Под небом Италии - Дебора Джонс

Он положил в небольшой кожаный саквояж бинты и мази и направился к двери, но на пороге обернулся:

– Я вам говорил, что лечу и французов, и солдат Золотого войска. Сир де Кюси еще не приходил, но сир д'Арнонкур навещает своих раненых. Он уже был сегодня, но сказал, что придет еще. Так что если...

– Бельдан Арнонкур в Ареццо? – От одного упоминания этого имени у Франчески гулко забилось сердце.

– Да. Он сдался французам. Говорят, что именно это положило конец резне. Де Кюси в первую очередь был нужен сир д'Арнонкур. Согласно городским слухам, он послужит французам щитом во время перехода через Альпы, а потом, к сожалению, останется в плену, пока за него не внесут выкуп.

«Предательский выкуп», – подумала Франческа и вспомнила, как настойчиво стремился Бельдан избавить Ги от подобной судьбы.

– Так вы сказали, что он вернется? – переспросила графиня врача, изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе.

– Обещал. Но вам не стоит бояться. Сир хоть и воин, но человек благородный.

Франческа не боялась Бельдана. Она боялась капризов собственного сердца. И чтобы отвлечься от тревожных мыслей, занялась обходом раненых: аккуратно поправляла сбившиеся одеяла и прилежно изучала торопливые заметки врача. С интересом разглядывала сушеные травы и отвары на полках, мысленно отмечая, в чем преимущество коллекции Якопо, а чем может гордиться Бельведер. Здесь, например, совсем не было камфары. Между тем падре Гаска добился с ее помощью очень неплохих результатов в борьбе против определенных недугов. Зато у Якопо было нечто такое, чего Франческа ни разу не встречала в лабораториях алхимиков: мускатный орех, какие-то косточки, которые, судя по сладковатому запаху, могли принадлежать индийскому финику, и зедоария, которой она ни разу не видела, но о которой так много слышала. На столе лежал редкий экземпляр иллюстрированного лечебника. Франческа быстро пролистала страницы, пожалев, что рядом не было падре Гаски. Это оказался «Грабадин» – старейший фармакологический труд, составленный арабами во второй половине одиннадцатого века. Москато повезло, что такая редкая книга попала в его руки. Графиня заметила, что многие лекарства Якопо представляли собой маленькие шарики, а не естественные настои, к каким они привыкли в Бельведере. Франческа решила расспросить врача, когда он вернется, каков смысл такого медицинского нововведения.

А пока она села за стол и принялась читать манускрипт, стараясь запомнить как можно больше, особенно о химических методах лечения – таких, которые возникли благодаря случайным ошибкам алхимиков.

Но и тогда, когда Франческа занималась ранеными, и даже теперь, над редким лечебником, она чувствовала, что лишь одно слово упорно сверлило ее мозг.

Бельдан. Бельдан. Бельдан.

Франческа старательно углублялась в текст, твердила себе, какая удача подержать в руках редчайший экземпляр книги, запоминала сведения, чтобы передать их падре Гаске, но не переставала прислушиваться к каждому звуку с улицы и присматриваться к любой промелькнувшей в окне тени.

Бельдан. Бельдан. Бельдан.

Несбывшаяся мечта. Замужество, счастье – вот что означала его любовь. Но кто потерпит приносящего дурные вести гонца? Бельдан любил Ги. Любил с самого его рождения. И даже убедившись в горькой правде, не мог не возненавидеть женщину, от которой он ее услышал.

Франческа уронила голову на стол и старалась думать о вербене и померанце, которые, согласно «Грабадину», имели свойство облегчать боль. Но она необыкновенно устала, успела забыть, когда в последний раз позволяла себе закрыть глаза. В ней постоянно кто-то нуждался: Белла, Бланш, даже Ги. Сейчас она не чувствует ничего, кроме явного аромата гвоздик.

– Франческа, что ты здесь делаешь?

