Чудовище - Кейт Коннолли

— Он пришел, чтобы помочь нам справиться с колдуном. Хотя очень при этом рискует, между прочим.

Глаза у Оливера округляются.

— Не может быть!

— Драконам верить нельзя! Он тебя съест в любой момент! — говорит Рен.

Я качаю головой:

— Можно. И нет, не съест. — Я улыбаюсь Бату и кладу руку ему на морду. — Мы с ним как брат и сестра. Мы защищаем друг друга.

— Должен сказать, что я разделяю опасения Рена, — говорит Оливер. — Чтобы кто-то мог приручить дракона — такое даже вообразить невозможно. Быть может, драконы мудры, но они склонны ко злу. Не зря их так боятся.

Я бросаю взгляд на Бату — блестящие каменные чешуйки, влажное дыхание, искренняя ненависть к колдунам. И еще доброта. Бату спас мне жизнь; он мой друг.

— Этого дракона я не боюсь. И вы не бойтесь. Все его сородичи были убиты колдуном. Вся семья, весь народ. Барнабас их годами выслеживал. И если мы хотим расправиться с колдуном, то Бату это касается не меньше нашего.

Я не причиню тебе вреда, король Оливер, клянусь скалами. В отличие от моих буйных сородичей я не склонен к разрушениям. Я лишь хочу жить свободно и без страха.

Делия и Грета замирают и обмениваются ошеломленными взглядами.

Оливер делает шаг к Бату, останавливается и несколько секунд молча рассматривает сидящего на ступенях дворца зверя.

— Я тебе верю, Ким, иначе не назначил бы тебя Хранителем Города. Если ты поклянешься, что этот дракон прилетел к нам на помощь, мне ничего не останется, как поверить. Кто же осмелится отказать дракону? — Он берет меня за руку. — Колдун вот-вот появится у наших ворот, и мы не можем отказываться от помощи, особенно если ее предлагает существо, способное победить его.

— Вы об этом не пожалеете, честное слово, — говорю я, пожимая ему руку.

Бату наклоняет голову, изображая поклон, и одобрительно фыркает в ответ на сказанное королем.

— Но будьте осторожны. Помощник у тебя что надо, но Барнабас очень зол, а потому еще опаснее прежнего, — говорит Оливер.

— Не тревожьтесь, теперь я всегда буду настороже.

Вскоре это безумие окончится. Мой дракон со мною.

А вместе мы справимся с любым колдуном.

День семьдесят седьмой

С самого заката мы с Бату сторожим стену в том месте, где сквозь нее проникла шипастая лоза. Сейчас уже далеко за полночь. Стена, защищающая город от врага, в одном месте обрушена, и пролом так широк, что в него могут пройти сразу двое. Основание стены совсем раскрошилось — раньше оно было крепче, — а выложить его заново мешают спутанные в клубок побеги. Подозреваю, что Барнабас что-то в этом роде и задумывал. И я уверена, что у него уже есть план.

Там, где лоза проникает в город, сидит Бату, собой перегораживая путь врагу. Ночь ясная, звездная, и я пытаюсь узнать в небе созвездия. Это напоминает мне о тех временах, когда мы смотрели в небо вместе с Реном. Кажется, что это было ужасно давно.

Что ты видишь в небе, сестра? — спрашивает Бату.

— Звезды. — Я сижу, опираясь спиной о чешуйки его хвоста. — Один человек сказал мне, что, когда люди умирают, они превращаются в звезды. Значит, моя мама и девочки, которых забрал колдун, смотрят на нас с небес. Мне нравится думать, что драконы и другие существа после смерти тоже становятся звездами, но я точно не знаю — может, это только с людьми так.

Я прикусываю губу. Интересно, а я еще человек или уже нет?

Люди, драконы, гибриды — все мы так или иначе животные. Уходя из жизни, все мы возвращаемся во вселенную.

Бату указывает хвостом на кучку звезд в небе, и я вдруг вижу, во что они складываются.

— Это же дракон! — говорю я.

Слезы облегчения бегут у меня по щекам, и звезды сливаются в единое пятно мерцающего света. Когда-нибудь я вернусь к семье, от которой меня оторвал колдун, даже если это значит, что мне придется вечно глядеть на Брайр с высоты.

Неподалеку в лесу хрустят ветки. Перед самым проломом Барнабас сделал полянку, но добраться до нее бесшумно невозможно. Я пригибаюсь ниже и прячусь рядом с Бату за очередным переплетением проклятой лозы.

В проломе появляется тень в плаще. Она входит в город, минуя границу, которая долгие годы берегла город от колдуна. Фигура исполнена магии, воздух вокруг нее дрожит и гудит, а лоза расступается, пропуская хозяина. Мое сердце учащенно бьется. Ненавижу. Дальше он не пройдет.

