я готов пожертвовать собой, и раньше думал, что и всем, ради твоего здоровья. Но сейчас, Мина, я разрываюсь. Как уберечь и тебя, и Рию…

— Данте, в этом твоя проблема, — вампирша отодвинулась от стены и уперлась взглядом в спину брата.

В её глазах я увидела не то облегчение, не то принятие неизбежного. Так выглядят люди, которые наконец-то приняли сложное для себя решение. И теперь не намерены от него отступать.

— Пытаясь спасти нас обеих, ты потеряешь каждую из нас, — Мина отсоединила трубку, тем самым прекращая переливание. — И раз выбрать не можешь ты, выберу я. Иди, и больше не приходи. Я не буду принимать лечение, не хочу ещё больше ломать тебе жизнь.

— Мина, не глупи, — Данте вскочил на ноги, — подключись. Кормление не закончено.

— Я всё сказала. Данте, да услышь ты меня наконец! — она посмотрела на брата со смесью боли и гнева. — Сколько я уже здесь? Шесть, семь лет? А может и десять? Я не вижу жизни и не даю жить тебе! Все самые яркие моменты, которые могли бы случиться у меня или у тебя — они проходят мимо нас. Просто потому, что я их уже никогда не проживу, а ты — потому, что не можешь меня отпустить и жить дальше! — ее глаза наполнились злыми слезами, и она уткнулась в сгиб локтя, чтобы вытереть их.

Скрывая себя этим жестом от обеспокоенного взгляда брата.

А для меня эти слова оказались похлеще удара под дых. Столько лет взаперти… Не зная, выживешь ты или нет. Понимая, что за твою жизнь расплачивается родной тебе человек. То, что Люмина все еще в здравом уме и памяти — уже чудо. И сколько же бесконечных попыток Данте ее вылечить стояло за этими словами вампирши.

— Моё время вышло, — тем временем продолжила Мина, взглянув на брата полными холодного спокойствия глазами. Видимо умение брать себя в руки у них семейное. —  Скажи своей больной на голову Марисоль, что сделка отменяется. Пускай меня хоть завтра передают на суд кланов.

Вампирша отошла к кровати и отвернулась, показывая, что разговаривать больше не намеренна.

— Это уже не тебе решать, — строго ответил Данте, вмиг преображаясь в того магистра, которого я каждый день вижу в Академии. — Можешь отказываться от поддержки, но пока я не найду лекарство, ты будешь сидеть тут. Спокойной ночи, сестра.

Он резким движением отключил себя от системы. Так же резко, и даже дёрганно, проследовал к лестнице в углу и, не произнося ни слова, поднялся наверх. Всё в его поведении выдавало то, насколько он был зол. И я разделяла его чувства. Была бы моя воля — схватила бы Мину за грудки и выбила бы из нее эту дурь. Нельзя опускать руки!

И вообще — что за клуб "Жертвенные барашки" они тут устроили? Брат за сестру, сестра