Мракобой - Дино Динаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Эва Бертлен неожиданно появилась в его номере в «Шератоне», то Вершинин некоторое время безмолвно смотрел на нее. Они не сказали ни здрасте, ни как дела, стояли и смотрели. Эва стала еще красивее. На девушке плотно сидели джинсы стрейч бежевого оттенка и белый топ. Одежда не могла скрыть все прелести ее фигуры, подчеркивая длинные красивые ноги, гибкий стан и вызывающе торчащие груди.
Вершинин походя сунул пистолет Данлоппу, сделал пару шагов и заключил девушку в объятия.
Они не виделись более года с прошлой встречи в Кале, и каковы были его первые слова?
— Ты не поменяла духи. По-прежнему «Ля белль Элен»? — спросил он, ловя ее аромат.
Словно не веря себе и боясь, что она исчезнет, он крепко обнимал ее, гладил ее спину и руки, погрузился лицом в ее чудно пахнущие волосы.
— Я, пожалуй, пойду начерчу пару формул! — смущенно сказал Данлопп и ушел, но его ухода никто не заметил.
— Ты слышала песню «Настоящая любовь»? — вдруг спросил он. — Ты должна ее послушать.
Она улыбнулась.
Он включил мелодию на смартфоне и повел ее в танце, больше похожим на убаюкивание.
— Ты ведешь себя со мной как с ребенком! — шепнула она. — Почему ты ничего не спрашиваешь?
— Я не хочу ничего знать! — вырвалось у него.
— Я должна тебе рассказать! — настаивала она. — После того, как меня арестовали в Кале, меня на следующий день отвезли в Париж. Месяц я провела в тюрьме Санте в 14-м округе. Они ничего не нашли против меня и вынуждены были амнистировать. Так что здесь я на законных основаниях, представляю европейский центр научных исследований.
Он положил ей палец на губы.
— Сейчас это совершенно неважно! Сейчас все не важно! Есть только мы!
Вскоре на самом деле все стало не важно.
7 ноября. Праздник.
Вершинин, Данлопп и Эва завтракали. В это утро в ресторане «Шератона» не было человека, который бы не в той или иной степени не пялился на странную троицу.
— Вы меня компрометируете! Всем сразу ясно, что я шпион! — пенял Вершинин.
— Шпионы носят черные очки сварщика и плащи! — уверенно парировал профессор. — У вас есть плащ, месьё Жак? У вас нет плаща!
— Структуральнейший лингвист! — пробормотал Вершинин. — Куда мне с профессором университета тягаться!
— На самом деле у нас к вам деловое предложение! — посерьезнел Стэн.
— Тактико-технические характеристики самого большого миномета в мире «Тюльпан»? Или почему ВКС не разрушает структурообразующие связи в анклаве? Только предупреждаю, у меня плохая память на числа!
— В текущий момент времени нам угрожает не оружие!
— Что тогда? — насторожился Вершинин. — Давно хотел спросить, но стеснялся. Какого рожна вам надо? Мы вам давно не угрожаем. Пардон, мы вас завоевали.
Данлопп нервно провел ладонью по поверхности стола.
— Послушайте меня, Жак! И отнеситесь к моим словам серьезно. Дело в том, что опасность угрожает не только нам, но и вам, и всему миру!
После этих слов наступила пауза. Стэн решил дать русскому время на осмысление, а Вершинин потратил его на то, чтобы послать миру мысленный вопль.
— Шо, опять? Снова спасать мир? Почему именно он? За что?
— И что же угрожает миру? — спросил он спокойно, хотя больше всего ему хотелось встать и уехать далеко-далеко, сидеть на берегу тихого подернутого ряской пруда и тихо-тихо вдумчиво тренькать на балалайке.
— Саркофаг! — твердо выговорил Стэн.
— Почему-то я не удивлен! — вздохнул Вершинин. — С тех пор, как мы его нашли, в городе творится настоящая чертовщина! Удивляюсь долготерпению властей. Давно пора объявлять полную зачистку и навести породою железной рукой!
— Как ты заговорил, Жак! Раньше ты не был таким! — Эва положила ему руку на руку.
Он демонстративно ее отдернул.
— Не ведите себя как capricieux garçon[41]! — поморщился Стэн.
— Саркофаг находится под круглосуточной охраной! По моим данным никакой активности не проявляет! — сообщил Вершинин. — Чем он может быть опасен?
— Он опасен самим фактом своего существования! — сказал Стэн.
— А вы действительно лингвист? Выражаетесь как-то не по-русски!
Стэн пропустил колкость мимо ушей.
— Как вы думаете, Жак, откуда мог прибыть саркофаг?
— Он не поезд, чтобы откуда-то там прибыть! — обиженно заявил Вершинин.
У него возникла ложная уверенность, что он сейчас отобьется от этих двух недоучек и от их дурацкой шпионской миссии.
— Хорошо, не прибытие! — легко согласился Стэн. — Кто хозяева саркофага?
— Это ясно как день! Древляне-жители древнейших поселений на месте города!
Стэн отрицательно покачал головой.
— Тогда почему на саркофаге выбиты рисунки, относящиеся к культуре Мезоамерики[42]?
— С чего вы взяли?
— Я немного разбираюсь в ацтекских глифах. На одной из сторон саркофага изображен бог Якатекутли — Владыка, указующий пути.
— Ацтеки в древней Москве? Не может быть!
— Конечно не может. Москве нет еще и 900-т лет, а ацтеки жили 3, 5 тысячи лет назад. Я и не утверждаю, что саркофаг создали ацтеки, но те, кто его создал, хотели, чтобы мы знали с чем имеем дело.
— А с чем мы имеем дело?
— С попыткой вмешательства в наши внутренние дела!
— О, как! И кто же это? Позвольте, угадаю! Конечно же, Пантанал!
— Конечно же, нет! Играли и не угадали ни одной буквы! Хозяева саркофага не имеют никакого отношения к Проекту! Мы допускаем, что это враги Пантанала! Некая Третья сила! Мы представления не имеем об их целях и намерениях. Само появление саркофага вызвало жертвы и разрушения. Что будет дальше, одному Великому Луке известно. И это странное самовосстановление. Ведь сначала саркофаг был разрушен, но стоило нам приступить к исследованию, как все повреждения исчезли и саркофаг закрылся от нас намертво.
— Неизвестная система безопасности?
— Все не так просто. Мы предполагаем, что действует неведомый нам закон.
— Здесь главное слово «нам»! — невесело усмехнулся Вершинин. — И что надо от меня вашей разведке? Я в богах Мезоамерики не разбираюсь, читать по древне ацтекски не приучен.
— В этом нет никакой необходимости. Вам необходимо еще раз посетить место погребения и взять соскобы с саркофага, стен кладовой и непосредственно коридора.
— Вы же там были сами! — изумленно воскликнул Вершинин. — Могли хоть тонну анализов унести!
Стэн и Эва переглянулись. В их быстрых переглядках проскользнула неуверенность.
— Скажи ему! — произнесла Эва.
— Хорошо! — согласился Данлопп.
Вершинина царапнула нехорошая догадка, что приказы
