Дальняя дорога - Юрий Тупицын

Корабль будто услышал его призыв; с пугающей медлительностью в его корпусе раздвинулась, будто прорезалась, входная дверь, и мягко осветилась кабина внутреннего, корабельного лифта.

…В этот самый момент Лорка скорее услышал, чем почувствовал позади себя лёгкое движение, обернулся и увидел улыбающегося Аргоняна. Гаспар Тагорович был старчески массивен, по-рембрандтовски выразителен и медлителен в движениях. У него были умные, насмешливые, близко посаженные глаза, небольшой рот с полными, чувственными губами и большой мясистый нос.

— Здравствуй, командир, — певуче сказал он и, ласково приобняв за плечи, посадил на старое место поднявшегося ему навстречу Лорку.

— Здравствуй, Гаспар Тагорович.

Они были старыми знакомыми, собственно, все экипажи гиперсветовых кораблей были Аргоняну старыми знакомыми, но, помимо этого, несмотря на большую разницу в годах, они ещё чисто по-человечески симпатизировали друг другу.

Неторопливо, основательно усевшись на своё рабочее место, а только с этого места начальник порта вёл свои дела с командирами кораблей, Аргонян принялся с улыбкой разглядывать Лорку.

— Все такой же красивый и сильный. И все такой же бродяга и непоседа. Разве можно так часто оставлять одну молодую жену-красавицу?

— Приходится. А то у тебя все корабли разворуют, Гаспар Тагорович.

Скрывая смущение, Аргонян раскатисто откашлялся, но Лорка безжалостно продолжил:

— Как же это ты не уследил за «Вихрем»? Такой был корабль!

Аргонян покачал головой.

— Какая невоспитанная молодёжь! Неделикатная, жестокая! — Он шумно вздохнул и, сменив тон, печально сказал: — Недоглядел, проворонил. Наверное, старый стал, на Землю пора, в Дом космонавтов, на покой.

Он сердито шевельнул густыми чёрными бровями.

— Но подумай сам, кто мог представить, что в наше просвещённое, интеллигентное время существуют космические жулики-рецидивисты? Ума не приложу, как, под каким соусом они в порт проникли? Прямо невидимки какие-то, духи астральные!

И непривычно серьёзно, даже подозрительно взглянул на Лорку.

— Скажи по совести, тебе не страшно идти на Кику?

— Страшновато. Да ведь не первый раз, справимся.

— И ещё один вопрос… — Аргонян облокотился на стол, спросил тихо: — Скажи, Федя, только по совести, почему ты не берёшь с собой живности? Кошечку, собачку, попугая? В прежние рейсы ты всегда брал кого-нибудь.

Лорка улыбнулся, щуря свои зеленые глаза, уважительно проговорил:

— Ох и хитрый ты человек, Гаспар Тагорович.

— Должность, понимаешь ли, такая. Ну, ну?

Помолчав, Лорка коротко рассказал Аргоняну о своём ориентировочном предположении, что кикиане, пользуясь земными кораблями, могли заслать на базы да и на саму Землю искусно сделанных роботов. Но не в облике человека, такой робот, по общему мнению, был бы довольно быстро разоблачён — в поведении человека множество нюансов, тончайших физических и психологических штрихов, которые не поддаются моделированию даже людям, изучившим самих себя в совершенстве. Что уж говорить о попытках такого моделирования инопланетянами! На животных же, которые часто гостят на кораблях, обращают куда меньше внимания, да и поведение их гораздо примитивнее.

Лорка заметил, как преобразилось лицо Аргоняна, и замолчал.

— Продолжай! — сердито сказал Аргонян. — Я слушаю.

Лорка пожал плечами.

— Да я уже рассказал. Создание совершённой модели животного-робота не проблема, такие опыты ставились многократно. Такого робота можно наделить дополнительными функциями, вовсе не свойственными настоящему животному. Например, он может собирать и передавать информацию или даже… — Лорка не договорил и выразительно взглянул на Аргоняна.

— Договаривай, зачем стесняешься? Или даже угонять космические корабли из портов, которыми руководят старые растяпы. — Аргонян задумчиво потеребил свой мясистый нос и спросил с откровенным интересом: — Слушай, а ты действительно веришь, что такое возможно?

Лорка засмеялся.

— Верить можно по-разному.

— Ты не крути, говори прямо. Это тебе не любовное объяснение.

Федор задумался. Верил? Пожалуй, нет. Слишком уж нелепо выглядел бы зверь за пультом управления корабля. Не столько разум, сколько все его существо протестовало против такой возможности. Не верил? Тоже нет! Он хорошо знал, как многое, казавшееся людям совершенно невозможным, вдруг становилось не только возможным, но и простым, более того — естественным, и тогда упрямое сердце переставало протестовать против этого. Он не то чтобы верил или не верил, а просто страховался, чтобы избежать даже маловероятного. Кроме того, кикианские роботы вовсе не обязательно должны иметь постоянный звериный облик. Это могут быть роботы трансформативные, которые в зависимости от обстановки или по команде меняют свой внешний облик. Зверь, человек, инопланетный сапиенс — все это может быть заключено в одной протоформе.

— И как же выглядит эта протоформа? — с интересом спросил Аргонян.

Лорка засмеялся.

— Ты слишком многого от меня хочешь. Я ведь не кикианин.

Щуря свои чёрные глазки, Аргонян покачал в воздухе поднятым пальцем.

— Ты не крути! Я тебя знаю — не поверю, чтобы у тебя не было каких-то предположений.

Немного поколебавшись, Лорка рассказал ему о встрече с шаровой молнией и о своих разговорах по этому поводу с Игорем Дюком. К его удивлению, Аргонян отнёсся к рассказу очень серьёзно.

— Скажу тебе по секрету, — хмуро сказал Гаспар Тагорович, — мне как-то докладывали о появлении шаровой молнии в районе космодрома. Но я их высмеял. Шаровая молния на Плутоне? Бред!

Приглядываясь к Аргоняну, Лорка счёл нужным оговориться:

— Я вовсе не убеждён в истинности своих предположений, Гаспар Тагорович. Просто страхуюсь, чтобы избежать маловероятного.

— Это ты молодец, — уважительно одобрил Гаспар Тагорович. — Командир! А я вот не подстраховался. — Аргонян шумно вздохнул и, словно осуждая самого себя, покачал головой. — Плохо, очень плохо. И знаешь, что плохо, Федя? То, что животные — это не люди. И по этой самой печальной причине их никто серьёзно не учитывает даже на Плутоне. Ты хоть знаешь, что у нас есть зоопарк?

— Да, бывал как-то.

— Бывал, — презрительно процедил Аргонян. — Это наша гордость! Все, как у настоящих людей. Ты это должен хорошенько понять. — Он погрустнел и неохотно добавил: — Конечно, всяких тигров, крокодилов и бегемотов мы не держим. Хлопотно! Все-таки Плутон, а не Копакабана. Но симпатичных птичек и зверюшек у нас немало. Даже еноты есть.