Заметив Бату, Барнабас неприятно улыбается:

— А, старый друг! То-то мне показалось, будто в лесу я почуял твой запах. Так даже лучше.

И тут я выхожу на открытое место, чтобы колдун заметил и меня, В глазах у Барнабаса появляется удивление.

— Что, вы тут вдвоем? Ну конечно, разве ты могла пройти мимо дракона. Уходи, пока я тебя отпускаю, Кимера. — Он гадко ухмыляется. — Или пойдем со мной. Раньше ты мне так чудесно помогала.

Я изо всех сил держу себя в руках, не даю злости вырваться наружу и думаю только об одном: найти в его защите брешь и вывести колдуна из игры.

Мы перегораживаем ему путь на городскую улицу. По бокам от него клубится лоза. На улице за нашей спиной притаились люди с арканами, булавами, арбалетами. Я чую их страх, но они здесь не затем, чтобы убить колдуна. Их задача — отвлечь его и задержать, если он сумеет пройти мимо нас с Бату.

Барнабас поднимает бровь.

— Больше ты не получишь ни одной девочки, — говорю я.

Бату рычит, и его рык похож на грохот камнепада.

Колдун смеется.

— Да зачем мне девочки? Они были лишь средством. Так или иначе, а Оливер должен заплатить мне за службу. А самое главное — за все, чего он меня лишил. За Арию. За тебя. За магию, которую я мог обрести, если бы пролил твою кровь, когда ты была младенцем. Он разрушил все мои планы и за это будет страдать, видя, как рушится его город.

— Оливер все сделал правильно.

— Да ну? Он обещал мне тебя, разве нет?

Я ощетиниваюсь, но внешне стараюсь быть спокойной.

— Ты добился этого обманом. И ничего ему не сделаешь. Мы не позволим. Никого ты больше не убьешь.

— Кого пожелаю, того и убью. — Он наклоняется вперёд. — Ты сама облегчила мне задачу. Теперь у меня есть все, что нужно, чтобы отомстить Брайру. Я и надеяться не смел на такую удачу.

Я касаюсь Бату хвостом, и дракон бросается в атаку, перепрыгивает через лозу, оскалив острые белые зубы и выставив когти.

С простертых рук Барнабаса течет черный свет, похожий на светящиеся тени. Под их прикосновением земля и стены города начинают дрожать. Бату мерцает, то пропадает из виду, то вновь появляется, но снова и снова бросается на Барнабаса и наносит ему удары.

Мой дракон прекрасен — распахнутые во всю ширь крылья, сияющие в отблесках света чешуйки, горящие желтые глаза.

И еще он напуган. Сам страшен — но и в его движениях проскальзывает страх.

В крыло дракону ударяет клубок темного света. Я кричу, зажимаю руками рот, ужас примораживает мои ноги к земле. Барнабас намерен уничтожить все, что мне дорого. Во мне поднимается ярость, бьется, как океан о скалу. Клыки рвутся наружу, хвост хлещет по земле, я жажду крови.

Изначально мы планировали, что Бату схватится с Барнабасом первым, а я не выпущу колдуна из пролома и не дам ему убежать в город. Не знаю, сколько я смогу оставаться в стороне, но и Бату мешать нельзя.

Левое крыло Бату дымится там, где в него ударил свет, и дракон прижимает его к боку. С одним крылом он теряет подвижность. Барнабас быстро жалит магией его лапы и бок, но тут Бату впивается когтями в руку Барнабаса, сбивает колдуна с ног, и тот валится наземь.

Лежа на земле, Барнабас смеется. Наши взгляды встречаются.

Я срываюсь с места.

Не надо, Ким!

Бату возникает за спиной у Барнабаса, желтые глаза смотрят на меня. Барнабас что-то бормочет себе под нос, но что — я не могу разобрать.

Внезапно я спотыкаюсь и падаю наземь. Удар вышибает воздух из легких. Извернувшись, я вижу колючую лозу, которая оплела мне ноги. Черная магия Барнабаса оживила чудовищное растение. Оно быстро увеличивается в размерах, каждую секунду выбрасывает новые побеги и ползет к нам.

Я кричу и бьюсь, но лоза усиливает хватку. Я рассекаю когтями колючую плеть, обвившую мою щиколотку, и лоза отступает. Я вскакиваю на ноги, но лоза подползает все ближе — тянется, угрожающе поводит шипами, бросается по-змеиному — и оплетает меня еще крепче.

Вместе с лозой к Бату подбираются веревки, сотканные из теней, но Бату больше не пропадает.

— Беги, Бату! Беги!

Не могу. Меня не пускает.

— Какая глупость — выводить против меня дракона. Ты что же, думала, я не знаю всех их хитростей? Ну да у меня и своих хватает.

— Нет! — Я снова бросаюсь вперед, но лоза не пускает. Я размахиваю хвостом, пытаясь как следует размахнуться и вырваться из объятий страшного растения.