Дефолт совести - Александр Смоленский

– Зачем душу терзаешь?! Я же тебе русским языком говорю, что не сегодня-завтра меня могут убить! – истерично заорал Осинин и неожиданно заплакал.

– Господи, ну кому ты нужен, чтобы тебя убивать?! Туров – дело другое! Он ещё при твоём правлении хорошо разжился. Да и потом зря времени не терял. Сам же не так давно говорил.

– Идиотка! Заткнёшься ты когда-нибудь или нет?! Лучше бы кипятка добавила в таз! – в новом приливе гнева закричал Осинин и тут же почувствовал, как бешено запульсировало в висках.

«А может, и вправду я зря так дёргаюсь? – попытался приглушить в себе страх бывший банкир. – В конце концов, в махинациях с ГКО участвовали не только я с Туровым. Там шуровал вовсю и Мотя Веселов – финансовый министр, и агнец божий – сам премьер Половинников... Проще вспомнить, кто не грел руки на ГКО. Почти все тогдашнее правительство было в деле. Большинство из них и сегодня на коне! Не станут же своего заказывать?!» Лихорадочно размышляя, Осинин панически боялся признаться себе в том, что опасается он как раз этих самых бывших соратников. Именно тех, кто все ещё числится в злополучном подрасстрельном списке.

Словно читая мысли мужа, супруга вдруг заявила:

– Я знаю, что надо делать. Тебе нужно срочно собрать манатки и слетать в Киев! Кто, как не Степан Викторович, может дать тебе дельный совет?! Он единственный человек, которому можно полностью довериться. Женское сердце не обманешь. Он действительно твой благодетель... Ну а если и он даст от ворот поворот – прямо оттуда, дорогой, отправляйся в Австрию. Приведёшь наш домик в порядок, может, даже съездишь подлечить нервишки куда-нибудь в горы. А там и я подъеду.

Пропустив мимо ушей последние фразы из тирады супруги, Константин Дмитриевич задумался. В её словах есть здравая мысль. Осинин хорошо знал, что Степан Викторович Белолицев всегда умел виртуозно косить под своего парня и косноязычного простачка. На самом деле бывший премьер, некогда отец родной для тогда ещё молодого Котика, ничего и никогда не делал себе во вред. Он являл собой удивительный симбиоз энергичного «красного» директора, способного крутым матерным словом решать все проблемы, и одновременно хитрожопого менеджера, обладающего удивительным чутьём находить деньги даже там, где их, казалось бы, не должно быть по определению.

Именно эти качества позволяли Белолицеву оставаться на плаву и пользоваться авторитетом среди властьпредержащих персон и нуворишей обновлённой России, даже когда его сослали на посольство. Но не просто послом, а «смотрящим» за газовой трубой в Европу. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Надо срочно лететь в Киев! Вмиг забыв о гипертоническом кризе, он зашлёпал босыми ногами в спальню. Собираться в дорогу.

Уже на следующее утро, а точнее, с восьми утра Осинин «дежурил» в приёмной Степана Белолицева, который по обыкновению запаздывал.

– Может, ещё чашечку кофе? Степан Викторович обещал скоро прибыть, – извиняющимся тоном обратилась к сидящему на диване бородатому московскому гостю миловидная секретарша. При этом она явно намеренно низко нагнулась над столом, чтобы тот по достоинству мог оценить великолепие её упрятанного под блузку тела.

– Не беспокойтесь, – натянуто улыбнулся Осинин.

Лишь где-то часам к одиннадцати в приёмной наконец появился Степан Викторович.

Белолицев не мог сдержать удивления:

– Сам Осинин! Да ещё в таком виде? Ты когда в последний раз бороду расчёсывал?

– Так я прямо с самолёта, и к вам...

– Велико счастье. Пожаловал. Ну, проходи, если явился.

Когда гость вкратце, перескакивая с одного на другое, изложил причины своего приезда, Степан Викторович ещё долго осмысливал то, что услышал.

– Всё ясно. Но ко мне ты что притопал?! Я что, комиссар Мегре или мать Тереза?! Мне здесь и без тебя проблем хватает! – Белолицев резко провёл ладонью по шее. – Самому впору удавиться.

– Как же вы не понимаете? Я специально приехал к вам за советом. Как мне поступить? Что делать? – с надеждой заглядывая в глаза бывшему покровителю, щебетал Осинин.

– Раньше думать надо было. А сейчас уж поздно. Или сухари сушить, или выжидать. Ты же в Генпрокуратуру с повинной не пойдёшь? – Белолицев достал из ящика письменного стола таблетку «Алка-Зельцера» и бросил в стакан с водой. – Может, и тебе? – участливо предложил он Осинину.

– Что вы, Степан Викторович? Мне без надобности.

