Хранительница 2. Месть волчицы - Walentina

— А теперь прости, меня ждет сын, — проговорила как ни в чем не бывало, поднимаясь и направляясь в сторону подвала.

Глава 31

Торопливо спускалась вниз, желая как можно быстрее найти малыша, и сказать, что я рядом, что больше не оставлю его. А еще мне хотелось побыстрее оказаться подальше от этой комнаты, поскольку знала, что скоро там случится нечто страшное и непоправимое. Быть свидетелем того, что уже видела, не хотелось, поскольку это реальность — и она гораздо страшнее видений.

В цокольной комнате все было именно так, как я запомнила. Наполовину опустевший бар, молчаливый музыкальный аппарат в углу, мягкая мебель и тишина — все знакомое и в то же время чужое. Я так и не смогла привыкнуть к этому месту, хотя меня связывает с ним очень многое. Именно в этой комнате я узнала, что являюсь парой Глеба, и именно здесь впервые использовала свою силу.

Сзади послышались шаги и, обернувшись, я увидела спускающегося Макса. Словно сомневаясь в моей осознанности, он с некой усмешкой наблюдал, как я медленно ходила по комнате. Вот только мне было все равно на его мнение и мысли, потому что я знала, мой малыш прячется именно здесь.

— Карина… — хотел что-то сказать Макс, но я не позволила ему это сделать, перебив:

— Марию ты нашел здесь, не так ли?

Не нужно быть гадалкой, чтобы понять, что он хочет сказать. Он до сих пор считает что Максимки здесь нет, но я-то знала, что это не так.

— Да, — нахмурившись, ответил Макс. — Она металась по комнате, словно пыталась что-то отыскать.

— Не что-то, а кого-то, — исправила его, внимательно смотря на барную стойку.

— Послушай, Карина, нам некогда играть в твои игры, — недовольно произнес он, следя за тем, как я присаживаюсь возле стойки. — Нам нужно расспросить Маринку(?) и узнать, куда она дела ребенка.

— Да, конечно, иди, спрашивай, — сказала, кивнув головой.

Возможно, в его глазах мой поступок выглядит странным, может, даже он считает меня умалишенной. Вот только я по-прежнему плевать хотела на то, что думают другие. Единственное, что беспокоило меня сейчас — это то, как заставить Максимку выбраться из своего убежища самому. Словами вряд ли это удастся, поскольку он уже выбрался бы, стоило ему только услышать меня, а насильно втаскивать… Нет, уж увольте!

Я вспомнила, как мы играли с ним в прятки, как поступала, когда не хотела разочаровывать малыша, находя его потаенные уголки. Я просто садилась у стены в коридоре и ждала. Мне нужно было сказать всего одно слово «сдаюсь» и он со смехом выбегал, где бы не находился. Сейчас было немного по-другому, я знаю, что он здесь, сидит и ждет, когда его найдут. Но боюсь трогать Максимку сейчас, поэтому решила повторить то, к чему он привык.

Макс неодобрительно покачал головой и развернулся, намереваясь покинуть комнату, но замер на самом пороге, услышав мой шепот:

— Я сдаюсь.

— Что? — переспросил он, повернувшись и посмотрев на меня. — Карина, ты не можешь! Мы почти его нашли, ты не можешь так поступить! — возмутился он, начиная спускаться.

Я не стала на это ничего отвечать. Макс решил, что сказанное предназначалось ему, и думает, что я способна сдаться. Мне хотелось рассмеяться от понимания, что он не знает меня, но я сдержалась.

— Ты слышишь меня?! — зарычал Макс, замирая на последней ступеньке, услышав тихий скулеж.

На моем лице появилась едва заметная улыбка, а сердце взволнованно забилось от предстоящей встречи. В то время как на лице Макса то и дело менялись эмоции: от недоверия до удивления, испуга и надежды.

В тишине комнаты под барной стойкой послышался шорох, а после раздался звон бутылок, и спустя пару долгих томительных минут из-за нее показался черный носик. Принюхиваясь и со страхом осматриваясь, оттуда вышел маленький волчонок.

— Невероятно! — прошептал Макс, невольно спугнув моего волчонка.

Заскулив, он снова скрылся за стойкой. Послав Максу, гневный взгляд, я опустилась на пол, опираясь спиной на нее и вытягивая ноги. Намереваясь ждать сколько нужно, пока малыш не решится вновь выбраться из убежища.

— Малыш, не бойся, выбирайся оттуда, я познакомлю тебя с папой, — тихо произнесла, сгорая от нетерпения. Я думала, что смогу ждать, но уже готова была плюнуть на все принципы и самой залезть под эту чертову стойку! Лишь бы к нему, лишь бы рядом. — Представляешь, пока я искала тебя, нашла его, — хмыкнула, вспоминая, как именно нашла Макса. — Неужели тебе неинтересно?

Из-за стойки вновь послышался шорох, а после показался и сам волчонок. Выбравшись из убежища, он медленно приблизился ко мне, принюхиваясь. Сердце разрывалось на части от осознания, что он боится меня!

«Что же они с ним делали? — горестно подумала, медленно поднимая руку, пытаясь погладить малыша, но получила лишь злое рычание в ответ. — Сволочи! Они заплатят за каждую минуту его страха, каждую секунду страданий!».

— Ничего, малыш, мы справимся с этим, — тихо и ласково проговорила, все же дотронувшись до него. — Теперь мы снова вместе и никто нас не разлучит, я обещаю.

Заскулив пронзительно и так жалобно, словно плача, он забрался мне на руки, скручиваясь в маленький комочек. Дрожащими руками я гладила своего малыша, успокаивая, давая привыкнуть, понять, что я рядом и не обижу его.

Я не видела, как обернулся Макс, поскольку была полностью поглощена сыном. Когда рядом появилась здоровая черная морда, вздрогнула не только я, но и Максимка. Волк приблизился к малышу и стал его обнюхивать. Через некоторое время он заскулил точно так же, как недавно сын: жалобно и тоскливо. Лизнув волчонка, он лег, опуская морду мне на ноги рядом с сыном. Так мы и сидели, привыкая друг другу, пока нашу тихую идиллию не нарушили.

Я даже не успела осознать, что мой мальчик, наконец-то, рядом, и что все закончилось, как сверху донеслись громкие голоса, переходящие на крик, а после раздался выстрел.

Макс дернулся, вскакивая и устремляясь наверх. Он еще не знал, что его там ожидает, по сравнению с ним я имела представление, что произошло наверху, поэтому не спешила бежать следом, зная, что не готова к этому.

Прижав к груди малыша, я уткнулась в его холку, ожидая, когда слезы перестанут течь. Чувствуя мое состояние, сын завертелся в руках, требуя свободы, но я не хотела его отпускать не сейчас. Немного ослабив объятья, я прошептала:

— Тише, малыш, скоро все