Руны судьбы (Осенний Лис - 5) - Дмитрий Скирюк

- Хо, Т-томас! П-п-п... привет. Слыхал известия?

Бликса; как сорока, разносил по городу свежие слухи и сплетни. Обычно всё ему сходило с рук, но лет примерно семь тому назад он влип в историю, после которой начал сильно заикаться. Лудильщика Томас недолюбливал за кой-какие давние дела, да и беседовать с ним было затруднительно.

- Смотря какие, - уклончиво ответил он, угрюмо протирая кружку.

- На у... у... улице Луны сегодня ночью, - сообщил тот доверительно, трясясь и брызгая слюной. - Уделали двух типчиков, с-с... с-с... слыхал?

- Матерь Божья, - равнодушно отозвался тот. - Что, опять каких-нибудь пьяных менял?

- Да нет, г-г... грабителей уделали. П-профессионалов. Напали на какого-то, а он им навтыкал. Один скопытился, другой су-у... с у-ума сошёл.

- Ага. Ага, - кивнул два раза Томас, переваривая новость в голове. По правде говоря, мысли его были заняты в этот момент совершенно другим. - Как так? Когда? Ах, да... А говорят чего?

- А ничего не говорят.

Бликса шумно сдул на пол пивную пену, подмиг: нул трактирщику многозначительно и взглядом указал на дверь, а потом принялся за своё пиво, машинально придерживая ногою мешок. Томас оглянулся.

В "Два Башмака" вошёл, остановился и теперь осматривался беловолосый, крепко сбитый парень, одетый в серую суконную куртку и зелёный кожаный плащ поверх неё. Шагнул вперёд. Ярко-голубые глаза его остановились на трактирщике, и Томас почувствовал себя неуютно.

- Ты - Томас, - сказал он утвердительно.

- Да...

- Мне нужен один человек. Травник по прозвищу Лис.

- Я не знаю никакого лиса, - запротестовал трактирщик. - Если ты хочешь выпить...

- Не хочу, - голубые глаза стрельнули в Томаса и укололи, словно две сосульки. - И не надо мне врать: я знаю, что он здесь бывает. Мне нужно знать...

- Да не знаю я никакого лиса!

- Мне нужно знать, - упрямо повторил светловолосый, - когда он появляется в городе. Пошлёшь кого-нибудь. Хотя бы, вон, его, - он указал на Бликсу. Тот не стал протестовать. - Я буду ждать всю следующую неделю в трактире "Кислый монах", всю вторую половину дня, до самого закрытия. Ты понял? Повтори.

Трактирщик сглотнул.

- Ты будешь ждать... неделю... в трактире "Кислый монах", - выдавил он. - До закрытия.

- Прекрасно, - тот кивнул. - И будет лучше, если он придёт. Для всех будет лучше.

Он пошарил рукой под плащом, извлёк на свет три монеты и положил их на стойку.

- Хотите пива? - неуверенно спросил Томас.

- Я не пью, - сказал он. - Это тебе. До свиданья.

И с этими словами он повернулся и ушёл.

По правде говоря, Томас вполне обошёлся бы без его вежливых прощаний. Перспектива новой встречи с этим парнем не сулила для трактира ничего хорошего. События принимали какой-то совершенно неприятный оборот. Трактирщик помедлил и сгрёб деньги со стойки. Монеты были серебряными, полновесными и необрезанными. Объяснять ничего было не нужно.

Трактир "Кислый монах", находившийся на перекрёстке Рыбной улицы и переулка Трёх Камней, пользовался славой воровского кабака. Трактирщик Томас был обыкновенный человек, но он не был глупцом. О нет, отнюдь не был. Он быстренько сложил в уме два и два, и получил четыре. Он покосился на лудильщика, немедленно состроившего многозначительную мину, и окончательно утвердился в своей догадке. Этот парень был из них. Из тех, что по ночам охотятся на улицах. Томас напряг память и припомнил имя. Кажется, Рутгер. Да, точно - Рутгер.

