Самая красивая - Эвелин Роджерс

Сэм отличался от красавцев на рекламных плакатах, потому что состоял из плоти и крови. И еще потому, что пришел к ней.

Шарлотта откинула одеяло, чтобы освободить ему место. Больше всего на свете она хотела поскорее обвить его тело руками и ногами и заниматься с ним любовью до скончания века.

Вдруг ее внимание привлек какой-то шум: в лесу неожиданно затрещали ветки, зашуршали листья.

– Скорее всего это ветер, – промолвил Сэм, заметив, что она напряженно вслушивается.

– Если только не волки.

– Их давным-давно здесь нет. Успокойся, детка. Даже если это койот, то он нам не страшен.

– Койоты бывают очень злыми, – заметила она.

– Я тоже бываю злым, детка. Если ты еще потянешь время, то узнаешь, каким злым я бываю.

– Тоже мне, угроза! А я-то думала, что ты всегда зол.

Шарлотта говорила какую-то ерунду, потому что чувствовала себя довольно глупо из-за собственной реакции на естественные вещи. Они же в диком лесу! А в таких местах всегда что-то происходит. Ей хорошо тут. Если не считать змей, то можно с уверенностью сказать, что она чудесно проводит время. Да, ей здесь очень хорошо.

Но после всех своих мрачных предсказаний Шарлотта скорее проглотила бы язык, чем призналась в этом Сэму.

А язык ей еще очень нужен – для разных целей.

Шарлотта не только сдвинула одеяло в сторону, но и похлопала по матрасу, указывая Сэму, где освободила для него местечко, словно без нее он бы об этом не догадался. Она вела себя очень сдержанно и цивилизованно, но в голове ее снова повторялись одни и те же слова: «Ох, Сэм, давай же скорее бери меня! Ласкай меня всю ночь!»

Должно быть, хижина навевала такое настроение. Шарлотте хотелось говорить сальности, вести себя непристойно, хотелось делать все, что он захочет. Ее спину грел огонь, но когда Сэм всем телом прижался к ней спереди, то у Шарлотты появилось чувство, что огнем опалило и ее грудь. Когда он наклонил голову, чтобы лизнуть ее соски, ей показалось, что она взлетела, чтобы быть ближе к его губам.

Вместо этого она откинула голову и выгнула спину. Его ладонь поглаживала ее живот, а потом опустилась ниже, к лону. Добрый старина Сэм! Да если бы даже целая стая койотов окружила сейчас хижину, она не заставила бы Шарлотту отвлечься от того, чем они занимались. В доказательство она раздвинула ноги, и Сэм удовлетворенно застонал.

После того как его язык прикоснулся к самой интимной части ее тела, Шарлотта ослабела настолько, что уже не смогла держаться на локтях и упала на спину. Ласки Сэма становились все настойчивее, но потом он чуть умерил пыл, потому что не хотел, чтобы они возносились к вершинам экстаза слишком быстро. Поглаживая его волосы, Шарлотта то и дело издавала тихое мяуканье, которое приводило Сэма в полный восторг. В свете огня он казался еще мужественнее, еще крупнее, чем всегда. А Шарлотта, напротив, стала казаться себе совсем маленькой, мягкой и очень женственной.

И вдруг ей стало страшно. Нет, она боялась не невидимых диких зверей, а чего-то очень-очень реального. Это чувство, внезапно нахлынув, едва не вернуло Шарлотту с небес на землю. Потому что наслаждение было прежним, а страх – новым. Она была поражена.

Что же тут происходит? Дикий лес, ее дикий любовник, впереди вся ночь. Шарлотта так сильно хотела его, что, кажется, и за год не утолила бы своей страсти. Она хотела секса.

Хотела? Не совсем верно сказано. Ей нужен был быстрый, жесткий и обезличенный секс, если такой вообще существует. Но между ними возникало нечто другое. Их тела сливались в одно. Сэм своими прикосновениями заставлял ее содрогаться, и она делала с ним то же самое.

Шарлотта не просто боялась. Она была в ужасе, но это не мешало ее состоянию. Сэм Блейк притрагивался не только к ее телу, нет, он сумел добраться до тех нежных, потаенных уголков души, которые, казалось, защищают ее от соблазнов и боли реальной жизни. Она была готова впустить его в себя. Готова, как никогда. Приподняв голову, Шарлотта поцеловала Сэма в губы.

– На вкус ты напоминаешь вино, – хрипло прошептала она.

Шарлотта почувствовала, как Сэм улыбнулся.

– И рыбу, – добавил он.

– Рыбу тоже, – согласилась она. – Мне нравится рыба. И вино тоже.

– А мне нравишься ты.

– А ты – мне.

Сэм замер на мгновение, и Шарлотта даже подумала, что он чего-то не понял. «Нравишься! – хотелось прокричать ей. – Я сказала, что ты мне нравишься!» И это была правда. Она не смогла бы заниматься любовью с человеком, к которому не испытывала никаких чувств.

Шарлотта вообще боялась думать о чувствах. Страх все сильнее охватывал ее, но она не смела ему поддаваться. Отбросив одеяло в сторону, позволив огню и поцелуям Сэма жечь ее, она сама принялась осыпать поцелуями его тело.

Шарлотта не остановилась, пока не покрыла поцелуями всего Сэма, начиная от головы и заканчивая тугой плотью. Вдруг он приподнялся:

– Я люблю тебя, – сказал Сэм.

Я тоже люблю тебя.

Эти слова замерли у нее в горле, Шарлотта на миг оцепенела. Так вот что ее мучило! Однажды она сделала это признание другому мужчине. По сути, она несколько раз говорила ему эти слова, прежде чем они дали брачные клятвы, и очень скоро Шарлотта поклялась себе, что больше никогда не произнесет их. Выходит, она не в состоянии контролировать свой разум. Не в состоянии контролировать свое сердце.

Ее душа истекала любовью, плясала от любви, пела сладкие любовные песни. В ней было столько любви, что она едва удерживала ее в себе. Любовь, играя, рвалась наружу, любовь раздвинула ее губы в широкой улыбке, которую Шарлотта спрятала, наклонившись к плоти Сэма. Неподходящий момент для улыбок. Он может подумать, что она над ним смеется. Или, что еще хуже, он может догадаться, где правда.

Шарлотту затрясло, как в лихорадке. Так вот в чем дело! Должно быть, она уже давным-давно любит Сэма Блейка. Возможно, с того самого мгновения, как он подсел к ней в баре. И не разлюбит его до скончания века!

Даже когда он, как и все, оставит ее, она не перестанет любить его. И умрет.

Лишь одно может на время защитить ее от боли. Секс. Она с самого начала поняла это. Он должен был послушать ее. Он не имел права привязываться к ней!

Шарлотта обезумела в своих ласках. Осыпав страстными поцелуями его живот, она взяла в рот его разгоряченную плоть, а руками продолжала ласкать тело. Ее даже не интересовало, доставляет ли она Сэму удовольствие. Просто в эту ночь она полностью принадлежала ему, а он – ей.

Желая довести его до предела, Шарлотта даже стала вырываться, когда Сэм взял ее за руки и подтянул выше, чтобы заглянуть ей в глаза, словно ждал от нее каких-то слов.

– Ты такой сладкий, – бормотала Шарлотта. – Ты гораздо вкуснее рыбы. Не надо было тебе останавливать меня, Сэм…