Маскарад - Натали Питерс

Заскрипела дверь. Она быстро обернулась и увидела наблюдавшего за ней из дверного проема Рафа. Она замерла, прижав мокрую губку к груди.

Раф приближался к ней медленно. Она не шевелилась, даже не дышала. Он снял свой халат и бросил его на пол. Он был обнажен и готов овладеть ею. Она нервно сглотнула и закрыла глаза. Он вытащил шпильки из ее волос, и они водопадом упали по спине до талии. Он положил руки ей на плечи, а потом легко скользнул по ее телу вниз. Она издала напоминающий всхлип звук и склонила голову к его груди.

Раф привлек ее к себе и уткнулся ей в шею. Он с наслаждением вдыхал ее запах: так пахнет лес после дождя, осенняя листва. У нее была изумительная фигура – подтянутая, но очень женственная. Смутный образ Фоски Лоредан, который месяцами лелеял Раф, сменился живой Лией. Он держал ее в объятиях – красивую, смуглую, чувственную. Лиа, которая любила его. Лиа…

Он взял в ладони ее лицо и нежно приподнял. У нее были темные, понимающие глаза. Она притянула его голову, и их губы слились. Он застонал и опустил ее на пол. Когда он вошел в нее, она содрогнулась и вплотную прижалась к нему. Он немедленно отреагировал на трепет ее тела – словно глубоко вздохнул.

Раф приподнялся на локтях и взглянул на нее. Казалось, он впервые увидел ее.

– Лиа, прости, я…

Она коснулась его губ кончиками пальцев.

– Нет. Не надо слов.

Они поднялись. Она взяла его за руку и повела к постели.

Прошла неделя, заполненная истинными наслаждениями и мечтами позднего лета. Однажды ночью к вилле подъехал мужчина. Он вел на поводу великолепную лошадь, уже оседланную и готовую к дальней поездке. Время, отпущенное им, закончилось.

Раф готовился к отъезду. Посыльный уехал. В небе поднималась яркая луна. Лиа вышла из дома.

– Вы не возьмете меня с собой, – тихо сказала она, скорее утверждая, чем спрашивая.

Он не смотрел на нее, подтянул подпругу на седле и пробормотал:

– Я не могу, Лиа. Ты знаешь. Я постараюсь прислать за тобой, как только узнаю…

– Нет, – покачала она головой. – Не давайте никаких обещаний. Просто возвращайтесь ко мне, если сможете, когда-нибудь.

– Вернусь. С тобой все будет хорошо? – Он попробовал кошелек, который ему оставил посыльный, на вес. – Здесь куча денег.

– Нет, вам они нужны. Со мной все будет в порядке. Не беспокойтесь. – Она глубоко вздохнула. – Увидите, Раф, когда вы вернетесь, я стану знаменитой. Лучшей танцовщицей в Венеции! У меня будут собственный дом и гондола, а любовников я буду выбирать только среди богатых и красивых мужчин.

– Для такой жизни ты слишком хороша, – усмехнулся он.

– Нет, я подхожу для нее. Танцы, любовь – все, что я знаю. Раф, вы не любите меня. Пока не любите. – Слезы появились у нее на щеках, и она обрадовалась, что уже стемнело. – Вам нужна была женщина, а я оказалась рядом. Я не сожалею. Я буду вас любить до самой смерти.

– Ты спасла меня. Ты…

– Вы мне ничего не должны. Я поступила так, чтобы жить в мире со своей совестью. А теперь, пожалуйста, уезжайте.

Лиа отошла от него и наблюдала, как он сел в седло, взял поводья. Раф не знал, что сказать. Он пришпорил лошадь и уже было отправился в путь, но тут же резко повернул назад. Лиа подбежала посмотреть, что случилось. Он наклонился, охватил ее за талию и поднял. Раф крепко, чуть не раздавив Лиу, поцеловал ее, опустил на землю и галопом умчался прочь. Ветер высушил ее слезы на его щеках.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 11

ОТВЕРЖЕННЫЕ

Фоска натянула капюшон и плотнее запахнула плащ. Она быстрым шагом шла по дворцу Лоредана. У нее было назначено свидание с любовником, и она опаздывала.

На улице лил дождь. Впрочем, так было всю зиму, за исключением сильных морозов в конце января, когда лагуна и каналы покрывались толстым слоем льда, по которому венецианцы переходили с острова на остров и даже ездили верхом на континент и обратно.

В тот момент, когда Фоска вошла в громадный зал для танцев, раздался взрыв веселого смеха, и она тут же остановилась. Сквозь полумрак к ней приближался Алессандро и ее сын Паоло. Вслед за ними шел с обычным для него выражением изумления на лице его домашний учитель розовощекий и пухлый Фра Роберто. Вдоль стен зала торжественно вышагивал зажигающий свечи ливрейный лакей.

Заметив Фоску, Паоло издал радостный крик и бросился к матери. Она склонилась, и их лица оказались на одном уровне.

– Посмотри, мама! – воскликнул он полным счастья голосом, показывая ей небольшую модель парусника. – Какой замечательный корабль. Правда? Папа только что подарил его мне. Мы запустим его в пруд, как только прекратится дождь.

– Он восхитительный, мой дорогой. По-настоящему красивый. Я знаю, ты будешь следить, чтобы он не пошел ко дну.

Фоска знала, что Алессандро стоит не далее чем в пяти шагах от них, внезапно затеяв философскую дискуссию со священником. Она наскоро обняла Паоло, поцеловала его и выпрямилась.

– Мне нужно идти, Паоло, – сказала она нежно, приглаживая рукой его волосы. – Будь умницей.

Недоверчивое выражение, появившееся на лице сына, отдалось болью в ее сердце. Паоло был довольно сообразительным и вдумчивым ребенком. Она знала, что он не понимает, почему его родители не замечают друг друга, даже находясь, как сейчас, в одной комнате.

Она прошмыгнула мимо Алессандро и священника. Алессандро посмотрел сквозь нее, будто она была клубом дыма или привидением. Фра Роберто учтиво поклонился, и она удостоила его кивком.

Приблизившись к большим дверям по другую сторону зала, Фоска услышала голосок Паоло:

– Папа, почему ты никогда не разговариваешь с мамой?

Алессандро пробормотал нечто успокаивающее, мол, не надо придавать этому значения. На самом деле им было нечего сказать друг другу. Все было сказано шесть лет назад, и с тех пор они, находясь наедине, не обменялись друг с другом ни словом, а будучи на людях, ограничивались банальными любезностями. Светский мир был настороже.

Ливрейный лакей подскочил к Фоске, чтобы открыть двери, она вышла и застыла на верхних ступенях широкой мраморной лестницы, плотно зажав рот одетой в перчатку рукой. Ненависть вспыхнула в ней как огонь в костре и тут же угасла, оставив чувство тошноты и головокружения. Порывистый ветер заполнил ноздри запахами моря и влаги. Она стала медленно спускаться по ступеням, ощущая приятную прохладную и успокаивающую сырость моросящего дождя и тумана.

Окружающие предметы виделись расплывчатыми, и она оступилась, входя в поджидавшую ее гондолу. Одетый в ливрею гондольер твердо взял ее за талию, чтобы поддержать. Она оглянулась, чтобы поблагодарить его. Его красивое лицо выглядело бесстрастным. Над глубоко посаженными глазами нависали тяжелые веки, а нижняя губа чувственно выдавалась вперед, словно в улыбке.