Никому не отдам - Виктория Бойцова

В автомобиле Виктора на удивление свежо. Делаю глубокий вдох, поток прохладного воздуха из кондиционера приятно остужает в такой знойный день. Пристегиваюсь ремнем безопасности на переднем сиденье в этой огромной махине, под названием "автомобиль". Все же мой намного меньше!

Виктор внимательно следит за моими действиями и тянет руку, чтобы проверить защелкнулся ли карабин. В другой ситуации я бы одернула его, чтобы проявить самостоятельность, но не теперь, когда знаю, что ему пришлось пережить. Хочет контролировать эти моменты – пусть, если ему так легче. Главное, чтобы это не переходило рамки, и его забота не становилась слишком навязчивой.

- Как ты? – понятно, что Виктор интересуется ни тем, грохнусь ли я опять в обморок или нет. Ему интересно, что я думаю по поводу того, о чем мы только что узнали.

Одно не могу взять в толк, почему он не говорит о ребенке прямо? Молча изучаю его профиль: красиво очерченный нос, пухлые губы, колючую бороду... Как приятно она покалывает мою кожу, когда он целует меня…

- О-о-оль! – Виктор поглядывает на меня и усмехается. – Все в порядке? – с хитрецой произносит мужчина, словно смог прочитать мои мысли.

- Я пока не понимаю, что происходит… - честно признаюсь в своих мыслях мужу и чувствую, как к щеками приливает кровь. О чем я думаю! Становится стыдно! Наверное, я слишком впечатлилась его расспросами в кабинете доктора.

- Почему ты ничего не говорил о своей семье? – выпаливаю, чтобы сменить тему и тут же жалею о своих словах, потому что лицо Виктора вмиг облачается в непроницаемую маску.

Хотела ведь подождать, обдумать все!

- Прохор рассказал? – Виктор пытается скрыть негодование в голосе, но получается паршиво. – Хотя, чего спрашиваю – все и так понятно!

То есть он говорить и не собирался. А я ведь тоже хороша! Никогда не спрашивала. Даже перед свадьбой концентрировалась только на себе и своих обидах, и ни разу не уточнила, будут ли родственники Виктора на празднике…

- Вить, я…

- Не надо, Оля… - не любит, когда его жалеют. – Я не хочу…Уже пережил и не хочу ворошить прошлое.

- Захочешь – расскажешь, хорошо? – стараюсь не наседать на него. Но мне обидно, что он не хочет делиться со мной чем-то очень важным для себя.

А, разве должен? За последние пару месяцев мой муж много раз пытался приблизиться ко мне, но я упорно строила стену между нами. А он ждал моего доверия терпеливо и долго. Виктор уважал мое решение спать в разных комнатах и ни разу не попытался переступить черту или хоть как-то намекнуть, что его что-то не устраивает.

Это ему стоило больших усилий, потому что я, иногда… нет, скажем по-другому – не всегда, но… Провоцировала мужа нарочно одеваясь в короткие домашние шорты, или набрасывала вечером легкий пеньюар на комплект ошеломительного французского белья и приходила в кухню, зная что он там.

Мне нравилась его реакция: потемневший взгляд, то как он набирал побольше воздуха в грудь и отводил глаза при виде меня, а иногда и попросту сбегал в другую комнату. В такие моменты я не задумывалась о том, как чувствовал себя Виктор, мне хотелось удовлетворить свои желания и почувствовать свою власть над ним. Сейчас такое поведение кажется детским и, абсолютно, бессмысленным.

- Оля, я тебе не только расскажу, но и покажу! – его желание делиться подкупало. – От родителей мне осталась квартира, правда в другом городе… Родился я не здесь, но это ты знаешь.

Виктор включает правый поворот и пропускает несколько попутных автомобилей, затем сворачивает на загородную трассу и набирает скорость, чтобы влиться в поток несущихся машин.

- При случае съездим и посмотрим. – продолжает он, завершив маневр. – Квартира пустует – со дня их смерти там никто не жил… - рассказ дается мужу нелегко, он делает паузы и будто выдавливает из себя каждое слово. – Все их вещи…Фотоальбомы… Все там!

- Хорошо… – произношу тихо и подавлено. – Могу я задать тебе вопрос?

Сменить тему – ничего другого я не придумала, потому что поддержать Виктора сейчас просто не могу. Жалости он не потерпит, а как по-другому выразить то, что сейчас чувствую, я не знаю. Да и, видимо, пришло время задать главный вопрос.

- Задавай! – Виктор окинул меня цепким взглядом. – Спрашивай, Оль! Я открыт, не хочу скрывать от тебя ничего. – Он гулко наполняет легкие воздухом, делая вдох, словно собирается делать прыжок с обрыва. – Давай, Оль! Спрашивай!

Виктор сам подталкивает меня к разговору, видя мое замешательство.

- Почему ты бросил меня тогда?! Пять лет назад ты ушел и не вернулся! Я осталась одна! – последнюю фразу практически выкрикиваю, пытаясь сдержать слезы, но они все же сбегают по щекам мокрыми дорожками.

Виктор тяжело вздыхает и снижает скорость, а затем и вовсе съезжает с трассы на стоянку для большегрузных автомобилей, что оказалась неподалеку.

- Я ждал, когда же ты, наконец, задашь этот вопрос. – мужчина заглушил двигатель и повернулся ко мне. – Оль, еще месяц назад задай ты мне его… - он сделал паузу, подбирая слова. – Я стал бы нападать на тебя, аргументируя тем, что не пять лет меня не было, а немногим более двух месяцев. Я был возле ЗАГСа в день вашей свадьбы с Иваном.

Значит мне не показалось… Тот тонированный внедорожник! Это был Виктор!

- Да, я приезжал… Хотел украсть тебя… - усмехается, но как-то совсем невесело. - Не решился! А нужно было!

Виктор не выдерживает моего удивленного взгляда и отворачивается, пытаясь пальцем вытереть с лобового стекла невидимую соринку. Ему тяжко дается этот разговор, а уж тем более после болезненных воспоминаний о родителях.

- Но, в тот момент, я решил, почему-то, что нужно дать тебе жить собственной счастливой жизнью. И запил...Сильно запил! Прохор и Ромка помогли мне выкарабкаться, а когда я узнал о том, что Катя родилась – еще больше уверился в том, что поступил правильно! И отпустил тебя… Где-то вот здесь отпустил! – Подносит указательный палец к виску, а затем спускает его на солнечное сплетение. – А вот тут болело всегда!