Теории всего на свете - Коллектив авторов

Тяготы переходного возраста объясняются временными особенностями развития

Элисон Гоупник

Профессор психологии, аффилированный профессор философии Калифорнийского университета в Беркли; автор книги The Philosophical Baby («Философское дитя»)

«О чем он только думал?» Типичный стон озадаченных родителей, пытающихся объяснить, почему их ребенокподросток плохо себя ведет. Психологи, занимающиеся проблемами развития, нейрофизиологи, практикующие врачи дают интересное и вполне изящное объяснение тинейджерских странностей. Идея состоит в том, что при превращении детей во взрослых задействуются две различных нервных и функциональных системы, связи между этими двумя системами меняются, что и определяет особенности переходного возраста.

Во-первых, существует мотивационная и эмоциональная система, которая весьма тесно связана с биологическими и химическими изменениями, происходящими в организме в период полового созревания. Вот что превращает тихих десятилеток, находящихся в безопасной гавани незрелого детства, в беспокойных, буйных, эмоционально напряженных подростков, отчаянно пытающихся достичь каждой поставленной цели, удовлетворить каждое желание, испытать каждое возможное ощущение. А для подростков самая важная цель из всех – добиться уважения сверстников. Как показали недавние исследования, подростки безрассудны вовсе не потому, что недооценивают степень риска, а потому, что переоценивают возможную награду, особенно социальную; награда для них более ценна, чем для взрослых. Вспомните страсти первой любви, неповторимые моменты триумфа после победы в школьных соревнованиях по баскетболу… В юности вы хотите чего-то, в среднем возрасте вы хотите хотеть.

Вторая система – контролирующая: она способна перенаправлять и обуздывать всю эту бурлящую энергию. Префронтальная кора головного мозга старается руководить другими частями мозга, она подавляет спонтанные импульсы и управляет принятием решений. Эта система больше зависит от обучения, чем система мотивационная. Вы учитесь принимать правильные решения, сначала принимая не очень-то хорошие, а затем внося в них исправления. Умение приходит с опытом.

В нашем далеком эволюционном прошлом (чего там, даже в недавнем историческом прошлом) эти две системы работали синхронно. Образование в детстве главным образом сводилось к формальному и неформальному практическому ученичеству – в том смысле, в каком подмастерье перенимает навыки и умения у мастера. У детей имелась масса возможностей попрактиковаться именно в том, что понадобится им для достижения своих целей во взрослую пору жизни, а значит, они могли уже с ранних лет стать опытными планировщиками и исполнителями своих планов. Чтобы стать хорошим охотником или собирателем, кухаркой или воспитательницей, нужно на самом деле заниматься охотой, собирательством, стряпней и воспитанием детей, тем самым настраивая те нейронные схемы в префронтальной коре, которые понадобятся юному человеку в зрелом возрасте. Но все это вы проделываете под надзором опытных взрослых и в защищенном мире детства, где последствия ваших неизбежных промахов сглажены. А когда в вас взыграют мотивационные соки переходного возраста, вы будете готовы гнаться за реальными наградами с новым рвением, и у вас уже будет нужный опыт и умение владеть собой, позволяющие делать это эффективно и благо разумно-безопасно.

Однако в современной жизни отношения между этими двумя системами переменились. По отчасти таинственным (но наверняка биологическим) причинам период полового созревания наступает у человека во все более и более раннем возрасте. (Основная гипотеза сводится к тому, что у детей меняется энергетический баланс: они больше едят и меньше двигаются.) Одновременно активизируется и мотивационная система.

При этом у современных детей очень мало опыта, касающегося тех задач, которые им придется выполнять, став взрослыми. У подрастающего поколения все меньше и меньше возможностей практиковаться в таких базовых навыках, как приготовление пищи и воспитание детей. Собственно говоря, нынешние подростки периода полового созревания (и приближающиеся к этому периоду) занимаются в основном тем, что ходят в школу. А что касается попыток достичь реальной цели в реальном времени и в реальном мире, то подобный опыт приобретается сегодня позже, а ведь развитие внутренней системы контроля как раз и зависит от него. Психолог Рон Даль, специализирующийся на проблемах развития, придумал удачную метафору для того, что получается в результате: у подростков формируются педаль газа и акселератор задолго до того, как они обретают руль и тормоза.

