Аромат роз - Кэтрин Андерсон

— Тогда ты поставишь на ноги мою дочь. Обещай мне это.

— Нашу дочь! — поправил он ее. — Да! Я клянусь тебе в этом. Я поставлю ее на ноги и буду любить до последнего вздоха. Но в награду за это я хотел бы иметь ее маму.

Кэйт знала, он выполнит клятву, что бы ни случилось. Не только ради нее, но потому что любит ее девочку. Несбыточные желания исполнились. Миранда получил то, чего так страстно хотела, — нового папу, и это стало реальностью.

— Мне придется пройти через это, — сказала она мягко. —Я не могу жить под угрозой того, что все раскроется. — Она облизнула пересохшие губы. — Ты понимаешь, Зак? Ты не можешь получить меня. Не можешь, пока я связана прошлым.

Он коснулся пальцами ее волос на макушке. — Я сказал тебе, что это решение должна принять ты. Но это не мешает мне бояться за тебя. Как только ты сделаешь этот шаг, я не смогу уже защитить тебя. Понимаешь?

Кэйт это слишком хорошо понимала.

— Я… Я знаю, это серьезный вопрос, но ты пойдешь со мной к шерифу? Мне будет легче, если ты будешь рядом со мной.

Он глухо застонал и обнял ее.

— Любовь моя! Я пойду с тобой даже в преисподнюю. Могу ли я отстраниться от этого, если связан с тобой?

Кэйт положила руку ему на плечо и впервые в жизни сама обняла его. Она прижалась щекой к его груди, вдыхая запах его кожи. Она пахла сеном, травой и грубой холщовой одеждой, ребенком и даже собакой. Она подумала, что, наверно, так и должно быть. Рядом с ним она готова перенести все, даже обвинение в убийстве.

Часом позже Зак лежал в постели, а Кэйт примостилась на его руке, прижавшись к нему. Он смотрел в потолок, но чувствовал каждый ее вздох, каждое прикосновение ее тела. За всю жизнь он не переживал такого дикого страха. Даже когда холера унесла его семью: родителей и трех братьев. То был неотвратимый рок, а сейчас он мог остановить Кэйт, удержать ее от того, что она собиралась сделать завтра.

Мысленно Зак уже остановил ее, но беда в том, что в душе он считал это недостойным. Черт возьми! Он знал, что это нечестно! Ему становилось не по себе при воспоминании о том, как он отговаривал ее идти к шерифу. Страшась за ее судьбу, он не был честен с самим собой.

Он доверял суду присяжных и, доверяя ему, не мог вообразить, что Кэйт признают виновной в убийстве Джозефа. Приняв во внимание все, что сделал этот человек, и то, что намеревался сделать, присяжные, вероятно, освободили бы ее от ответственности, даже если бы она и убила его. Никто в здравом уме не способен осудить ее за то, что она сделала, спасая своего ребенка!

Но больше всего его терзали мысли о тех силах ада, которые овладевали Кэйт, когда она оставалась наедине со своим прошлым. Он пришел к ней, и она приняла его как возмездие за свои грехи. Теперь он станет ненужен ей, ибо она почувствует в нем власть, к которой можно питать лишь отвращение. Кто сможет обвинить ее в том, что она захочет освободиться от него?

Он пошел на этот брак, зная, что она не любит его. Они совершили сделку. Его имя и защита в обмен на ее руку. Послезавтра она больше не будет нуждаться в нем. Конечно, она пока об этом не думает, но скоро поймет, что лучше аннулировать этот брак.

А что, если перетащить ее сейчас в другую комнату и там, наконец, осуществить то, ради чего он пошел на этот брак? Тогда уже ничто не сможет разлучить их. Нет, хоть он и не слишком владел собой, но все же отверг эту мысль и закрыл глаза, стараясь не думать об этой возможности.

Она еще не готова для физического слияния с ним. И, заглядывая в ее глаза, он понимал это; она стала с ним свободнее, раскованнее, перестала сжиматься— да. Он чувствовал, что они постепенно становятся друзьями. Со временем он проложит дорогу к ее сердцу, пробудит в ней интерес к сексуальным радостям… Но время—роскошь, которой у них уже нет. После того, как она пойдет к шерифу, ее, вероятно, запрут в тюрьме, пока все не завершится. И, если он хочет вступить с ней в супружеские отношения, ему необходимо воспользоваться оставшимися часами.

Как же он дошел до такого отчаяния, что вообразил, будто эта женщина прикована к нему, а ее чувства не имели значения? Как случилось, что его любовь вдруг стала такой ничтожной? Неужели ему нужно только право обладать ее плотью?

Сквозь прикрытые глаза Зак смотрел на Кэйт и представлял себе, как изменится — ее лицо, если он силой возьмет ее и заставит отдаться ему. Он чувствовал, , как его охватывает ярость, направленная не на нее, а на себя. Ведь так легко осуществить то, что требовало его тело! И, что еще хуже, использовать для этого Миранду: Кэйт пойдет на все, лишь бы не потревожить дочь. На все. Одно только слово, больше ничего не нужно.

Глядя в прекрасное лицо Кэйт, Зак обвел пальцем изгиб ее подбородка. Она что-то пробормотала во сне и теснее прижалась к нему. Каждую вторую ночь они спали с ребенком и собакой, но сегодня она сама легла на его руку, как будто для нее в этом не было ничего непривычного. Все, что ему нужно, это немного времени и надежды, что она займется с ним любовью. Это все, чего он хотел и чего не мог получить.

Перед ним было два пути: силой настоять на своем или пойти на риск потерять ее. Первое давало ему гарантии, второе ничего не сулило.

Осторожно, чтобы не разбудить Кэйт, он вытянул из-под нее свою руку и выбрался из постели. В этом доме были и другие места, где он мог поспать. И если он не хочет презирать себя утром, ему следует сделать правильный выбор.

— Значит — уйти… Это его подарок ей…

На следующий день после обеда Кэйт сидела на кухне одна и, раскачиваясь в качалке, старалась не слышать шума и говора, доносившихся со двора. Мужские голоса и скрежет лопат. Кошмар, открывшийся и выставленный напоказ при солнечном свете.

Когда все стихло, Кэйт раскачалась сильнее, вцепившись в подлокотники. Пот градом струился по ее телу, и первый раз она пожалела о том, что пошла этим утром к шерифу. Зачем? Оправдаться? Перенести прах Джозефа в освященную землю? Отделаться от подозрений? Все эти причины казались ей теперь такими зыбкими…

Маркус забрал Миранду на ферму Зака. Ее муж находился там, с людьми, наблюдая за тем, как выкапывают останки Джозефа. Сидя здесь, в полумраке, она чувствовала безысходное одиночество и догадывалась, что отныне оно станет ее неизменным спутником, если ее запрут в тюремную клетку по обвинению в убийстве мужа. Тяжелые шаги сапог по деревянному полу нарушили тишину. Кэйт поняла, что в дом вошли Закария и шериф.

«Я не смогу больше защитить тебя. Понимаешь?» С того момента, как были произнесены эти слова, Кэйт безуспешно пыталась отделаться от них. Но за ними таилось и что-то другое. Впервые за время их супружества он спал ночью отдельно от нее. Но было и что-то еще, значительнее этого. Какая-то уклончивость в его поведении, непонятное ей выражение его глаз — такое, словно он готовился сказать ей «прощай». Это вселяло ужас в Кэйт.