Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

— У тебя очень неплохой прогресс. О твоей готовности лечить я судить не могу: не мой профиль, хе-хех. А в медицине, насколько я понимаю, кроме силы важна ещё и техника… Но у нас, только за счёт силы призыва, ты уже можешь… О-го-го что по идее должен будешь смочь. Скажем, через недельку…

— Вы сейчас о чём?

— А, да, — отрывается от своих каракулей мэтр, поднимая взгляд на меня. — Через несколько дней пойдём с тобой во второй магический. Будем тебе показывать стихийников. Валери, кстати, с ними не договорился.

— Так как мы туда попадём? — удивляюсь.

— Мы с тобой туда попадём по моей заявке. А твой первый курс нагло упал нам на хвост, — сердится Хлопани. — пользуясь тем, что мы с Валери знакомы лично.

— Так это не курс упал. Это подполковник Валери воспользовался вашей добротой и продавил на ваших плечах свою выгоду, — улыбаюсь я.

— А я что говорю… Варвар не меняется…

На следующее утро, прикинув с Пуном расстояние, решаем отправиться на учебные стрельбы бегом.

После завтрака, Валери сопровождает нас на примыкающий к колледжу склад, где находятся специально подготовленные по нашим требованиям учебные мины.

По дороге, как все уже догадались, отрабатываем сразу несколько упражнений. Прокачку медицинского резерва раз, сама пробежка с грузом два, ну и третье — транспортировка уже вполне реальных боеприпасов. Пусть и в учебной версии.

Последнее, кстати, имеет и глубокое прикладное значение, особенно с психологической точки зрения. Курсанты должны лично принести, снарядить, зарядить, и напоследок отстрелять. Весь боезапас. Чтоб понять, насколько мало патронов, мин и снарядов человек может унести на себе. В следующий раз, сегодняшняя пробежка им будет напоминанием: в случае реального выхода, лучше пожертвовать едой. Но взять на несколько мин больше.

На полигон нас пропускают не сразу. Уже другая пара дворян, но так же с жетонами навыпуск, и с теми же пренебрежительными лицами, тормозит всех нас перед входом.

Наш первый курс, в отличие от местных, дворянские жетоны носит под одеждой, да и прибыли мы сюда все в робе. Пун в своё прочёл целую лекцию о вреде выпячивания статуса на границе. Барон Дайн, попросив слово, подтвердил слова Пуна, дополнив их некоторыми деталями, понятными лишь исконно дворянскому сословию. Все прониклись, и стараются учиться не выделяться.

Какое-то время уходит на поиск Пуном майора, затем на согласование списка всех проходящих.

Когда это утрясаем, начинается повторная эпопея, разрешение на провоз собственных учебных боеприпасов.

— Для чего вам это необходимо? — Какой-то секунд-лейтенант с ленцой указывает на наш запас, который мы тащим на себе.

— Ваше руководство не подтвердило наличие у вас необходимого количества боеприпасов необходимой маркировки, — безмятежно отвечает Пун, одетый как и все, в робу без знаков различия. — Если хотите, давайте сбегаем к начальнику полигона.

Бежать секунд-лейтенанту не хочется, потому нас в итоге пропускают.

Вначале провожу всех по периметру, показывая позиции и объясняя упражнения. Пун идёт следом за мной вместе со всеми, слушая меня на общих основаниях.

Затем делим курс на расчёты, расчётам присваиваем номера.

Расчёты объединяем в две группы.

Расходимся, в разные концы, чтоб не мешать друг другу, и занимаем двумя группами разные рубежи. Принесённые с собой мины делим поровну между позициями.

Расположив курс осваиваться на позициях, беру по пять расчётов из каждой группы и веду всех на склад. Где меня ожидает крайне неприятный сюрприз.

Мои пломбы частично нарушены, кто-то явно ковырялся в обслуженной мной вчера технике.

Вынужденно подзываю давешнего унтера:

— На этой трубе сорван поворотный механизм. На этой — горизонтирующий. Будьте добры, замените эти трубы на соответствующие. В течение пяти минут жду нормальный инструмент. — Смотрю на унтера сверху вниз из-за разницы в росте. — Вчера я лично приседал тут до ночи, вот мои личные пломбы. Они сорваны. Мы с вами договаривались о том, что их никто не трогает.

