Глазами Чужака - Уэн Спенсер

Укия пожалел, что не может рассказать о приборе Максу: язык, состав деталей, да и сама концепция с трудом переводились на человеческий язык. Даже обладая воспоминаниями отца, он с трудом понимал основные принципы работы ключа.

Забудь о приборе, сказал он себе, думай о человеке. Что он знает о Прайме? Перед внутренним взором чередой шли воспоминания пришельца, виды Земли глазами чужака. Его отцу не слишком понравились буйные заросли Орегона, горы Нью-Мексико подошли бы ему больше. Животные его тоже не трогали; по правде говоря, единственной достойной спасения на всей планете он считал мать Укии. Он видел в ней красоту.

Детектив потряс головой. Нет, так он ни к чему не придет. Какой номер ячейки выбрал бы Прайм? Прайм... Простое число... он заглянул в воспоминания. Да, эта ассоциация пришла от его отца, а не от Стаи. Но какой именно номер? Подумав, он решил, что это будет самое большое число из имеющихся. Там, как подарок, лежала первая инструкция: «Передать коррекцию программы безопасности...» Закончил ли ее Прайм? Хорошо, если да, потому что Укия сделать этого не сможет. Команды самоуничтожения выглядели готовыми, так почему отец не передал их на корабль? Чего-то все же не хватало?

До завершения работы он положил бы в активный буфер команду «включить защитное поле»: если что-то пойдет не так, Прайм быстро активирует ее, и Гекс уже не сможет разбудить спящих. Но поле включилось после того, как Прайм ввел код, и до того, как он положил его в буфер. Укия тер лоб, пытаясь понять: почему так получилось? И вдруг его осенило. Прайм переборщил с конспирацией, с запасными планами. Он слишком долго готовил диверсию на главном корабле, ему просто не хватило времени. Разведывательный корабль улетел до того, как он мог запустить самоуничтожение главного корабля. Прайм не загрузил бы код в активный буфер, пока не был бы уверен в успехе на сто процентов. Он записал всю последовательность команд, но это заняло слишком много времени, и защитное поле включилось. Гекс убил Прайма и стал ждать возможности разбудить спящих.

Укия перенес код Прайма в активный буфер, стерев команду «разбудить спящих». Если получится, он завершит наконец дело отца. Подумав, он заменил команду «разбудить спящих» на нижнем уровне кодом Прайма. Гекс заметит подмену, ему придется писать новую программу для ключа, и это даст им необходимое время.

Детектив убрал дистанционный ключ в карман. Ребенок на руках у Макса проснулся и заплакал. От него волнами исходил страх, мгновение спустя Укия почувствовал приближение Онтонгарда. Из тьмы за его спиной вышли несколько Тварей Гекса.

— Ты пойдешь с нами, — произнес один из них, произносимые слова никак не меняли его лица, словно Гекс использовал его как рацию. — Пойдешь — или умрешь.

Дверь, скрытая в темноте за грудами мусора, казалось, должна была вести в кладовку. Вместо этого за ней обнаружилась паутина коридоров и дверей — проходы для службы безопасности и техников аэропорта. Они поднялись по лестнице в просторную комнату. Между компьютерами тянулись кабели, на полу вперемешку валялось оборудование, бутылки и коробки из-под пиццы. На плоские телевизоры с диагональю семьдесят два дюйма вывели обработанное изображение с канала НАСА, в результате громадная зернистая поверхность Марса занимала почти всю стену. Перед экранами расхаживал Гекс, он повернулся к вошедшим.

— Производитель, Тварь и Память. Отличная коллекция с точки зрения генетики, правда, скоро она станет никому не нужна. — Он сосредоточил внимание на Максе, и Укия постарался незаметно сместиться, чтобы закрыть друга от взгляда пришельца. — Хотя в семье не без урода. Твоя кровь не сделала из него Тварь.

— И слава Богу, — прошептал. Макс.

— Я не подчинюсь тебе, — прорычал Укия, — ни целиком, ни по частям.

Гекс перевел взгляд на него.

— На этот раз я убью тебя еще более болезненно, а потом — еще более, и продолжу, пока от тебя не останутся только воспоминания.

Укия сморщился. Пожалуй, дерзить ему не следовало.

— И все его памяти будут тебя ненавидеть, — внезапно сообщил Память с плеча Макса. — Мы выследим тебя и выкорчуем с лица земли, как сорняк.

— Не угрожай мне, Память! — Гекс смеялся. — К тому времени, как ты научишься следить, ты будешь уверен, что я твой отец.

— Ни за что! Мы будем напоминать себе правду каждую минуту дня и ночи. Мы были Волчонком, а Гекс убил нас. Мы не забудем это, даже если забудем все остальное.

Главный Онтонгард засмеялся.

— Как Прайм ухитрился стать таким безумцем? Я думал, это временная болезнь, его организм с ней справится, если я дам ему возможность выжить. Но его Твари продолжали мешать мне, эти бешеные собаки кусали меня за пятки, пока я пытался довести свое дело до конца. Его сын и его памяти оказались повстанцами и предателями, так что даже не знаю, стоит ли использовать их для выведения потомства. Оно может оказаться таким же безумным.

На этот раз Укия постарался утихомирить сына.

— Тс-с, засыпай. — И ребенок мирно заснул на руках у Макса.

— Прайм уничтожил корабль-разведчик, — начал Укия. — Даже если марсоход доберется до корабля, ты не сможешь разбудить спящих. Кроме меня, никого не осталось.

Гекс отмахнулся от него.

— Сложнее всего было попасть на Марс, что бы выключить поле. Если не найдем ключ, я что-нибудь придумаю. Я ведь делал его копии, пока не понял, что достаточно будет модифицировать оборудование марсохода. Конечно, плохо запускать в работу копию ключа без испытаний, но все должно получиться, время на отладку у меня есть. Так или иначе, а корабль будет на Земле. Правда, и от вас не стоит торопиться избавляться. Надо попробовать оснастить твою Память моими генами, так можно и от безумия избавиться.

Макс сделал шаг назад, закрывая младенца руками, и в этот миг глубоко под ними раздался взрыв. Лампы замигали, потускнели, снова засветили в полную силу; с потолка посыпалась пыль.

— Убейте проклятых собак! — закричал Гекс, и Твари ринулись вниз по лестнице с другой стороны комнаты.

Укия услышал далекий крик отчаяния, и в его мысли проник Ренни.

— Волчонок, он вас захватил?

— Да. Он рядом.

— Проклятие! Твоя душа в опасности, телу ничего не грозит. Ты сделал, что я просил?

— Я не смог.

Вожак сразу разорвал контакт, и из глубин терминала раздался волчий вой. Хор волчьих голосов поднимался вверх, он пел о страхе, решимости, ненависти и древнем враге. Все Твари остановились и прислушались. Гекс глядел на Укию:

— Что просил тебя сделать Ренни Шоу?

— Что просил Ренни Шоу?

Гекс был уже совсем близко. Укия съежился, вспомнив избиение цепью. На губах Онтонгарда появилась до странности человеческая улыбка.