Железная маска: между историей и легендой - Жан-Кристиан Птифис

Паньоль полагает, что ему удалось доказать рождение второго ребенка 5 сентября 1638 года при королевском дворе Франции, ибо он «открыл», что Людовик XIII приказал в честь рождения сына петь гимн «Те Deum». Все отправились в часовню, спальня королевы опустела, и благодаря этому появилась удобная возможность незаметно родить второго, нежелательного ребенка… Действительно, важное открытие! И беллетрист-историк наивно похваляется: «Пусть это не было великим открытием, но ведь если бы удалось найти хотя бы одну руку Венеры Милосской, можно было бы восстановить всю статую».[343]

Чтобы вернее толкнуть своего героя в пасть волка или, точнее говоря, в донжон Пинероля, он возводит его в ранг заговорщика, и родной брат короля становится сообщником Ру де Марсийи, выбирает себе псевдоним Мартен и социальное положение слуги. Однако в действительности его зовут Жак де ла Клош. Английский псевдобастард, отправившийся на поиски своих корней и своей подлинной идентичности, ошибся в отце: он принял Карла II за Людовика XIII! Что касается изменения имени, то Людовик XIV после ареста в августе 1669 года несчастного Кавуа дал своему брату, брошенному за решетку тюрьмы Сен-Лазар, имя Доже.

Поскольку Паньоль чувствует, что его гипотеза нуждается в подпорках, он особенно старается подчеркнуть, что Данже — или, пардон, Доже — на самом деле не был слугой. Действительно, как можно обрядить Сына Франции в лакейскую ливрею! Трудно представить себе, чтобы брат-близнец Его Величества короля Франции, как две капли воды похожий на него, занимался хозяйственными делами в Пинероле на пару с мужланом Ла Ривьером, перетаскивая тарелки, смазывая ботинки мсье Фуке, перед тем как тот отправится на прогулку, расчесывая его парик и принимая тяжелые корзины с бельем из рук прачек. Паньоль, как и все его предшественники, вынужден изворачиваться, дабы обойти неудобное документальное свидетельство. Лувуа, объясняет он, сказал о Доже, что «это всего лишь слуга», только для того, чтобы сбить с толку историков. Когда Сен-Мар просил разрешения использовать Доже в качестве слуги Лозена, то и это было лишь инсценировкой, разыгранной «под диктовку Лувуа, чтобы подкрепить официальный тезис о том, что Доже является всего лишь слугой».[344] Когда же узник из башни впервые попал в 1675 году в апартаменты Фуке, это было сделано с той целью, чтобы он стал его «компаньоном или, может быть, секретарем».[345] Изучение бухгалтерской отчетности тюрьмы (которая, впрочем, сохранилась не полностью) доказывает, что с пресловутым Эсташем обходились как с королевским сыном. И Паньоль барахтается в огромных суммах, потраченных на содержание узника и на строительство в Провансе роскошной тюрьмы, которую он сравнивает с отелем «Круазетт» и виллами на Лазурном Берегу.[346] Комментарии излишни!

Между легендой и историческим исследованием разрыв продолжает увеличиваться. Разумеется, истина не обладает привлекательной силой романа. Если строго придерживаться документов и фактов, то придется распрощаться с мифом о «несчастном принце», подвергавшемся преследованию со стороны брата-короля и вынужденном носить маску по причине «поразительного сходства» с братом. Но легенды упрямы! Они редко когда склоняются под напором очевидных фактов. Независимо от этого таинственного слуги, несчастного бедолаги, продолжают разукрашивать образ опасного узника с благородным лицом и чарующим голосом, узника, которого запрещено видеть и слышать. «Есть ли что-нибудь более разочаровывающее, чем загадка, разгадка которой найдена? — иронически задается вопросом Г. Ленотр. — Разве не представляет собой пазл, все фрагменты которого собраны, вульгарный образ, не способный кого-либо заинтересовать? Подобного рода головоломка интересна не тем, чтобы преуспеть в ее решении, а самим процессом поиска решения, поэтому настоящий игрок не спешит заканчивать сборку, ибо это положит конец его удовольствию».[347] В этой головоломке отсутствуют один или два фрагмента, которые и могут стать абсолютным доказательством! Если бы эти доказательства были под рукой, они со всей очевидностью показали бы, что не могут разрушить миф. Простой слуга, видевший документы, которые не должен был видеть, и повинный в том, что проболтался? Слуга, держащий в своих руках достоинство и судьбу иностранного короля? Всего-то навсего! Как жаль, а ведь могло бы быть куда интереснее. Итак, перемешиваем фрагменты и начинаем игру с начала. Подумаешь, какая важность, что маска упала и лицо озарилось ярким светом! Принимаемся за поиски нового лица, на которое не без удовольствия можно будет надеть железную маску с металлическим подбородочником… К счастью, воображение невозможно сковать логикой и здравым смыслом. К загадкам можно найти разгадки, легенды же бессмертны.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

А.Е. — Archives du ministère des Affaires étrangères, à Paris.

