Памятное. Испытание временем. Книга 2 - Андрей Громыко

На митингах перед аудиторией представал трибун, но он покорял людей не силой и тембром голоса, не жестами, а логикой и глубиной мысли. Мне довелось присутствовать на митинге, где собрались сотни тысяч жителей индийской столицы. Они ловили каждое слово Неру, а эти слова оратор хорошо продумал, слил в образные и меткие фразы. В его речи звучали жесткое осуждение империализма и призыв к дружбе с Советским Союзом и его народом. Неру решительно подчеркивал, что будущее Индии лежит на путях мира и мирного сотрудничества с другими государствами. Сотни тысяч людей бурно реагировали на места в речи премьер-министра: с негодованием, когда он осуждал империализм, с восторгом, когда он говорил о дружбе с Советским Союзом.

Беседы с Неру всегда проходили в обстановке непринужденности. Он не злоупотреблял броскими словами и выражениями, не давал простора эмоциям. Его манеру вести диалог я бы назвал кратко – спокойная рассудительность. Он нанизывал аргументы один за другим, чтобы доказать правильность своей мысли или идеи. И становилось понятным, что этот человек не признает скороспелых идеек, что все излагаемое им продумано, стало как бы концентрированным опытом его прошлого.

Неру почти никогда не делал заранее заготовленных письменных заявлений. Я, например, не помню ни одного такого случая. Он импровизировал, свободно подбирал выражения и слова, в которые облекал свою мысль. Но это – импровизация с определенными выводами, над которыми политический деятель такого масштаба обычно думает заранее, а иногда и думает всю жизнь.

Судьба приучила Неру обдумывать проблемы наедине с самим собой. Такая привычка выработалась, когда в период английского колониального господства его заточили на долгие годы в камеру-одиночку. Более десяти лет провел он в заключении – за массивными воротами тюрьмы. Может, с тем жестоким одиночным заключением и связывалась его необычная привычка: иногда он во время беседы неожиданно умолкал и некоторое время сидел неподвижно с полузакрытыми глазами, как бы углубляясь в себя.

Суровое заключение, тяготы и лишения, которые пережил Неру в прошлом, закалили его волю. Колонизаторы так и не могли сломить его. Из своей жизни в период колониального господства Англии в Индии Неру унаследовал спокойствие и аскетический образ жизни. Он с поднятой головой возглавил руководство Индией сразу же, как только она получила независимость. Народ Индии в еще большей степени стал проявлять уважение и теплоту к своему лидеру после трагической гибели его идейного учителя – Махатмы Ганди. И это, о чем сам Неру прямо говорил, поддерживало его.

Бросилась мне также в глаза во время разговора с ним такая деталь. Неру не только не чурался конкретных вопросов, которыми иногда крупные деятели не очень любят заниматься, а, наоборот, проявлял к ним интерес, стремился в них вникнуть. Так, например, он подробно интересовался структурой ООН и тем, как в этой организации принимаются решения, учитывая существование многочисленных органов ООН и различия в их полномочиях. Он не скрывал заинтересованности внести для себя ясность на этот счет. Но вместе с тем и не высказывал каких-либо сомнений в том, что структура ООН и механизм ее деятельности в целом продуманы хорошо. Роль Советского Союза в этом механизме он знал и ценил.

Неру отдавал себе отчет в том, что в связи с появлением ядерного оружия перед миром возникает задача его категорического запрещения. Мысль лидера Индии работала в том направлении, что человечество должно найти решение этой проблемы колоссального масштаба на пути, который предложил Советский Союз сразу же после окончания Второй мировой войны, – запретить это оружие навсегда и обеспечить использование атомной энергии только в мирных целях.

Запали в память высказывания Неру в беседе, состоявшейся в ноябре 1955 года в Дели с советской делегацией во главе с Н.А. Булганиным и Н.С. Хрущевым, – я тоже входил в состав делегации.

Хрущев тогда говорил о результатах имевшего место летом того же года в Женеве совещания руководителей СССР, США, Англии и Франции. Он сказал:

– Холодная война уже ушла в прошлое.

Неру внимательно его выслушал и в свою очередь заявил:

– Хочу предостеречь против излишнего оптимизма.

На его лице играла сдержанная улыбка. А затем он добавил:

– Холодная война еще даст о себе знать.

Так оценивал положение этот индийский государственный деятель, хорошо зная повадки тех, кто стоял в то время на капитанском мостике политического корабля крупных держав Запада.

Голос Неру в защиту свободы и независимости народов весомо и авторитетно прозвучал на заседании Генеральной Ассамблеи ООН в октябре 1960 года, когда обсуждалось советское предложение о ликвидации колониализма. В конечном итоге на Ассамблее приняли Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам. Это было историческое решение, предложенное нашей страной.

Неру вошел в историю как один из основоположников политики неприсоединения. Основными принципами этой политики стали приверженность делу мира, борьба за равноправие государств как в политических, так и в экономических отношениях, нетерпимость к любым проявлениям неоколониализма, расизма и апартеида.

Страстные речи Менона

На одном из перекрестков международной жизни мне встретился Кришна Менон – соратник М. Ганди и Дж. Неру, видный и по-своему яркий политический деятель Индии.

После того как Индия обрела независимость, Менон, пользовавшийся большим доверием Дж. Неру, занимал ряд ответственных государственных постов. В 1947–1952 годах он был верховным комиссаром Индии в Лондоне, с 1956 года – министром без портфеля, а затем с 1957 по 1962 год – министром обороны.

Менон неоднократно возглавлял индийскую делегацию на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН. Он представлял Индию эффективно, хорошо защищал ее интересы.

Впервые я основательно познакомился с этим деятелем при рассмотрении в ООН так называемого кашмирского вопроса. Его речи в Совете Безопасности, приводимые им доводы в пользу политики Индии как великого миролюбивого государства, словно стрелы, разили оппонентов.

Встречались мы в то время с Меноном десятки раз, так как вопрос о Кашмире обсуждался в течение многих месяцев. Я и другие советские товарищи сразу же обратили внимание на глубокую убежденность этого деятеля в справедливости того дела, которое он отстаивал.

Для нас стало очевидным и то, что Менон – человек, дружественно относящийся к Советскому Союзу. Он прекрасно осознавал, что образование независимой Индии в значительной степени оказалось следствием великой Победы, которую наша страна одержала над гитлеровской Германией. Ведь мыслящие люди хорошо понимали, что в случае успеха фашистской Германии в войне кандалы, в которые колонизаторы заковали многие народы, стали бы еще более тяжелыми, что фашизм уготовил рабство всему человечеству.