Тенепад (ЛП) - Джульет Марильер

- Уверена? – спросил он.

- Просто расскажи. Что в этом флаконе сна?

- Я рассказывал, что меня отправили учиться на острова, когда я был ребенком, - сказал Флинт. – Не боевому делу, Нерин, но навыку, с которым я родился, дару касаться разума людей, пока они спят, облегчать страдания, успокаивать, помогать преодолевать горе и боль потери. Исправление разума – древнее искусство, работающее через сон. Оно пришло к нам, как и твой дар, от предшественника не из людей. Ни у кого в моей семье не было такого дара, и когда он проявился у меня в раннем возрасте, это испугало родных. Как и твой дар, если им не управлять, он разрушителен. Ты сама это видела. В то время Кельдек еще не взошел на трон, об этом можно было говорить без страха. Родители узнали, что мастер-исправитель живет на западных островах, и отправили меня к нему, там я прожил пять лет, учился, как правильно использовать этот дар. Я остался там на тринадцать лет. Я был единственным учеником, наставник думал, что он последний в своем роде. Кельдек стал королем вскоре после того, как я начал обучение. Пока я учился, он испортил Олбан. А потом у меня был выбор. Я мог прятать дар и верить, что времена изменятся, или использовать его открыто. Последнее я мог делать только при дворе Кельдека. Я дал знать о себе, и вскоре он позвал меня к себе.

- И ты стал Поработителем, - пусть конец истории будет таким, что я смогу его вынести. – И Силовиком. Когда ты научился сражаться?

- Я встретил Регана. В Тенепаде он не говорит о своем прошлом, как и все. Но я встретил его на островах, когда мы были юны. Его семья предложила мне учиться с их сыном. Там тренировали и сражаться. Мой наставник одобрял это. Мы с Реганом были хорошими соперниками, учились друг у друга. Незадолго до того, как я ушел ко двору, была… катастрофа. Это рассказывать Регану, не мне. Но в тот день он стал таким, какой он сейчас. Он получил тысячи причин делать то, что начал делать в Тенепаде. И это жало мне причину предложить свой дар Кельдеку. Снаружи – верный воин и владелец дара. Внутри – нечто совсем другое. Король верит мне. Он понимает, что некоторые вещи я предпочитаю делать один.

- Флинт, - выдавила я, - разве тогда король не ждет, что ты будешь использовать дар для его целей? Зачем еще ты ему при дворе?

Молчание.

- Я делал это, да, - тяжко сказал он, мое сердце екнуло. – У него есть Поработители, но никого не учили, как меня. Два раза из трех у них получается завоевать верность человека, удерживая сознание жертвы. На третий раз… не мне рассказывать тебе, что случается, если процесс совершать неосторожно, Нерин. Я рассказываю тебе всю правду. Я никогда не делал того, что случилось с твоей бабушкой, мой учитель убедился, что я овладел даром, и только тогда отпустил. Пару раз я делал человека верным королю. Мы с Реганом давно говорили об этом. Чтобы у Регана было окно в сердце двора Кельдека, мне нужно полное доверие короля. Я должен исполнять некоторые приказы. Иначе Кельдек будет сомневаться в моей верности. Делать такое сложно. Груз таких поступков со мной каждый день. Но свобода Олбана мне кажется важнее. Если я начну противиться его приказам, король уничтожит меня. Он знает, как я силен, что позволяет мой дар. Он не отпустит меня. Я слишком сильный враг.

- И, - я разрывалась между ужасом и сочувствием, - если не ты исполнишь порабощение, это сделает тот, у которого один раз из трех делает человека… таким, какой стала моя бабушка. Боги, Флинт. Это кошмарно. Реган просит от тебя больше, чем можно просить с человека.

- Я хочу увидеть Олбан свободным. Я хочу место, где мы с тобой сможем сидеть у костра и говорить обо всем, спать спокойно под звездами. Если для этого нужно пройти по темному пути, я это сделаю. Не ради Регана. Не ради себя. Но другой вариант нельзя допустить.

- Но, - я пыталась понять, - если твой дар меняет убеждения людей, их уверения, почему нельзя применить порабощение к Кельдеку? Сделать его хорошим королем, что будет править справедливо? Или можно ведь его…

- Убить? – Флинт мрачно улыбнулся. – Я могу это сделать, но вот поработить его будет куда сложнее. Но если уберешь так тирана, вскоре вместо него появится другой тиран. У Кельдека есть влиятельные вассалы. Я говорю не только о Силовиках, но и о советниках, семье. Мы с Реганом обсуждали это. Мы хотим свергнуть его честно, публично, с поддержкой вождей Олбана. На это уйдет время. Сегодня была маленькая победа. Освобождение Олбана – работа многих лет, многих людей. Мы лишь в начале.

Мы поднялись еще выше, но склон уже выравнивался.

- Почти на месте, - сказал Флинт. – Ты в порядке?

- Флинт.

- Мм?

- Ты не порабощал меня?

- Нет, Нерин, хотя ты можешь не поверить мне теперь, когда я говорю это. Люди в Олбане верят, что Поработители носят на шеях украденные сны. Эти слухи пустили люди Кельдека, и эти кулоны пугают людей. Но на самом деле большая часть Поработителей носит стеклянную копию традиционного флакона сна, он ничего не держит. Некоторые добавляют себе по флакону за использование силы, словно ведут подсчет, - он коснулся пальцами вещицы, раскачивающейся на его шее. – У меня не копия. Это кристалл из особой пещеры на островах, места с духовной силой. Ты видишь движение воды, тумана, облаков. В давние времена каждому исправителю давали такой кусочек из пещеры, когда он заканчивал обучение. Мы несли в мир амулеты света и добра. Наставник отдал мне это, когда я его оставил, - Флинт замешкался. – Вряд ли я его увижу снова, - сказал он. – Но пока я ношу это, я чувствую его мудрость, и это придает мне сил идти. Порой он приходит ко мне во сне, и я просыпаюсь с новым сердцем, - он взглянул на меня. – Ты плачешь, - сказал он.

Я не могла говорить. Всего было слишком много. Я подняла руку и вытерла слезы.

- Почему тогда там повязана прядь моих волос? – спросила я, взяв себя в руки.

Флинт покраснел. Это было удивительно.

- В ту ночь на ферме я бы бросил прядь в огонь, но что-то заставило меня спрятать ее в карман, - он говорил с трудом, словно слова его не слушались. – Я и забыл об этом. А позже, пока ты приходила в себя после болезни, я нашел прядь. Может… я предугадал, как ты воспримешь правду. И после этого навсегда отвернешься от меня, - он коснулся пальцами маленького талисмана. – Я обвязал прядью твоих волос подарок моего наставника. Я думал, что даже если ты уйдешь, у меня останется частичка тебя. Но не мне это решать. Если хочешь, я верну прядь тебе, - он замешкался. – Я взял ее не в магических целях, Нерин, но… из-за того, кто я, талисман помог открыть мой разум тебе, а твой – мне. Мы приснились друг другу, мы часто понимали друг друга без слов, понимали чувства. Я этого не ожидал.