Тени Прошлого - Нат Касс

Кроме того, я поражался и сам себе. Нет, в самом деле, когда я успел стать таким общительным и непринужденным? Либо пробудился ранее впавший в безвременную спячку недюжинный актерский талант, либо чрезвычайные обстоятельства и вправду творят с людьми чрезвычайные вещи.

Единственным человеком, у которого я явно не вызывал бурной симпатии, оставался мой будущий шеф. Что же, у него есть весомая причина. Знать бы еще, какая.

Сегодняшним утром прошла плановая тренировка, на которой мне было откровенно скучно, зато теперь я, с превеликим трудом и моральными терзаниями оторвавшийся утром от кровати, чувствовал себя относительно нормально и даже передвигался не как неодушевленный деревянный манекен, что обычно случалось со мной после раннего подъема. Тем не менее, бурного желания посвятить день работе у меня как-то не возникало.

Но выбора не было. Я вздохнул и потащил вниз сразу три стула. Спускаясь по лестнице, я ощущал себя профессиональным жонглером, только вместо шариков около меня кругами летела мебель, периодически что-нибудь или кого-нибудь задевая. В итоге, умудрившись споткнуться на лестнице и заодно чуть не разбив стульями дорогущую люстру, я устыдился, перестал дурачиться и продолжил выполнять свои обязанности.

Предвиделось целое море гостей. Среди них была и леди Амелин, средний по возрасту ребенок лордов Джеффарда и Карлии Арвеймов. Несколько лет назад, в возрасте девяноста пяти лет, на том самом году жизни, когда человек становится совершеннолетним, Амелин вышла замуж за известного представителя аристократии из южной части королевства и по этой причине теперь виделась с семьей намного реже. Не соверши она тогда этот поступок, сейчас именно она могла бы претендовать на руку и сердце короля Ровена — вместо своей младшей сестры, которой указанные подношения были даром не нужны.

Ждали приезда представителей других дворянских родов, дальних родственников и друзей, известных на всю страну магов и их самых успешных учеников, причем последних с особым интересом: такие волшебники всегда вызывали у менее сильных жгучее любопытство и легкое опасение.

И, разумеется, ждали короля.

Леди Мелори заперлась в своей комнате и никого не желала к себе пускать. Самой нежелательной гостьей была ее мать, которая все лелеяла надежду повлиять на свою дочь и любыми угрозами или ласками убедить ее принять правильное решение.

Правильное — конечно же, с одной-единственной точки зрения, коих существует огромное количество.

Несмотря на свою безмерную любовь к истории, я никогда не увлекался политикой своих современников и особо в нее лез — зато мне всегда были интересны личные мысли, мотивы и соображения каждого участника какой бы то ни было ситуации. Такое парадоксальное сочетание интересов давало забавный результат, когда я оказывался в другой точке истории: совершенно не думая об общих глобальных событиях изучаемого времени, я всегда подмечал тонкости и любопытные моменты, делающие картину намного понятней и определенней.

И сейчас я мог уверенно сказать, что надежды леди Карлии не были полностью безосновательны. Последние дни Мелори выглядела подавленной, она все чаще молчала, надолго задумывалась, смотрела в никуда — другими словами, полностью ушла в себя и не хотела ни с кем делиться своими соображениями. Даже Оринделл, которому девушка, похоже, доверяла больше всех, так и не смог добиться от нее ничего определенного. Мне же моя спасительница только рассеянно кивала, изредка глядя на меня пустым взглядом, как будто и вовсе сквозь. Но когда, далеко не сразу, понимала, что я замечаю ее взгляд, смущенно отводила глаза.

Я никак не мог угадать ее мысли. И от этого мне становилось только интересней.

Но позавчера вечером леди вела себя иначе. Совершенно иначе.

Благовоспитанная дочь аристократов пробежалась по замку небольшим вихрем, сбивая по пути все, что только можно было сбить, но по какой-то счастливой случайности так ничего не разбив. Она ворвалась на кухню, весело со всеми поздоровалась, кого-то даже обняла, чем вызвала у этого человека непродолжительный ступор, набрала целую охапку всевозможных сладостей и точно так же стремительно удалилась. Позже она вышла к ужину, победно сверкая яркими глазами, холодно поздоровалась с матерью, тепло — с отцом, посетовала на отсутствие брата, не глядя схватила что-то со стола и, по пути поцеловав мимо проходившего меня в щеку, отправилась в неизвестном направлении.

Я так и не сообразил, что сказать и нужно ли это делать вообще. Впрочем, после поцелуя леди не удостоила меня даже повторным взглядом — и я решил, что мое смущенное лепетание вслед явно выглядело бы лишним.

На следующее утро Мелори вела себя как ни в чем не бывало. Так же скромно и воспитанно, как и в остальное время. Продолжала немного меня стесняться, причину чего я искренне не мог понять, больше не носилась по дому, не таскала с кухни сладости и, к моему сожалению, не выглядела столь уверенной в себе. На вопрос отца, куда он вчера выходила, недоуменно покачала головой и ответила, что весь вечер провела в замке.

Это не могло быть правдой. Я собственными глазами видел, как Мелори выходила за ворота, укутавшись в летнюю атту, но так ничего никому и не сказал.

Хорош стражник.

С другой стороны, именно леди уговорила всех взять незнакомого и подозрительного меня на работу, и я хотя бы из чувства благодарности не собирался ее подставлять. Главное — что вернулась целой и невредимой. Мне уже достаточно.

Секреты у Оринделла, секреты у Мелори. Есть такая замечательная присказка: у каждой семьи отыщется парочка отличных скелетов в шкафу. А у аристократических семей этих скелетов может найтись и больше — были бы шкафы.

В общем, скучать мне не приходилось точно. Времени же на уныние и жалость к самому себе просто-напросто не оставалось. Да, я пока что не видел абсолютно никаких выходов из сложившейся ситуации, не обнаружил ни одной, даже самой несущественной зацепки, что вполне могло меня отправить в ловушку всепоглощающей депрессии, но неотложные дела, коих насчитывалось непомерное количество, не оставляли мне такого шанса.

Тренировки, дежурства, всевозможные хозяйские поручения — мои должностные обязанности точно определены не были, поэтому на меня, как и на остальных стражников, свешивали все, что только можно было свесить, вплоть до помощи на кухне и уборки сада.

Более того, найт Менрин, по своей должности вынужденный наблюдать за работой новичка, умудрился разглядеть во мне незаурядного мага и, похоже, на полном серьезе вознамерился приобщить меня к своим исследованиям в области теории магии. Посмотрев на метровую колонку цифр, десятки формул и внушительных размеров расчеты, я сначала было ужаснулся и чуть не начал петь известную многим песню о гуманитарном складе ума, но вовремя вспомнил, что не повторял ее слова уже несколько лет, с тех пор как с удивлением обнаружил, что считать временные координаты мне даже нравится.