Энциклопедия мифов (Том 2) - Максим Фрай

Потому что пока я сплю, Веня не является моим другом. У спящего вообще не может быть друзей: отношения такого рода связывают лишь бодрствующих. Пока я сплю, у меня нет никаких обязательств перед Веней, я не считаю себя его должником, не стремлюсь сделать для него что-то особенное, из ряда вон выходящее, спасти и осчастливить; зато и печали при мысли, что мы никогда больше не увидимся, я не испытываю. Мне абсолютно все равно.

И именно поэтому я сейчас ясно вижу единственный и неповторимый маршрут, словно бы специально созданный для людей, с которыми судьба когда-то свела везучего дурака по имени Макс. Знаю, что им будет легко воспользоваться моим советом: они растеряны, обескуражены, измучены неопределенностью. В таком состоянии люди обычно бегут на край света, или стреляются. Я же предлагаю им промежуточный вариант: не на край, за край света, тьмы и сумерек заодно. За край всего, что только можно вообразить.

Говорю торопливо, но внятно. Слушаю Венин голос: не то с бодуна человек, не то обескуражил я его своей деловитостью.

- Макс, это ты? - недоверчиво переспрашивает он.

- Это...

Я и сам не знаю правильного ответа на его вопрос. А врать напоследок не хочется.

- Считай что это Белый Кролик, - говорю, наконец, вспоминая забавное Венино признание: "бегу за тобой, как Алиса за Белым Кроликом".

Смеюсь, довольный собственной находчивостью. Прощаюсь. Кладу трубку. И просыпаюсь. Проснувшись, плачу, по-детски размазывая слезы по щекам. Никто ведь не требует от меня сохранять внешнее спокойствие. Только внутреннее.

Глава 98

Уака

Личная Уака была как бы духовным двойником человека...

Вернувшись в Москву, беспардонно вламываюсь в Венину квартиру. У меня довольно много времени в запасе. Пока еще его хватятся... Впрочем, мне почему-то кажется что формальности, связанные с Вениным исчезновением, каким-то образом уладятся сами собой. Всякая настоящая тайна способна хранить себя совершенно самостоятельно. Тут важно вовремя отступить в сторону и не мешать реальности латать свежие прорехи. Она хорошая хозяйка, она справится.

Брожу по дому, курю, включаю и выключаю музыку. Мне, признаться, немного не по себе. Вспоминаю наши с Веней посиделки при занавешенных зеркалах и его шутливую просьбу: ты хоть вызов-то пришли, если вернешься в свой зачарованный город. С удовольствием думаю, что проблем с небесным ОВИРом у Вени не возникло, да и зачарованных городов, очевидно, хватит на всех...

Хотелось бы, конечно, хоть краешком глаза поглядеть: как он там? И какие, интересно, бездны таит в себе короткое слово "там", звучное, как удар африканского барабана...

Сейчас, когда я утомлен поездкой, обольщен сентиментальными воспоминаниями и по-человечески слаб, мне здорово не хватает Вениной дружеской лапы. Да и дом, в который никогда не вернется хозяин - печальное зрелище. Но, по большому счету, я очень доволен. Ощущаю себя юным демиургом, который только что выдержал ответственный экзамен в каком-нибудь заоблачном ПТУ.

Так или иначе, но я, пожалуй, поживу тут еще несколько дней. Веня официально числится в отпуске - вот и славно. А мне сейчас требуется уединенное место для сна и почти неотличимого от него бодрствования. Выждать несколько дней, поглядеть, как теперь будет вытанцовываться моя новая жизнь; выяснить опытным путем, на что я способен, и что мне пока не по зубам. Перекантоваться - вот как это называется.

Искупавшись, закинув дорожные вещи в стиральную машину и проделав еще несколько приятных, повседневных человечьих дел, решаю вдруг, что надо бы побриться. Ритуал, ввергающий меня в трепет, ибо бриться следует перед зеркалом. В последний раз мое отражение вовсе не соизволило явиться на свидание. В лом ему стало, видите ли. Дескать, какие могут быть формальности между своими? Только равноправные отношения, основанные на взаимном уважении к личной свободе партнера. Так что ты уж перетопчись, друже, пока я там, за стеклянной твердью, своими делами занимаюсь...

Зараза.

Вот мне и любопытно: что оно сегодня выкинет?

Отражение появляется, как ни в чем не бывало. Поначалу ведет себя вполне пристойно. Вертит головой, надувает щеки, скребет одноразовым станком щетинистый подбородок. Может ведь, когда хочет...

- Ты молодец, - вдруг говорит мой зазеркальный двойник.

Я к этому моменту как раз закончил издеваться над левой щекой и вознамерился приступить к правой. Еще пару недель назад я бы, несомненно, порезался, заорал благим матом, убежал бы куда глаза глядят, и наложил бы строжайшее табу на все отражающие поверхности. Но сейчас я воспринимаю дружескую реплику собственного отражения как должное. Мне тоже кажется, что я молодец. Чего уж там...

- Я бы обосрался, наверное, на этой улице Маяковского, - вздыхает отражение.

- Ну и я, считай, почти обосрался, - признаюсь. - Только знаешь, делать ведь не так страшно, как думать. Стоит начать, а дальше все само идет, сколько уж раз проверял...

- Все равно ты молодец, - улыбается он.

- Ты-то как? - спрашиваю.

- Лучше, чем возможно вообразить. За это тебе отдельное спасибо. Мне нравится в твоей шкуре.

- У нас одна шкура на двоих. Странно, что ты это еще не понял.

- А до меня все довольно медленно доходит, - отмахивается мой двойник. - Ну и, потом, теория меня не слишком интересует, честно говоря. Только концентрированная экзистенциальная мука.

- Ишь ты! - удивляюсь. - Учимся говорить по-русски? Неужели сам придумал?

- Не-а, - беззаботно признается он. - У приятеля слямзил... Я тебе побриться не даю, да?

- Ничего. Успеется. Я как раз хотел тебя спросить...

- Про книжку, небось? Плюнь. Забудь. Это именно та проблема, которую я беру на себя. Не так уж мало, правда?

- Что именно ты берешь на себя?

- Проживу еще и эту, выдуманную жизнь. Кстати, когда тебе станет сниться незапланированная мистическая фигня, вместо запланированной мистической фигни, не паникуй. Это я развлекаюсь. Заодно, избавляю нас с тобой от необходимости умирать.

- Почему - умирать?

Я не испуган, не удивлен даже. Но, как только речь заходит об этой проклятой книжке, я перестаю соображать, теряюсь, утрачиваю ясность. Понятно почему: эта история меня все еще тревожит. А встревоженный Ключник - это уже сплошное недоразумение. Хуже даже, чем просто встревоженный человек.

- Почему, почему... Потому, что кончается на "у". Странно, что ты это еще не понял.

Теперь этот тип в зеркале меня передразнивает. И что прикажете делать, если собственное отражение не желает давать никаких объяснений, а только рожи дурацкие корчит?.. Правильно, дружески послать его в жопу. Что я и проделываю.

Мы расстаемся вполне довольные друг другом.

Глава 99

У Блей У Нонгбух Нонгтхау