Глаза Фемиды - Аркадий Петрович Захаров

И только тогда, когда осужденный Миронов, он же Колонтаец, отбыл по этапу к месту отбытия наказания, Охотников, наконец, получил из Управления ответ на свой запрос, от которого у него сразу зачесалось во всех местах. Из поступивших документов следовало, что имя Евсей Клейменов носил активный участник кулацко-эсеровского мятежа, главарь банды белоказаков, участник незнамовской авантюры, вероятный казначей антисоветского подполья на территории области, заочно приговоренный к расстрелу, которого следует разыскать, опознать и задержать до особого распоряжения. Что же касается Миронова Антона Аркадьевича, то он белобандиту Евсею Клейменову отнюдь не племянник и даже не родственник. А, наоборот, внучатый племянник командарма Второй конной Миронова, убитого по приказу Троцкого, и сын красного командира Аркадия Ильича Миронова, репрессированного за рассказы о революционных подвигах своего дяди в 1938 году, в том же году расстрелянного и реабилитированного в пятьдесят пятом. Антон о причине смерти отца и о его происхождении и судьбе, вероятно, ничего не знает, поскольку связь с родственниками у него прервалась в 1942 году, когда лет ему было «всего ничего». Мать Антона, фельдшер по образованию, после ареста мужа и рождения Антона, долго перебивалась случайными заработками: на постоянную работу членов семьи изменников Родины принимать не рекомендовалось. Выручало умение шить и природная приветливость и оптимизм, которыми она располагала к себе заказчиков, независимо от ранга. Жили они с Антоном ни хорошо, ни плохо — как все. И надеялись на светлое будущее. Но грянула война с фашистами. Про медицинское образование Мироновой сразу вспомнили и мобилизовали ее для работы по специальности в одном из госпиталей Тюмени. Раненых поступало множество, а в госпиталях не хватало не только лекарств, а в том числе элементарного тепла из-за недостатка дров. Между тем, дрова в заречной части города на деревообделочных предприятиях имелись, не хватало только транспорта для их доставки: на фронт ушли и машины и лошади. Зато сани остались, а лошадей заменили женщины. Каждый день, после смены, медработники нагружали сани мерзлыми чурками и на себе волокли их по льду реки к остывающим печам госпиталей. Во время одной такой ночной операции Татьяна Миронова провалилась в прорубь. Подруги ее немедленно выдернули, но до ближайшего дома, где бы можно было переодеться и согреться, оказалось очень далеко, и мама Антона продрогла до костей. Проболела она недолго — антибиотиков тогда не было. Да и точный диагноз никто не знал: то ли воспаление почек, то ли легких. На похороны Антона из-за мороза не взяли и могилы своей мамы он никогда не увидел. Маленького Антона приютила сестра матери — красивая и веселая тетя Зоя, ведущая артистка драмтеатра. В меру своей занятости, она заботилась о маленьком племяннике и, наверное, даже его любила, как может любить чужого ребенка незамужняя женщина из богемы. Просто старалась его кормить, одевать и не обижать, чтобы не стыдиться людей. Других родственников, кроме тети Зои, у Антона не было во всем свете. Но он об этом не задумывался. Он ждал весны, когда расцветут одуванчики и их можно будет сдувать. Настоящих игрушек у Антона никогда не водилось.

Весной, в театр, где работала Зоя, пришел приказ: сформировать из молодых и незамужних актрис фронтовую бригаду, для срочного выезда в действующую армию. Из-за Антона, решение о включении Зои Мильянцевой в состав фронтовой бригады долго не принималось, согласовывалось и откладывалось. Когда же оно, наконец, оказалось принято, и фамилия Мильянцевой появилась в приказе, до отхода поезда оставалось не более двух часов. Обезумевшая и растерянная актриса только и успела, что наскоро собраться, схватить в охапку Антона и бегом примчаться к месту погрузки. «Это что за чемоданчик с ножками? — грозно сдвинул брови замполит командира бригады. — Не с собой ли ты его взять надумала?» Зоя сбивчиво начала пояснять, что Антон мальчик смирный и не помешает, а оставить его не с кем и негде. Однако строгий замполит не стал и выслушивать, а приказал сдать ребенка начальнику вокзала, для распределения в детский дом. На всю процедуру отпустил пятнадцать минут. И засек время по вокзальным часам. Паровоз к составу уже прицепляли, и вагоны дернулись. И Зоя побежала исполнять приказ — куда ей было деваться в военное время. Не до племянников. Так Антон оказался в детском доме, а Зоя Мильянцева на фронтах. Военная карусель, роман с офицером, неудачное замужество, неустроенная личная жизнь и творческие искания заставили актрису забыть о малолетнем племяннике. Нельзя сказать, чтобы она его совсем не пыталась искать. Но делала это вяло и, после нескольких отрицательных ответов на запросы, свои попытки прекратила. А Антон тем временем воспитывался в сельском детдоме имени Александры Коллонтай, далеко от города и железной дороги. Возможно этому обстоятельству он обязан достаточным воспитанием, прилежанием и любовью к знаниям. После семилетки Антона, как и прочих его сверстников-детдомовцев-колонтайцев отправили по наторенной дорожке в ремесленное училище при заводе «Эльмаш» в городе Свердловске. Обучаясь профессии слесаря-сборщика, Антон одновременно посещал вечернюю школу рабочей молодежи, благодаря чему ко времени призыва в армию уже имел среднее образование. Грамотные нужны были прежде всего на флоте. Антон попал на тихоокеанский, дослужился до старшины водолазного бота и попал под досрочную демобилизацию по сокращению вооруженных сил. Сокращенный морячок вернулся в Свердловск, вне конкурса поступил в Лесотехнический институт, который окончил, распределился в Тюмень, где дослужился до технического инспектора обкома профсоюза работников лесной промышленности, но умудрился набузить с властями, для воспитания попасть в психолечебницу, после выхода из которой завербовался на Север. Разведен, деньги на содержание дочери до своего административного задержания высылал исправно. Связь его с Клейменовым, по имеющимся данным, ранее не просматривалась и пути их не пересекались. Но следует учесть то обстоятельство, что время от времени, на территории Сургутского района обнаруживаются у населения разрозненные ценности ранее принадлежавшие царской фамилии, возможно, из тех, что пропали из зрения органов и не были своевременно изъяты у царской семьи в Тобольске. Кроме того, у Клейменова могут храниться ценности Сибирского казачьего войска или золотой запас кулацко-эсеровского подполья, или казна Сибирского правительства, выгруженная с парохода и спрятанная в тайге. Необычная находка — флотский кортик наводит на эту мысль и настораживает. А потому, старшему лейтенанту госбезопасности Охотникову приказывалось приступить к поиску Евсея Клейменова, опознанию и задержанию его, изучению его связей и знакомств, поиску сообщников, имея в виду обнаружение скрытых от государства ценностей. На то, что и Миронов и Клейменов оба происходили из казачьего сословия предлагалось обратить особое внимание. Охотников