Говорю спокойно, без вызова, стараясь быть максимально конструктивным. Хотя вести себя охота совсем иначе.

— Для вас и это сгодится, — явно нарывается унтер, не двигаясь с места и спокойно глядя на меня снизу вверх.

Ну что ж, не буду его разочаровывать.

— Зачем вы сейчас сознательно затеваете конфликт? — спрашиваю его, пытаясь скопировать спокойный тон Пуна как можно ближе к оригиналу. — Не заставляйте меня…

— И это сойдёт, — перебивает меня унтер, продолжая смотреть в глаза.

Прикидываю быстренько свои действия. «Съехать на базаре» — не вариант. Во-первых, самоуважение. Это всё, что у меня осталось в обоих мирах.

Во-вторых, он просто позорит меня перед курсантами. Они смотрят на меня с ожиданием. Ещё чуть-чуть, и оно перерастёт в брезгливость.

Бежать сюда два десятка километров, чтоб молча утереться…

А ведь мне их не только учить (кстати, именно доверие ко мне, как к инструктору, он сейчас и подрывает). Мне их, возможно, как минимум на практике ещё на задачи водить.

Унтер спокойно смотрит на меня, видимо, не ожидая того, что я сейчас сделаю.

В его глазах, я — не дворянин. Явно второй сорт. Который должен знать своё место и, в соответствии с ним, пытаться что-то ему доказывать, в надежде на снисхождение барина к холопу.

Но мне на местные сословные заморочки плевать.

— Три. Два. Один. — Досчитав, без затей вгоняю кулак в его нависающее над ремнём брюхо. С ожидаемым результатом.

Возможно, он когда-то и представлял из себя что-то серьёзное, но как артиллерист. Лично мне на кулаках он вряд ли был соперником даже раньше, до того, как разъелся, словно боров. Плюс, в своём текущем теле, я ощутимо выше и тяжелее большинства окружающих меня людей. Спасибо Атени за генетику.

Унтер предсказуемо приседает в коленях и сгибается, судорожно хватая ртом воздух.

Жду около минуты. Наблюдая за его эмоциональным фоном, что называется, ловлю за хвост догадку:

— У вас просто нет рабочих труб в необходимом количестве? — По его эмоциональному отклику, вижу его молчаливый ответ.

— Ты не в себе, сержант? — хрипит скрюченный унтер. — Да я тебя…

— Вот же твари… Какие же вы твари.

Мне сейчас почему-то вспоминается отсутствие Второго кирассирского на позициях в Ужуме из опыта Атени, которое потом было оправдано неготовностью людей и техники. Видимо, и там тоже был такой же товарищ. Пожалуй, даже не один.

По факту это было дезертирство.

Без их тяжёлого вооружения, мы тогда держались, сколько могли. Но дуэль бультерьера и алабая — это дуэль легковеса против супертяжа. С заранее предсказуемым результатом.

Не могу мысленно не сравнить его с нашим уоррентом Вальтером. Готовым, кажется, ко всем ситуациям, как лично, так и вверенным имуществом, и даже личным составом.

Уже молчу, что я лично приводил эту технику в порядок вчера до позднего вечера.

Ну и дома… Нас на марше должны были сопровождать мотострелки. Которые тоже почему-то не появились.

Армии разные, но ситуации почему-то поразительно схожие.

— Ну тогда не обижайся, болезный… — уже безэмоционально обращаюсь к этому унтеру, показательно выпячивающему свой баронский жетон.

Видимо, у меня накопилось достаточно того, что я мечтал высказать всем причастным и в Ужуме, и дома.

Ну и за «сержанта» отдельный спрос. Как ни кинь, по местным реалиям, это прямое оскорбление. Ещё и при подчинённых. Потому дальше действую крайне неконструктивно.

Бью унтера по пузу ещё пару раз. Пока меня не останавливает какой-то незнакомый секунд-лейтенант, видимо, начальник унтера, появившийся откуда-то с улицы:

— Немедленно прекратить! Что происходит?

— Разучиваем вместе наименования воинских званий. Вместе с порядком обеспечения учебных занятий. — Отвечаю, отступая на шаг и намеренно игнорируя правильное обращение к старшему по званию.