Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших - Терри Гудкайнд

– В чем дело? – спросила, идя с полным бурдюком, Кара.

– Похоже, они умерли от голода, – ответила Кэлен.

– Такие маленькие рыбки редко живут долго в банке, – пояснил Ричард, складывая в камин березовые поленья.

– Но они прожили довольно долго, – возразила Кэлен, будто желая убедить его в обратном.

– Ты ведь не дала им имен, да? Я говорил тебе, чтобы ты их никак не называла. Предупреждал, что не надо к ним привязываться, что ни к чему хорошему это не приведет.

– Кара одну назвала.

– Вовсе нет, – запротестовала Кара. – Я просто хотела показать тебе, о которой из них говорю, вот и все.

Когда огонь разгорелся, Ричард, улыбаясь, поднял голову.

– Ладно, я принесу тебе новых.

Кэлен зевнула:

– Но эти были самыми лучшими. Они во мне нуждались.

Ричард рассмеялся:

– Ну и воображение у тебя! Они зависели от нас, потому что мы искусственно облегчили им жизнь. И бурундуки тоже перестанут искать корм на зиму, если мы все время станем их подкармливать. Конечно, у рыб не было выбора, мы держали их в банке. А живи они сами по себе, им вовсе не требовалась бы наша помощь. Ладно, их легко поймать сетью. Я наловлю новых, и они тоже станут в тебе нуждаться.

Через два дня, в мрачную пасмурную погоду, после обеда Ричард отправился проверить удочки и наловить еще пескариков. После его ухода Кара собрала ложки и положила в ведро с водой.

– Знаешь, – сказала она, оглядываясь через плечо, – мне тут нравится, правда, нравится, но начинает действовать на нервы.

Кэлен счищала из мисок объедки в деревянный бачок.

– Действовать на нервы? – Она поставила тарелки на тумбу. – Это ты о чем?

– Мать-Исповедница, это место довольно миленькое, но я тут скоро свихнусь! Я Морд-Сит! И начала давать имена рыбкам в банке! Добрые духи! – Кара повернулась к ведру с водой и принялась мыть ложки. – Тебе не кажется, что пришло время убедить лорда Рала возвращаться?

Кэлен вздохнула. Ей нравился этот домик в горах, нравились тишина и уединенность. Но больше всего она ценила возможность быть с Ричардом наедине. Здесь их никто не трогал. Впрочем, и по суете Эйдиндрила она тоже скучала. По людям, по городским пейзажам, по толпам на улицах. Там, конечно, не так мило, но и в городах тоже есть своя притягательность.

Обладая немалым опытом правления, Кэлен давно привыкла, что люди не всегда хотят ее помощи, не всегда понимают ее действия, но она должна поступать так, как считает нужным в их интересах. Ричард же подобным опытом не обладал и не умел, столкнувшись с ледяным равнодушием, спокойно продолжать выполнять свой долг.

– Конечно, Кара. – Кэлен поставила бачок с объедками на полку и подумала, не уготована ли ей участь Матери-Исповедницы, всю жизнь прожившей в лесу, вдали от своего народа. Народа, сражающегося за свободу. – Но ты ведь знаешь мнение Ричарда. Он считает, что это было бы ошибкой. Более того, он говорит, что не имеет права поддаться желанию, когда разум велит этого не делать.

Голубые глаза Кары решительно сверкнули.

– Ты – Мать-Исповедница. Разрушь заклятие этого места. Скажи ему, что ты нужна там и что ты возвращаешься. Что он тогда сделает? Привяжет тебя к дереву? А если ты уедешь, он последует за тобой. А значит – вернется.

Кэлен решительно покачала головой.

– Нет, не могу. После того, что он нам сказал... Так не поступают с человеком, которого уважают. Пусть я и не совсем с ним согласна, но понимаю причины, по которым он так действует. Я слишком хорошо его знаю и боюсь, что он прав.

– Но возвращение вовсе не означает, что ему придется возглавить нас. Ты просто вынудишь его следовать за тобой, – ухмыльнулась Кара. – Может, когда он увидит, что там творится, сам возьмется за ум.

– Именно поэтому он и увел нас далеко в горы: он боится, что если вернется, увидит происходящее, то вмешается. Я не вправе играть на его чувствах и загонять в угол. Даже если мы вернемся и он удержится от вмешательства в сражение, такой поступок с моей стороны, такое принуждение возведет между нами непреодолимую преграду. – Кэлен снова покачала головой. – Он слишком верит своему видению. Я не стану принуждать его возвращаться.

– Может, он на самом деле не так уж в это верит, – махнула тряпкой Кара, – в глубине души. Может, он не хочет возвращаться, потому что сомневается в себе – после Андерита – и думает, что стоять в стороне проще.

– По-моему, Ричард в себе не сомневается. Ни на секунду. Ни на йоту. Будь у него хоть малейшие сомнения, он бы вернулся – это действительно самый простой путь. Держаться в стороне куда труднее. Мы с тобой обе это знаем. Но ты можешь уехать в любой момент. Он не претендует на твою жизнь. Ты, Кара, не обязана оставаться, если не хочешь.

– Я поклялась следовать за ним, чего бы он там ни творил.

– Ты следуешь за ним, потому что веришь ему. Как и я. Поэтому я никогда не уйду, чтобы вынудить его следовать за собой.

Кара поджала губы. Огонь в голубых глазах потух, она отвернулась и швырнула тряпку в ведро с грязной водой.

– Значит, будем торчать здесь, приговоренные жить в раю.

Кэлен улыбнулась, понимая раздражение Кары. Принуждать Ричарда она не станет. Она попытается его уговорить, а это совсем другое дело.

Вытерев чашку, Кэлен поставила ее на тумбу.

– А может, и нет. Знаешь, я ведь тоже думаю, что нам необходимо вернуться.

Кара с подозрением покосилась на нее:

– Так что, по-твоему, мы можем предпринять, чтобы убедить его?

– Ричарда некоторое время не будет. Как насчет того, чтобы искупаться, пока его нет?

– Искупаться?

– Ага, искупаться. Ужасно хочется почувствовать себя чистой и свежей. Мне надоело выглядеть как бродяжка. Мне бы хотелось вымыть голову и надеть белое платье Матери-Исповедницы.

– Белое платье Матери-Исповедницы... – Кара заговорщицки улыбнулась. – А! Значит, предстоит сражение, для которого женщина вооружена куда лучше.

Краем глаза Кэлен видела «Сильную духом», стоявшую на подоконнике и прямо глядевшую на мир. В развевающемся платье, с гордо вскинутой головой, прямой спиной, сжатыми по бокам кулаками, вырезанная в дереве женщина бросала вызов всему, что вознамерится сломить ее.

– Ну, не совсем та битва, о которой ты думаешь, но мне кажется, что я лучше смогу отстаивать свое мнение, если буду одета подобающим образом. И это не военная хитрость. Я подам ему петицию как Мать-Исповедница. Я считаю, что его восприятие несколько затуманено. Трудно, знаешь ли, думать о чем-то другом, когда до смерти беспокоишься о человеке, который тебе дорог.

При мысли о нависшей над Срединными Землями угрозе кулаки Кэлен сжались.