Подделка - Дженнифер Крузи

Дэви быстро взглянул на нее, решив, что она посмеивается над ним, но лицо Тильды было совершенно серьезным.

– Ты так думаешь?

– Колби конец, – объявила Тильда. – Не хотела бы я, чтобы тебе вот так же понадобилось что-то от меня.

– Смотря что, – ухмыльнулся Дэви.

– Ты неисправим, – вздохнула Тильда и пошла к машине.

– Сделано! – объявила Надин, забираясь на заднее сиденье. – И взгляните только на эту классную миску.

– Когда в следующий раз тебя за чем-то пошлют, – проворчал Дэви, выезжая со стоянки, – прошу не импровизировать.

– Дай посмотреть, – попросила Тильда, отдавая Надин третий хот-дог.

– Такая хорошенькая, – сказала Надин, разворачивая свой ленч. – Стояла посреди всего этого хлама и прямо просила ее забрать.

– Ты должна сосредоточиться на задаче, – продолжал Дэви. – Не то чтобы мы собирались еще раз проделать такое, но все же…

Тильда перевернула миску и взглянула на дно.

– Это «Руквуд». Поздравляю, Надин.

– О-о-о! – почтительно протянула девочка. – А что такое «Руквуд»?

– Что-то весьма ценное, полагаю, – бросил все еще сердитый Дэви.

– Художественная керамика из Цинциннати. Коллекционная. Этот осел не догадался взглянуть на дно – проверить клеймо гончара. Ни черта не разбирается в искусстве.

– Это и я бы мог тебе сказать, – заметил Дэви. – Он помешан на рамах.

– Некоторые рамы тоже могут стоить немало, – пояснила Тильда. – Особенно если это оригинальная рама хорошей картины.

– Чего у него нет и быть не может, – вставил Дэви.

– И сколько же стоит этот «Руквуд»? – допытывалась Надин, придерживаясь основной темы.

– Зависит от изделия и возраста. На дне обычно ставится год создания. Имеют значение также размер и форма. И состояние. Но эта миска прекрасно сохранилась.

– Значит, чем старее, тем лучше? – спросила Надин, разглядывая донышко.

– Прежде всего – состояние. Потом возраст. Потом все остальное. Для коллекционера главное – состояние.

– И всё же сколько? – настаивала Надин.

Тильда пожала плечами:

– Девятьсот четырнадцатый год. От пятисот до двух тысяч.

Дэви едва не съехал в кювет.

– За миску?!

– Класс! – выдохнула Надин.

– За искусство, – поправила Тильда. – За красоту, дарящую вечную радость.

– Этот бизнес – просто гигантское поле деятельности дня мошенников, – пробормотал Дэви, стараясь не углубляться и это. Все равно что обнаружить новую потрясающую игру, в которую не способен играть. И, сообразив, что Тильда молчит, добавил: – И это настоящий кошмар.

– Хороший был план, Дэви, – похвалила Надин, прижимая миску к изображению Бритни Спирс. – Как вы до этого додумались?

– Прочитал в одной книге. Итак, у нас пять картин. Осталась одна.

– Та, что у Клеа. – Тильда стянула парик и устало потерла лоб. – Последний рубеж.

– Ровно неделя с той памятной ночи.

– Мы могли бы проделать все и раньше, если бы придумали, как избавиться от слуги, – заметила Тильда. – Мейсону не терпится залезть в записи Гвен.

– И не только туда, – ввернул Дэви. – Будем надеяться, что Гвенни действует быстро и Клеа не успеет ничего заметить.

– Мейсон хочет бабушку? – спросила Надин с заднего сиденья.

– Твоя бабушка – женщина пылкая, – пояснил Дэви, – и это очень хорошо, поскольку означает, что ты будешь такой же в пятьдесят с хвостиком.

– О, до этого – целая вечность! – беспечно отмахнулась Надин, продолжая разглядывать миску.

– Это настанет куда раньше, чем ты думаешь, – предрекла Тильда.

– Это хорошо и для тебя, Селеста, – улыбнулся Дэви.

– Только не для меня. Я дочь своего отца. Женщины из рода Гуднайтов – неукротимы, но походят на троллей.

– Ничего подобного, – возразил Дэви, рассматривая ее непокорные завитки и ледяные глаза. – Ты – копия Гвенни.

– Ни малейшего сходства, – категорично заявила Тильда.

– Ну как знаешь. Насчет следующей недели: идем, забираем твою картину и мои деньги, возвращаемся домой и празднуем, сорвав куш на вернисаже. Нам предстоит сказочный день. – Он погладил Тильду по коленке и шепнул: – Ужасно не хочется уезжать.

– Какой вернисаж? – заинтересовалась Надин.

– Уезжать? – переспросила Тильда, в голосе которой прорезались резкие нотки.

– В следующий уик-энд собираюсь навестить сестру, – пояснил Дэви, стараясь побыстрее проскочить через подтекст «и больше не возвращаться». – Она и без того зла на меня как сто чертей, так что я больше не могу откладывать поездку.

– Конечно, – согласилась Тильда, слишком усердно кивая.

– Так какой вернисаж? – не унималась Надин.

– Мы продаем мебель из подвала, – объяснила ей Тильда.

– Здорово! Я могу помочь?

– Еще как можешь! Я вижу тебя в роли главного действующего лица, – сообщил Дэви.

– Не поверите, но я всегда вижу себя в такой роли.

– Итак, – обратилась Тильда к Дэви, – какие инструкции будут на следующий четверг?

– Будь Вилмой и снова надень ту скользкую китайскую штучку. У меня сохранились о ней хорошие воспоминания.

– Которые так и останутся воспоминаниями, – отрезала Тильда, выглядывая в окно.

– Какую скользкую китайскую штучку? – тут же включилась Надин.

– Твоя тетя – женщина многоликая, – усмехнулся Дэви, краешком глаза наблюдая за Тильдой.

– А после этого вы уедете? В Австралию?

– Угу, – буркнул Дэви, отводя взгляд от Тильды. – В Австралию.

Тильда спрятала картину в подвале, никому не рассказав о лихой проделке Дэви, который тем временем приступил к осуществлению своего плана. Он заставил соскребать краску и мыть окна всех домочадцев, включая Саймона, у которого накопилась тьма энергии с тех пор, как исчезла Луиза.

– Не слышал, продолжает Бюро копать под Гуднайтов? – спросил его Дэви в пятницу.

Саймон покачал головой:

– Но у них определенно имеется здесь свой осведомитель.

«Это семейство нуждается в хозяине», – подумал Дэви, становясь под душ. Смыв хлопья сухой краски, он вытерся, вышел и столкнулся с Тильдой.

– Сегодня вечером мы в сотый раз смотрим «Леди Еву», – объявила она, проходя мимо него в ванную. – Любимый фильм Луизы. Если тоже хочешь посмотреть, позвони сестре сейчас.

– Ладно.

Дэви подождал, пока за ней закроется дверь. Все мысли о ФБР мгновенно улетучились. Послышался шум льющейся воды, и Дэви до смерти захотелось присоединиться к Тильде. Он уже сделал шаг по направлению к ней, но вовремя вспомнил о ее невероятном таланте калечить людей и пошел звонить.

– Привет. Это я. Как…

– Ты где? – взорвалась Софи. – Как ты мог? Поговорить с Дилли и не…

– В Колумбусе, – сообщил Дэви, отводя трубку подальше от уха.