– Да? – с сомнением переспросил бывший премьер. – А я почему-то подумал... Усталый вид, борода клоками... Кто знает? Послушай-ка, Костик, а тебя, случаем, не подослали ко мне, а? Что-то мне твой визит не ко двору! Нашёл где укрываться. Здесь уже неделю бригада прокурорских рыщет. Ведь писали даже, что Турова убрали хохлы. Стоит кому-нибудь из них увидеть нас вместе – разговоров не оберёшься.

– Да боже упаси, Степан Викторович, как вы могли такое подумать! – обиделся Осинин. Но известие о следователях прокуратуры его явно насторожило. – А вас не допрашивали по делу Турова? – осторожно спросил он.

– Ещё чего выдумал! Я президенту пожалуюсь. У нас с ним будь спок, всё в порядке. Целуемся при встречах.

– Так, может, вы и за нас похлопочете?

– Не боись, Константин Дмитриевич! – Белолицев вдруг улыбнулся, и лицо его обрело по-мальчишески шкодливое выражение. – Значит, говоришь, когда транзакциями занимался, понемногу крысил? Говоришь, совсем немного так?.. Где-то под десяточку отломил, так?.. Понимаешь, Костик, дело не в количестве украденных бабок, а в том, у кого ты это бабло украл!

– А у кого я украл? – недоумевая, спросил экс-банкир.

– Да у «семьи» ты украл! Вот ведь в чём проблема! А обворовывать родичей – это, брат, самое гнусное из преступлений! Так что ума не приложу, чем тебе подсобить...

Белолицев зевнул и сладко прикрыл глаза, как бы давая понять своему бывшему подопечному, что его присутствие здорово осточертело.

– Но вы-то знаете, что я ни при чём! Я не виновен! Я же действовал по указке сверху! Помогите мне, пожалуйста! – срывая голос на фальцет и впадая в истерическое состояние, закричал Осинин.

– Брось ты здесь орать, как баба с Бессарабки! Такие речи – ещё одна твоя ошибка, сынок. Чем я тебе могу помочь? Когда мог, помогал и вытаскивал тебя из дерьма. В «Факел» определил не на последнюю должность... Что, в конце концов, я тебе отец родной или нянька?! Кстати, ты отсюда куда?

– В Вену собирался. Туда ребята должны были заскочить – Половинников, Веселов...

– Хорошая компания говнюков. Ну и п...дуй туда. До встречи!

...Выйдя из здания посольства в полуобморочном состоянии, Осинин ощутил такую безысходность, что невольно подумал о добровольном уходе из жизни, пока ещё выпущенная хладнокровным киллером пуля не настигла его. Раз убийцы Турова отсюда, то почему бы не расправиться с ним именно здесь?! Константин Дмитриевич даже позавидовал покойному бывшему заместителю, у которого всё было уже позади – и страхи, и сомнения, и угрызения совести. А как жить ему в ожидании кары за прошлые прегрешения?

Помаявшись в Тироле на вынужденной диете и как следует похудев, Осинин вернулся в Вену. В девятнадцатом районе в незапамятные времена он прикупил небольшой домик, но ещё никогда там не жил. Константин не стал звонить никому из знакомых, сам довольно сносно убрал жилище и стал ждать. На днях должен был приехать Половинников, а с ним, может, ещё кто-нибудь из своих.

Пока Осинин в панике бежал из Москвы, о нём уже проявили некоторую заботу. В кабинете главы следственного управления Волина требовательно и громко зазвонил красный телефон. По прямой селекторной связи его в очередной раз вызывал генеральный.

«Опять с утра на ковёр!» – тяжело вздохнув, подумал Виталий Валентинович и нехотя снял трубку.

– Доброе утро, следопыт! – послышался в трубке густой баритон Беркутова.

– Для кого доброе, а кому иначе... – машинально перефразировав слова из известной песенки Окуджавы, ответил генерал. Он ещё не понимал, в какую сторону нынче завернёт начальство.

– Ну как, Виталий, тебя эта статейка в «Мегапрессе» не расстроила? Не бери в голову! Пора бы привыкнуть. Журналюги на то и существуют, чтобы не давать нам спокойно спать!

Тон Беркутова был на удивление спокойным и как будто не предвещал грозы.

– Извините, но я не читал никакой статьи, – спокойно сообщил Волин. – Так что пока и расстраиваться мне как бы нечего.

– Нечего, говоришь? Тогда поднимись ко мне, я тебя тогда сразу всем порадую. Ха-ха...

Волин застал Беркутова беседующим по телефону правительственной связи, поэтому, предусмотрительно оценив ситуацию, попятился назад, к двери. Однако Беркутов энергично замахал руками. Мол, давай заходи.

– Понятно, Илья Ильич, всё понятно. Не беспокойтесь, решим этот вопрос. Да, да, конечно... – как попугай трижды повторил в трубку Беркутов.

По всему было видно, что генеральный пытается поскорее закончить явно пустой телефонный разговор.