Спецхранилище. Второе пришествие - Олег Синицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да это… - Я зажмурился, перебарывая тяжелейший приступ мигрени. -…Штильман предатель! Хорек трусливый! Они взяли его… - Даже руку из-за спины не вытащить, чтобы дотронуться до виска. -…взяли во время атаки на вездеходы, он сразу лапки кверху вздернул и запел соловьем.
- Не переваливай свою вину на других! Что у тебя за клеймо на плече?
- Я не вру! Это он меня камнем двинул! Это он всех сдал!
- Мне сейчас некогда слушать твои оправдания, которые похожи на детский лепет. У меня полно дел! - отрезал старший Стремнин.
- Почему Штильману ты веришь, а мне - нет?
Он преодолел разделявшую нас дистанцию, положил ладонь мне на плечо и заговорил с притворным участием:
- Понимаешь, братишка, этот поступок полностью соответствует твоему характеру. Тебе понадобилось выбраться из тюрьмы - и ты стал меня шантажировать, когда я оказался в безвыходном положении. Тебе понадобилось спасти шкуру, попав в плен - и ты заключил сделку с дьяволом. Пойми, из вас двоих я склонен верить ему, потому что тебя я слишком хорошо знаю.
Я понял, что оправдываться бессмысленно. И пес Штильман тут совершенно ни при чем. Даже если бы все факты указывали на мою невиновность, Сережа все равно бы припер меня к стенке. Наша вражда имеет давние корни. Точнее его вражда, а не моя. Вот уже много лет, как Сережа ненавидит меня лютой ненавистью: все не может простить, что из двух братьев, ухаживающих за красавицей, Юлька выбрала веселого, а не правильного. Вот и все объяснение. Вот и все разговоры о эгоизме и собственной шкуре.
И все-таки я пытался защищаться.
- Со мной был пришелец. Телекинетик.
- Он погиб в вездеходе.
- Нет, не погиб! Я нашел его… Мы вместе освободили пленных. Ускутские это подтвердят. Прокофьевы Антон и Кирюха. Любовь Андреевна должна быть с ними. И она подтвердит. Расспросите ее, расспросите их! Все жители поселка подтвердят мои слова!
- Поселок пуст.
- Поищите получше, они наверняка прячутся. Они уже должны были вернуться, они летели на… - Я вдруг вспомнил доклад, который Сергей Палыч принимал по рации перед началом нашего разговора. - Вы что, палите по всем в небе, кто не отвечает на запросы?
- Сейчас нет времени разбираться.
- Боже мой!
Они палили по всем. ПО ВСЕМ!
И никто не подумал, что на одном из вражеских судов могут оказаться люди, возвращающиеся из плена, а формат радиосвязи у нас и пришельцев не совпадает… Было бы удивительно, если б он совпадал!
- Боже мой, Сергей Палыч, что вы наделали? - бессильно пролепетал я.
Старший Стремнин потерял ко мне интерес и, повернув голову, произнес кому-то:
- В вертолет. Дома с ним разберемся. - Он снова осчастливил меня своим вниманием: - Я обещал, что походатайствую перед судом? Я это сделаю. Поверь, из заключения ты вообще не выйдешь.
Он подал безмолвный знак, и стальное дуло подтолкнуло меня к распахнутому проему вертолета… И это все? Вся благодарность за то, что я для них сделал? Мерз, голодал, надрывался, истекал кровью? Испытывал невыносимые лишения и тяжкие муки, чтобы в итоге опять угодить в тюремно-исправительный лагерь? Да если бы я знал, что так все закончится, не двинулся бы за порог той зимовки - и катись все к чертовой бабушке! Ведь однажды давал себе зарок, чтобы никогда, никогда, никогда!… Но я нарушил этот зарок, и история повторилась с точностью до малейших деталей!
Будь прокляты все эти бункеры с их секретами!
Будь проклято это поручение!
Будь проклят мой брат, Сергей Павлович!
Я поставил ногу на первую ступеньку трапа, как вдруг со склона Улус-Тайга раздался вопль, полный паники, отчаяния и первобытного ужаса.
* * *Сергей Палыч недоуменно посмотрел в том направлении. Несколько солдат на всякий случай развернули в ту сторону оружие - мало ли что может стоять за душераздирающим криком. Я задержался на ступеньках, сощурено вглядываясь в сумерки.
В одном месте на склоне, виляя между стволов, бежала фигура, в дерганных манерах которой я узнал своего клеветника - довелось как следует изучить его походку, пока мы вместе продирались сквозь тайгу в таком же предрассветном полумраке. Григория Львовича поразило дикое безумие. Не знаю, что он делал на склоне - в данный момент зам по науке летел вниз по нему, сломя голову и отчаянно размахивая руками. Мгновение я ломал голову над разгадкой странного поведения, а затем обнаружил, что окружающий его ландшафт начал неуловимо меняться.
Окутанные сумраком скалы зашевелились. Их контуры смазались, пожирнели. Кроны елок и сосен задрожали, на глазах стали наливаться и густеть. Склон пришел в движение, как при оползне. Не успели мы понять в чем дело, как изменения начались и вокруг нас. Борт вертолета и круглые окна вдоль него стремительно затянула желтая паутина. Она возникала из воздуха и облепляла клепанный борт, шасси, кабину, лопасти, ротор. Мой ботинок и дюралевую ступень, на котором он стоял, накрыло вязкой хрустящей пленкой - да что ботинок! Желтая изморось вздернулась прямо на запястьях и фалангах пальцев, словно на них выросли волосики соломенного цвета. Я провел ладонью по лицу, смахивая эту гадость со щек, носа и губ. Вокруг меня, чертыхаясь, скоблили противогазные маски спецназовцы.
Фигурка Штильмана споткнулась и покатилась кубарем, превратившись в смазанный комок, а потом у меня пропало желание следить за ней. То, что я увидел выше по склону, поглотило все внимание. Гадости, которые натворил Штильман, выглядели мелочными и неважными по сравнению с ЭТИМ.
Из-под деревьев показались густые, янтарные, тускло светящиеся в темноте ручейки. Они двигались, порой, вопреки законам физики, словно были живыми, словно обладали неким разумом. Какое-то время ручейки бежали порознь, пробуя разные маршруты, но в итоге соединились и заструились вниз зловещим потоком, поглощая склон сопки квадратный метр за квадратным метром.
У меня в глотке застыл вздох ужаса. Сергей Палыч превратился в статую. Мы оба поняли, что предстало нашим глазам. Янтарная жижа безжалостно пожирала все, в чем содержалась хоть малейшая искра жизни. Стоило ей коснуться сосновых корней, как с крон моментально осыпалась хвоя. Низко пролетающие птицы падали замертво. С каждой секундой неведомая лавина набирала сил, росла, ширилась, накатываясь на распадок. Ничто не могло остановить ее могучую неудержимую поступь.
Я не уничтожил янтарную крупицу, и мрачное сверхсущество снова выбралось из-за изнанки мира.
* * *Штильман не позволил последнему образцу "плесени" сгореть в костерке. Вместо этого он забрал шар. Думаю, Григорий Львович собирался разыграть перед моим братцем красочный спектакль под названием "Возвращение незваного героя". На это намерение указывал болтавшийся у него за спиной бластер (наверняка, мой), должный подчеркнуть бравый вид ученого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});