Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Но они ничего не знали об истинной ярости. Ничего о жажде крови, которая ведет в бой всех сыновей Сангвиния.

Моя кровь гудела в венах и горела, как тлеющие остатки военных машин орков, пятнающих равнину. Облако боевого гнева окутало меня, раскаляя мозг. Безудержная ярость вырвала рычанье с моих губ, требуя, чтобы я убивал снова.

Я немедленно подчинился и в мгновение ока убил ближайшего человека. Влажные пластины его брони смялись под сокрушительным ударом моего цепного меча. Его тело разорвалось и упало. Пульс в моей голове ускорился как ликующий ребенок, когда я убил следующего гвардейца. Я убил еще одного, потом еще и еще. Люди умирали слишком легко, а я жаждал настоящего убийства. Я отбросил оружие и стал молотить бегущих слабаков бронированными кулаками. Не обращая внимания на укусы отчаянного лазерного огня, я обхватывал пальцами их головы и сжимал. Когда они лопались, мозгли брызгали на мой шлем. Вонь крови и экскрементов походила на амброзию. Я купался в запахе, смакуя примитивную сторону смерти.

Что-то тяжело ударило в мой шлем. Я ощутил, как треснула челюсть. Перед глазами поплыло. Меня снова ударило, я споткнулся и упал.

Я долго считал, что после смерти меня заберет тьма. Вместо этого я проснулся и понял, что сам стал тьмой.

Облаченный в черную броню, я был зафиксирован магнитами, заключен в несущуюся десантную капсулу. Красные косые кресты пятнали мои наплечники и поножи. Только блестящий символ Ордена говорил, что я когда-то был в рядах Расчленителей. Со мной было девятеро моих новых боевых братьев. Их оптика прорезала во мраке багровые дыры. Они рычали вместе с грохочущей десантной капсулой. Злобное рычание вырывалось и из моего горла, звериный звук, которого я не узнавал. Я чувствовал, что мои мускулы напряглись под броней, увеличиваясь от желания рвать, калечить, убивать. Высотомер надо мной вел отсчет к нулю. На миг я увидел, как счет пошел в обратную сторону, вверх. Быстрее и быстрее, он подсчитывал жизни, которые я забрал и, конечно, еще заберу.

Капсула задрожала, когда ферритовые лепестки ударили по земле. Освободившись от уз, я помчался вперед, ведомый моими гремящими сердцами, вниз по рампе и дальше, в острый свет битвы.

Враг был повсюду. Грациозные воины в хрупкой броне сражались мечами, на которых потрескивали лазурные молнии. Другие, в более массивных, сегментированных доспехах, таких же черных, как мои, стреляли издалека залпами разрывных зарядов. Хрупкие чужаки завопили боевой клич и бросились к нам. Я рычал, ненависть рвалась из моего горла рокочущими волнами. Я мог ощутить запах их страха, их ужас при нашем прибытии и услышать слабый стук их чужих сердец. Моя рука с мечом взлетела и упала, взлетела и упала, подчиняясь собственному смертоносному разуму, когда я резал и кромсал с силой, которой прежде никогда не знал. Когда я ворвался в их ряды, оторванные конечности и искромсанные туловища полетели вокруг, как шторм из плоти. Мой гнев не стихал. Они все умрут. Я убью их. Я…

Кровь. Кровь, наполнила мой рот, когда трещащий меч пронзил мое основное сердце.

Тьма забрала меня. Но я не умер. Я был возрожден, мне подарили жизнь воплощенной смерти.

Когда я очнулся внутри, мой разум горел от мучительных обрывков видений. Кошмарные воспоминания о нейросверлах, костных пилах и емкостях биожидкости которые висели надо мной, как нити марионетки. Сангвинарные жрецы Ордена и технодесантники погребли меня в адамантиевой утробе дредноута. Меня преследовали пылающие воспоминания — бессильный гнев, который я чувствовал, привязанный к их столу. Я закричал. Вместо голоса зазвучал металлический рев. Мое смертное тело было разрушено, а голосовые связки давно атрофировались. Мой мир сжался до обрывков инфо-пакетов, которые поступали в мой мозг через сенсорий саркофага. Мои действия толковали священные машины и вокс-усилители. Я снова закричал, улыбаясь, когда слышал искаженный рев.

Я был только сталью и гневом.

Завопили тысячи сирен. Их непрерывный визг разжег мою ярость, они вытащили меня из моей дремоты и привели в сводчатый коридор. Изувеченные тела Расчленителей и истерзанные останки людей-ауксилариев покрывали пол тошнотворной пастой. Оружие гремело со всех сторон. Я зарычал в ответ и ударил по стене массивным силовым кулаком, дарованным моему адамантиевому туловищу. Я ринулся в смежный коридор, круша остроконечными пластинами моих ног выступающие позвоночники существ. Я ревел, ликуя, когда мои аудио-сенсоры улавливали треск хребтов ксеносов и передавали звук в мой мозг. Новая орда существ бросилась ко мне. Я поймал одно и моментально раздавил, из другой моей руки вырвался поток пламени, который смыл остатки орды и очистил коридор от их мерзкой заразы.