Это не значит, что нынешние подростки глупее своих предшественников: во многих смыслах они умнее. Есть даже некоторые доказательства в пользу того, что такое отставание в накоплении «реального опыта» (и в связанном с ним развитии префронтальных областей коры головного мозга) имеет корреляцию с более высоким уровнем интеллекта. Усиливающееся внимание к школьному обучению приводит к тому, что дети больше знают по большему числу предметов по сравнению со временами подмастерий. Становясь опытной кухаркой традиционным способом, вы ничего не узнаете об эволюции использования инструментов или о составе соли – хлориде натрия: таким вещам учат в школе. Но есть разный ум: знание истории и химии не поможет вам приготовить суфле.

Разумеется, старики всегда жаловались на молодежь. Но приведенное объяснение элегантным образом разрешает парадоксы и проблемы нынешнего поколения подростков. Вокруг нас, похоже, сейчас действительно имеется множество молодых взрослых, которые невероятно умны и сведущи, однако лишены цели в жизни; они полны энтузиазма и кипучей энергии, но не в состоянии сделать какую-либо определенную работу (или устроить семейную жизнь хоть с кем-нибудь) лет до 25, а то и до 35. Что еще печальнее, нас окружает множество детей, сталкивающихся с жестокой реальностью жажды секса, власти, уважения, однако лишенных опыта и умения контролировать собственные порывы, а потому не умеющих избежать беременности или насилия.

Мне нравится это объяснение, поскольку оно дает истолкование многим повседневным сложным явлениям. Но мне оно нравится еще и потому, что подчеркивает два немаловажных факта касательно мозга и сознания: этими фактами часто пренебрегают. Во-первых, мозг во многом формируется опытом. Наш опыт управления собственными импульсами заставляет префронтальную кору развиваться, а не наоборот. Во-вторых, становится очевиднее, что развитие играет ключевую роль в объяснении человеческой природы. Старинная эволюционно-психологическая картинка сводилась к следующему: небольшой набор генов («модуль») напрямую отвечает за какую-то определенную модель поведения взрослого человека. Однако ученые получают все больше доказательств в пользу того, что гены – лишь первая ступень в сложных цепочках развития, каскадах взаимодействия между организмом и средой, и что именно эти процессы развития и формируют мозг взрослого. Даже небольшие сдвиги в хронометраже развития могут привести к большим изменениям в нас самих – в том, какими мы становимся.

Великое открытие Ивана Павлова и его следствия

Стивен М. Косслин

Психолог, директор Центра передовых исследований в области поведенческих наук Стэнфордского университета

Робин Розенберг

Психолог-клиницист; автор книги What’s the Matter with Batman? («Что не так с Бэтменом?»)

Легко представить себе, как стали бы возражать политики, предложи им кто-нибудь направить федеральные средства на исследование того, в каких случаях у собаки капает слюна. Однако нежелание поддержать такие изыскания оказалось бы весьма недальновидным. Великий русский физиолог Иван Павлов (1849–1936), изучая процессы пищеварения (эти работы принесут ему Нобелевскую премию), измерял количество слюны, выделяющейся у подопытной собаки во время ее кормления. В процессе экспериментов Павлов с коллегами заметили неожиданную вещь: слюна у собак начинала вырабатываться задолго до кормления. Собственно, слюноотделение начиналось, едва подопытное животное слышало шаги приближающегося человека, который должен принести еду. Так был открыт классический условный рефлекс.

Основная идея классического (павловского) условного рефлекса состоит в том, что нейтральный стимул (к примеру, звук приближающихся шагов) начинает ассоциироваться со стимулом (скажем, пищей), который вызывает рефлекторную реакцию (скажем, выделение слюны). Спустя некоторое время этот нейтральный стимул уже сам по себе вызывает отклик, который рефлекторно возникал под действием парного к нему стимула (раздражителя). Чтобы явление было понятнее, нужно сказать несколько слов о терминах. Упомянутый нейтральный стимул становится «условным», вот почему его так и называют – условным стимулом, тогда как стимул, вызывающий рефлекторную реакцию, называется безусловным. Отклик, вызванный безусловным стимулом, называется безусловным рефлексом. Классический условный рефлекс (классическое обусловливание) возникает, когда условный стимул представляется непосредственно перед безусловным, так что через какое-то время условный стимул сам по себе дает отклик – реакцию, которая называется условным рефлексом. Короче говоря, появление безусловного стимула (такого, как пища) дает безусловный рефлекс (скажем, слюноотделение); когда условный раздражитель (например, звук шагов того, кто приносит корм) представлен незадолго до безусловного раздражителя, он вскоре сам начинает порождать тот же отклик – теперь уже условный рефлекс (слюноотделение).