A.N. — Archives nationales.

Arsenal — Bibliothèque de l'Arsenal, à Paris.

BnF. — Bibliothèque nationale de France.

Fr. — Manuscrits français (département des manuscrits de la Bibliothèque nationale de France). Mss. — Manuscrits.

N.A.F. — Nouvelles acquisitions françaises (département des manuscrits de la Bibliothèque nationale de France).

P.O. — Pièces originales (département des manuscrits de la Bibliothèque nationale de France).

Sainte-Geneviève — Bibliothèque Sainte-Geneviève, Paris.

S.H.A.T. — Service historique de l'Armée de terre (anciennes Archives de la Guerre), au château de Vincennes, section moderne.

МОНЕТНАЯ СИСТЕМА ФРАНЦИИ XVII ВЕКА

В XVII веке денежной единицей Французского королевства был ливр Турне (или франк). Соль, или су, был эквивалентен 1/20 ливра, денье — 1/12 соля. Стоимость ливра Турне фиксировалась указами и сильно варьировалась в конце правления Людовика XIV. Для упрощения допускалось, что 1 серебряный экю равнялся 3 ливрам, 1 пистоль— 10 ливрам и 1 луидор — 25 ливрам. Учитывая структуру цен и услуг, а также значительные расхождения в экономической и социальной сферах между временем Людовика XIV и нашим, было бы бесполезно пытаться перевести стоимость ливра в евро.

ПРИЛОЖЕНИЯ

I. ГИПОТЕЗЫ

Ниже приведен перечень всех гипотез, выдвинутых для отождествления человека в железной маске. За исключением первых из них датой их появления считается дата публикации произведения, в котором та или иная версия была впервые представлена.

1. Герцог де Бофор

Слух, распушенный в 1688 году Сен-Маром и подхваченный в 1768 году Ла Гранж-Шанселем.

2. Генри Кромвель

Слух, распущенный в 1688 году Сен-Маром.

3. Женщина

Слух, пришедший с острова Святой Маргариты и, возможно, порожденный свидетельством мадам Сесси (конец XVII века).

4. Г. Д. P. (M. Le С. D. R.) (граф де Рошфор или де Ривьер), настоящий отец Людовика XIV

Версия, высказанная в анонимном голландском памфлете «Любовная связь Анны Австрийской, супруги Людовика XIII, с мсье Г. Д. P. (M. Le С. D. R.), настоящим отцом Людовика XIV, где подробно рассказано, как принялись за дело, чтобы обеспечить престолу наследника, к каким средствам для этого прибегали и, наконец, о всем убожестве этой комедии» (1692).

5. Старший брат Людовика XIV, сын любовника Анны Австрийской (Бекингема?)

Слух, пущенный, вероятно, в 1701 году маркизом де Барбезьё и его метрессой мадемуазель де Сен-Кантен и подхваченный Вольтером и многочисленными писателями XVIII и XIX веков: Kappa, Шарпантье, Дюфеи, Мишле, Луве…

6. Английский милорд, замешанный в заговор герцога Бервика

Информация, сообщенная в 1711 году Елизавете Шарлотте Баварской. В действительности речь шла о некоем Ханте, участнике неудавшегося покушения на Вильгельма III Английского, организованного в 1696 году шотландским дворянином сэром Джорджем Барклаем.

7. Узник, попавший в заключение за то, что в возрасте двенадцати лет сочинил два стиха против иезуитов

Объяснение, данное тюремщиком Рю и хирургом Рейи Константену де Ранвилю и воспроизведенное в его сочинении «Французская инквизиция, или История Бастилии» (1719).

8. Граф де Вермандуа

Версия, представленная в «Секретных мемуарах для написания истории Персии» (1745), которая была в ходу еще во времена Людовика XIV и которую в той или иной мере поддерживал отец Гриффе.