У меня за спиной раздалось рычание. Я повернулся, но недостаточно быстро. Чудовищная тварь с пастью, сочащейся огненной кислотой, бросилась на меня. Она взвизгнула от боли, когда мой кулак ударил ее в морду, но продолжала прижимать меня к стене. Ее когти, каждый длиной с мой корпус, вонзились в меня. Но я не почувствовал боли, когда она разорвала хватку и рассекла меня надвое одним текучим движением. Мой разбитый саркофаг упал на пол, словно стреляные гильзы какого-то могучего осадного орудия.

Мой силовой элемент поврежден. Работа моего мозга скоро прекратится. Я не проснусь после этой последней смерти. И я рад.

Энди Смайли

Ускорение

Я один, а их много. Но я превозмогаю.

Кажущийся огромным болтерный снаряд словно сквозь воду ползёт к моей голове. Я отклоняюсь и чувствую жар, опаляющий кожу щеки. Полшага и клинок моего гнева отсекает руку стрелка в локте. Он — виновник предательства Сфериды. Его лживый язык — причина анархии, охватившей мир. Я рычу. Мириады вырезанных на его причудливых доспехах лиц кричат от боли, когда мой обратный удар разбивает шлем. Труп ещё падает, а я уже иду вперёд.

Смертные пешки архиврага думали, что без доспехов я стану лёгкой добычей. Их гордыня позволила мне проникнуть в святую святых, чего не смогли бы сделать тысяча воинов. Но я не овца, приведённая на заклание на алтарь тёмного бога, а проклятый зверь. Я Балтиил, библиарий Расчленителей.

Другие двигаются, скалят зубы, нацеливают на меня оружие. Они бы меня убили, будь я в объятиях времени. Пули изрешетили бы тело, лазерный огонь бы сжёг плоть. Я бы умер за считанные секунды. Но законам времени меня не удержать, ибо мой дар ставит меня выше тридцати предателей.

Бум… Бум…

Я слышу едва различимый стук их сердец, плеск текущей крови. Я заставляю кровь пылать, кипеть в их венах с яростью сверхновой звезды. Я убиваю их одной мыслью. Предатели разлетаются в клочья, когда лопаются их вены. Оружие падает на пол словно листья с осенних деревьев. Шипящие капли падают на меня словно адские снежинки. Я рвусь вперёд, наслаждаясь их прикосновением, и открываю рот, дабы вкусить крови.

Неделями я отчаянно хотел убивать. В разум словно погрузилась раскалённая игла, страшная жажда, которой не утолить воде. Экипаж «Брошенного копья», торгового судна, доставившего меня на Сфериду, местные жители, мимо которых я шёл, приспешники вероломного ковена — запретные лакомства, вкусив которые я бы утратил победу. И теперь я радуюсь освобождению, медный привкус тёплой, свежей крови доводит меня до экстаза.

Труп Морхана корчится, когда я прохожу мимо. Ублюдок-псайкер был единственным, кто мог бы угадать мою истинную природу, но предупреждение умерло на его губах, когда я призвал дар и вырвал себя из времени. Неспособный последовать за мной в будущее или укорениться в настоящем разум Морхана разорвался на части, а тело выжег изнутри психовременной сдвиг.

Остался лишь губернатор Кади Арен. Тот, чья слабость стоила жизни миллионам. Причина, по которой я здесь. По лбу катятся капли пота, когда шок сменяется ужасом. Я чувствую панику. Его оружие заряжено. Голубой ореол появляется вокруг дула, когда он отчаянно сжимает курок. Я рычу — он слишком далеко. Время тянет меня обратно. Взмахнув рукой, я направляю свой гнев в разряды багровых молний. Они срываются с протянутых пальцев, сдирают абляционные пластины украшенной драгоценными камнями брони, впиваются в плоть. Его рот раскрывается в крике, когда жуткие энергии срывают плоть с костей и выжигают душу. Угольки трупа Арена мерцают, а затем исчезают. Я задыхаюсь, изо рта капает слюна, а пульс становится оглушительным грохотом, когда я ощущаю психическую отдачу его смерти.

Время притягивает меня, и я замираю, тяжело дыша. Вокруг лежат мёртвые враги, но это ещё не конец.

Я переоценил свои силы. Я слишком многое притянул из Имматериума.

От кожи идут клубы тёмного дыма. Грохот далёкой битвы заглушает скрежет алчных когтей.

— Кровью Его я сотворён, — я начинаю катехизис, когда приходит боль.