День выдался какой-то идиотский. Томас стоял и машинально водил тряпкой по сверкавшей чистотой буфетной стойке. Травник, травник... Всем вдруг понадобился травник! Свет клином сошёлся на травнике! Что творится в городе?

На сердце было неспокойно. В прошлый раз, когда лет семь назад всё складывалось также, Томас едва не погиб. Сейчас всё могло закончится ещё отвратнее. Ему нужно было срочно чем-нибудь занять руки, чтобы успокоиться. Он, не оглядываясь, снял с полки первую попавшуюся кружку, плюнул на неё и яростно принялся протирать полотенцем.

Однако, как оказалось, мучения его ещё не кончились. Ближе к вечеру, когда на улице уже начинало темнеть, в "Два Башмака" ввалилась целая толпа из пятерых солдат, какого-то местного парня деревенского вида и двоих монахов - одного постарше и второго, молодого, совсем ещё мальчишки.

Бликса испарился из трактира, как китайская ракета.

Солдаты, говоря между собой о чём-то по-испански, тотчас же столпились у горящего камина, словно бы хотели отогреться, прежде чем идти куда-то дальше. Томасу оставалось только лишь надеяться, что они зашли ненадолго, иначе плакала вся его вечерняя выручка - никто из местных не рискнёт сидеть за кружечкой в трактире, где пьянствует испанская солдатня. Впрочем, с ними ведь монахи. Монахи.

Томас замер: монахи и солдаты.

Он снова произвёл в уме два-три нехитрых действия и похолодел.

Солдаты и монахи.

Инквизиция.

Старший из двоих братьев-доминиканцев тем временем подошёл к стойке, пытливым взглядом серых глаз оглядел Томаса с макушки и до пояса и вынул из футляра на груди большой листок бумаги, свёрнутый в тугую трубку. У Томаса от нехорошего предчувствия сжалось сердце.

Испанцы под вечер и так - дурная примета. А этот листок...

- Мир вам, сын мой, - с чуть заметным испанским акцентом поздоровался монах. Листок в его руках неторопливо разворачивался.

- Добрый вечер, святой отец, добрый вечер... Я... Чем могу служить?

- Я хочу спросить вас кое о чём. Вы видели когда-нибудь этого человека?

Хотя в этом не было совершенно никакой надобности, Томас медленно полез в карман, почти повторяя движения монаха, достал оттуда кожаный футляр, а из него - очки в позеленевшей медной оправе, с особым тщанием водрузил их на нос и поднял со стойки листок, уже заранее зная, чьё лицо он там увидит.

Так оно и оказалось.

Сейчас, уже второй раз за день вглядываясь в знакомые черты, Томас вдруг подумал, что ему неимоверно, неправдоподобно повезло, что первым заявился тот мальчишка, а после - тот, второй, и только потом - этот священник-инквизитор и солдаты. Всё это неким странным образом подготовило его к этой внезапной встрече и притупило первое волнение. Очень трудно было бы сохранить спокойствие и это равнодушное, чуть заинтересованное выражение лица, случись священнику опередить тех двоих. "Всё-таки наш Лисс - очень маленький город, - вдруг мелькнула в голове непрошеная мысль. - О, да очень маленький..."

Томас боялся. Томас очень боялся. Но сейчас почему-то даже руки у него не дрожали.

- Нет, - сказал он твёрдо и с сожалением покачал головой. Сложил очки и аккуратно положил их на стойку. - Я никогда его не видел.

- Уверены? - спросил священник.

- Да. Мои глаза не те, что раньше, - несколько неудачно попытался пошутить Томас, - но память у меня пока ещё хорошая. Мне очень жаль, добавил он, обвёл взглядом священника, и его спутников. - Могу я чем-нибудь ещё вам помочь, святой отец?