Серпентес - Аллен Дуэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надо это отметить! – закричала Стилла.
– Стилла. – Мейсон взял ее за локоть и отвел в сторонку. – Ты не видела Эйлин?
– Я заглянула в комнату, она спит.
– Надо с ней поговорить. Что вообще на нее нашло?
– Мей-Мей, давай не сегодня. – Стилла сделала щенячий взгляд. – Вы победили, все устали, отпразднуем же сегодняшнюю победу!
– Ты предлагаешь развлекаться в такой момент? Когда у нас происходит полный пиз…
– Мейсон! – Стилла взглянула на него сурово. – Я знаю, тебе больно, но сейчас ты не сможешь унять свою боль. Мне тоже паршиво, но мы победили! Вы победили! Давайте хоть раз повеселимся и насладимся моментом в этой чертовой школе! – Она громко вздохнула.
Мейсон смотрел на Стиллу: она говорила толковые вещи. Но шестое чувство подсказывало, что с Эйлин что-то не так.
«Из нас двоих я больше подхожу на роль главного драчуна школы».
К ним подошел Томас. Он был взволнован.
– Что случилось с Эйл… – Он не успел договорить.
– Эйлин? Ну, давайте! Кто еще раз скажет об Эйлин, получит от меня то же, что Кларисса получила от нее!
Парни переглянулись и усмехнулись.
– Что?! – прикрикнула Стилла.
– Ты сама произнесла ее имя дважды.
Стилла злобно зарычала на них. Мейсон взял ее под руку, Томас сделал так же с другой стороны.
– Хорошо! Раз ты говоришь, что нам нужно отпраздновать, мы отпразднуем.
– Правда? – Стилла посмотрела на них с благодарностью.
Парни кивнули, и Стилла бросилась обнимать их. Мейсона не покидали мысли об Эйлин, но сегодня он должен был разгрузить голову.
– Пей! – Стилла протягивала стакан с фирменным напитком Томасу.
– Ты меня не заставишь! Это же сущая гадость!
– Ты не представляешь, от чего отказываешься, – проговорил Мейсон, отпив коктейль.
– Что там намешано?
– Любовь, боль и будущее, – хитро улыбнулась Стилла. – Тщательно смешано и приправлено дружбой.
– Меня будет тошнить дальше, чем я вижу. – Томас сморщил нос.
– Пей. Пей. Пей! – повторяла Стилла.
Мейсон подхватил ее темп, и теперь они говорили хором:
– Пей! Пей! Пей!
– Ладно! – сдался Томас.
Он принял стакан и внимательно изучил содержимое. Перекрестившись, он сделал небольшой глоток. Горло обожгло, но вкус оказался приятным.
– Неплохо!
– Это как тогда, когда ты не хотел пробовать сыр с плесенью! – Стилла рассмеялась. – Я плохого не посоветую!
Ребята сидели в кладовке. Все ученики Серпентеса отправились играть в ночные игры и праздновать победу. Троица устала от шума, поэтому они запаслись алкоголем и нашли укромное место. Они разговаривали, шутили, веселились и прекрасно проводили время.
– Предлагаю сыграть в «Правду или действие», – произнес Мейсон, он был уже весьма пьян.
– Я начну! – подхватила Стилла. – Мей-Мей, правда или действие?
– Правда.
– Ты любишь Эйлин?
Повисла неловкая пауза.
– Я думал, что ты не хочешь о ней сегодня говорить, – раздраженно ответил Мейсон.
– Мне просто интересно. К тому же мы пьяны, нам можно говорить обо всем. Я знаю об Оливии, не спрашивай откуда! Ты ее любил. Но любишь ли ты Эйлин?
– Да. Когда я увидел ее с Рэйделом, первым делом хотел проломить ему голову. А потом я задумался: а вдруг она не чувствует ко мне то же, что я к ней. – Мейсон откашлялся. – Сложно это все. – Он хлопнул в ладоши. – Я следующий! Том?
– Действие.
– Поцелуй Стиллу, – улыбнулся Мейсон.
– Что? – Стилла округлила глаза. – Я не думаю, что это…
– Ладно, – ответил Том.
Стилла вздрогнула и повернулась к нему. Томас смотрел на нее теплым и немного пьяным взглядом.
– Мы же пьяны, – усмехнулся он.
Стилла рассмеялась. Ее сердце забилось чаще, когда Том положил ладонь на ее щеку. Его руки были немного холодными, из-за этого по телу пробежалась волна мурашек. Он медленно приближался. Стилла задержала дыхание, и Том накрыл ее губы своими. Она почувствовала приятное тепло, которое разлилось внутри. Томас целовал ее, а его руки сжимали ее в объятиях. Все крепче и крепче.
Мейсон, который в этот момент ковырял ногтем в стенке, прокашлялся, напоминая о себе. Том отстранился от Стиллы и посмотрел на нее совсем иным взглядом. Она никогда такого раньше не видела. Томас улыбнулся и разомкнул объятия. Стилла не могла сдержать ответной улыбки.
«Потом поблагодаришь», – пронеслось в голове у Мейсона.
– Моя очередь? – спросил Том.
Дверь кладовки резко открылась, и в проеме показалось взволнованное лицо мадам Хидан. Ребята резко подскочили и попрятали стаканы за спину.
– Мадам Хидан, мы не пили! – с заиканием произнес Мейсон.
Стилла закатила глаза. В этом чулане стоял такой перегар, что можно было почувствовать его на другом конце коридора.
– Томас, милый, мне надо с тобой поговорить.
– Я сделал что-то не так? В чем дело?
– Том, – мадам Хидан тяжело вздохнула, – речь о твоей бабушке…
– Что? Ей нездоровится?
– Дорогой, мне очень жаль, но она скончалась сегодня днем, сердечный приступ.
Земля ушла из-под ног. Том выронил свой стакан, и тот разбился. Звон стекла застыл в наступившей тишине и показался оглушающим. Пытаясь облокотиться на стену, Том рухнул на пол.
«Бабушка…»
Глава 32
Пустота
Томас шел по коридору за учительницей. Казалось, каждый шаг сопровождался ударом ножа. Единственный родной человек покинул этот мир. Покинул Тома. Люди ведут себя эгоистично в такие моменты. Нам свойственно думать о том, как мы будем жить дальше. Но на том свете тебя не заботят деньги, любовь, семья. Ты просто перестаешь существовать или же перерождаешься, а может, попадаешь в Рай или Ад. На этот счет есть очень много теорий, но никто не знает наверняка, ведь покойники не кричат с того света и не рассказывают о последних новостях небесных.
Томас был эгоистом. Он не знал, как теперь жить. Как вернуться в тот дом, где все напоминает о бабушке. Гостиная насквозь пропитана ее парфюмом и эфирным маслом, которым она мазала руки. В углу стоит ее любимое кресло, на нем лежит платок, связанный ею лично. В детстве, когда Том болел, бабушка укутывала его в этот платок и говорила, что он волшебный. По ее словам, его тепло могло исцелить от любых болезней. А вылечит ли он Томаса от душевной боли, которую он сейчас испытывает?
Позади Тома молча плелись Мейсон и Стилла. Ребята посчитали нужным промолчать. Оба знали, что в такой ситуации никакие слова утешения не помогут. Очень тяжело принять тот факт, что дорогого тебе человека больше
