Двадцать один день неврастеника - Октав Мирбо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В доме было чисто, стены были выбелены. На камине стояли два больших остова морских ежей, напоминавших Альгамбру; а над ними старинная столярная работа. Я забыл век, жизнь, человеческую скорбь, я забыл все и провел здесь восхитительный час и без всяких рефлексов.
В том же самом году я отправился на три дня на острова Сен.
Остров Сен расположен в нескольких милях от материка. С берега Безека и мыса Раза можно видеть в ясную погоду серую колонну его маяка и узенькую желтую полоску его плоских дюн. В этих прибрежных водах океана рассеяны угрюмые рифы, вершины которых даже при полном штиле почти всегда окаймлены бахромою пены, а многочисленные течения, покрывающие зеленую поверхность моря молочными кругами, делают этот путь опасным для судов. Во время отлива рифы выступают из воды в виде четок, протянутых между угрюмыми утесами берега и тоскливым песчаным островом. Можно было бы сказать, что это длинная плотина, размытая кое-где волнами.
Затерявшийся среди так называемого Ируазского моря, которое его с каждым днем все более разрушает, этот жалкий остров Сен своей крайне бедной почвой и примитивными нравами своих обитателей напоминает путешественнику далекие края тихо океанского архипелага и обнаженные коралловые земли южных морей. А между тем, на этом песке и на этих скалах, на булыжниках и валунах живет около шести сот душ населения, разбросанного по убогим деревушкам. Несколько участков под картофелем и тощей капустой и небольшие, испещренные плешами поля гречихи составляют здесь единственную культуру, которая находится в руках женщин. Деревьев здесь нет, и утесник единственное древовидное растение, которое может выжить в этом воздухе, пропитанном йодистыми испарениями, под постоянными порывами морских ветров. Во время цветения он распространяет аромат ванили, заглушая запах отбросов, гниющих водорослей и сушеной рыбы, которые отравляют атмосферу в течение целого года.
Рифы, окружающие остров, изобилуют рыбой, угрями и омарами. Малорослые, тщедушные мужчины, напоминающие своими лицами морских свинок, занимаются рыболовством. Иногда они приезжают продавать свою рыбу в Одиерн и Дуарненэ. Но большею частью они обменивают ее на английских пароходах на табак и на водку. Когда буря задерживает их дома, они предаются пьянству, часто напиваются до потери сознания и без всякого повода хватаются за ножи. Женщины в свободное от земледельческих занятий время вяжут рыболовные сети. Они — высокие, бледные и неподвижные. Благодаря постоянным бракам среди родственников у них тонкие, красивые черты: но это болезненная красота, напоминающая женщин, страдающих бледной немочью. Цвет лица — какой-то перламутровый, поблекший, малокровный. Своими темными суконными костюмами широкого по кроя и длинными, голыми шеями, которые торчат из сердцевидных косынок, как тонкие, гибкие стержни, они напоминают изображения святых дев на церковных окнах.
Большинство из них не видело материка. Многие не уезжали дальше маленькой гавани, из которой ежедневно отправляются в море рыболовы. Все содержание жизни ограничивается для них только тем, что ютится на их бедном острове, выбрасывает бурное море на берег и привозить почтовый катер из Одиерна.
Все это незначительные предметы первой необходимости и туалетные безделушки, которые не могут удовлетворить любопытство. Лет тридцать тому назад один из местных жителей уехал один и много времени спустя вернулся с собакой. При виде ее женщины пришли в ужас. Они подумали, что это дьявол, и с отчаянными криками спрятались в церкви. Священник должен был совершить обряд заклинания и окунуть собаку в святую воду, и только тогда они решились выйти из-за своих баррикад. Но такие события редко случаются в этой монотонной жизни острова, куда смелые колонизаторы не дерзнули привезти ни коровы, ни лошади, ни велосипеда.
Поэтому женщины не без трепета переносятся мысленно через полосу воды, отделяющей их от жизни, и следят в ясную погоду за испещренным голубым пятном неведомой и таинственной земли, где есть города, леса, луга, цветы и не такие птицы, как эти вечные чайки и перелетные буревестники.
Старики, которые уже не могут заниматься рыбной ловлей и целые дни просиживают у моря на порогах своих домов, иногда разговаривают. Когда они были на военной службе, им приходилось видеть необыкновенные, почти непонятные вещи: они видели лошадей, ослов, коров, слонов, попугаев и львов. Беспорядочной мимикой и звукоподражательными возгласами они стараются их нагляднее описать. Вот как рассказывал один из них:
— Представьте себе животное... большое животное, величиною с тысячу крыс... Так вот, это у них там лошадь... запомните лошадь... На ней ездят верхом... или к ней привязывают такой дом на колесах, дилижансом называется... И в один миг... вас увозят далеко, далеко...
— Господи Иисусе! — восклицали женщины и крестились, как бы отгоняя от себя эти страшные дьявольские образы.
Но эти потрясающие формы не принимали ясных очертаний в их уме, который не способен был вообразить что-нибудь вне известных линий- тех предметов и обычных движений тех существ, которые с незначительными видоизменениями всегда были перед их глазами.
Однажды, какая то женщина, страдавшая раком груди, решилась по совету священника поехать помолиться св. Анне в Орэ. Хотя морская администрация содержит на острове хирурга, которому трехлетнее пребывание здесь считается за два дальних плавания и не знаю уж за сколько ран, действительным врачом для населения является священник. Но священник испытал уже на женщине все свои пластыри, заклинания и едкие травы и, в конце концов, решил, что только одна св. Анна сможет справиться, если только, захочет, с этой упорной болезнью. Однажды утром, больная села на маленький катер и так была напугана предстоявшими картинами, что совсем забыла в пути о своих мучительных болях. Но едва она вышла на набережную в Одиерне, как испустила крик ужаса и упала ниц на землю.
— Господи Иисусе! — взывала она... Сколько чертей... сколько чертей!.. с рогами... Святая Богородица сжалься надо мной!..
Она увидела, как нагружали шкуну быками. Они стояли целым стадом с вытянутыми слюнявыми мордами и ревели, размахивая хвостами...
— Господи Иисусе! — повторяла несчастная... У них рога, как у чертей... у них рога!...
С большим трудом удалось объяснить ей, что это совсем не черти, а самые безобидные животные, каких везде можно встретить на материке, и будто сам дядя Миллинэ говорил, что они не только не едят людей, но даже, наоборот, люди их едят с капустой и картофелем... Она встала на