Она вскочила на ноги, и сна как не бывало.

– Бельдан, я брежу?

– Нет, это действительно я. Но скажи, как ты здесь оказалась?

Франческа во все глаза смотрела на него. Бельдан выглядел усталым. На лице прибавилось морщин. Его что-то угнетало. Но, несмотря на их последний разговор, он улыбнулся графине. И эта улыбка на секунду озарила его лицо.

– Я о тебе беспокоился. Хорошо, что ты в безопасности.

– Белла ранена, – ответила она, не сводя с него взгляда. Ей так хотелось броситься к нему, обнять его. Казалось, лишь низенький столик между ними мешал этому. Но в то же время Франческа страстно желала, чтобы он ушел и к ней вернулся покой, который она ощущала до того, как Бельдан ворвался в ее жизнь.

– Ранена?

– Не во время сражения. – Франческа заметила, что они оба разговаривают шепотом, хотя слуга был далеко, а раненые спали. – Несколько французских подонков попытались ее изнасиловать. Белла сопротивлялась, и они ее избили. Я не смогла ей помочь и попросила доктора Москато. Он ушел больше часа назад, оставив меня присматривать за пациентами, а я, должно быть, уснула.

– Несчастная Белла, – искренне посочувствовал Бельдан. Он пододвинул стул и сел напротив Франчески.

– У тебя большие... потери? – спросила она.

– Двадцать пять человек. Мизерные по масштабам сражения. Но среди них Антонио Донати.

– Антонио? – Горячие слезы медленно покатились по щекам Франчески. – Лючия беременна. Ты об этом знаешь?

Бельдан снова улыбнулся, но совсем невесело, одними губами.

– Все давно знали. И ее родные. И сам Антонио. Но Лючия радовалась, думая, что сумела сохранить свою тайну. Наверное, считала, что так лучше для мужа. А он очень хотел ребенка и признавался мне в этом. Наивная глупышка – надеялась скрыть беременность от любящего мужа!

«Любившего, а не любящего», – мысленно поправила его Франческа. Бельдан еще немного посидел, а затем, официально назвав ее графиней, попросил оставить его одного с ранеными. Она не намеревалась подслушивать, но их голоса долетали до нее – то резкие, то ободряющие. Однако Бельдан не задержался в лазарете: он понимал, что его людям прежде всего требовался отдых. И когда он снова появился в маленьком кабинетике Якопо, Франческа была уверена, что сейчас он уйдет и они никогда больше не увидятся. Но Бельдан, вместо того чтобы уйти, опять уселся на стул и принялся длинными пальцами перебирать страницы лечебника.

– Я хотел извиниться. – Он поднял на нее глаза и на секунду превратился в прежнего Бельдана с насмешливой искоркой в глазах. – За тот разговор о Ги. Я был не в себе. Но твой родственник подтвердил твои подозрения.

Франческа недоуменно вскинула голову.

– Мой родственник? Ах да, сир де Кюси.

Арнонкур кивнул и снова словно состарился. Насмешливая искорка исчезла из глаз, и они потухли.

– Симон Мальвиль передавал ему точные сведения обо всех передвижениях Золотого войска. Де Кюси знал наши планы осады, день выступления. Знал все. Мальвиль оставался образцовым воином, пока до него не дошло, что его сир намерен отказаться от претензий герцога Анжуйского на престол Королевства обеих Сицилий. Де Кюси хотел покинуть Ареццо и перевалить через Альпы, пока снег на неопределенный срок не запер его в Италии. Мальвилю это не понравилось. И он сбежал. Исчез неизвестно куда. Де Кюси говорит, что это совершенно на него не похоже. Мальвиль никогда не отступался, если был шанс превратиться в героя. Но в последнее время на нем появилось множество всяких амулетов и оберегов. Мальвиль и всегда был суеверным, а теперь особенно. Но больше всего он хранил один талисман.