курьер.ru - вячеслав антонов

Взяв очередной подъем, он решил передохнуть. До рассвета было далеко. Отыскав у дороги дерево с густой кроной, способной защитить от дождя, он раскатал полог и сел, привалившись спиной к дереву. Голову и плечи накрыл соломенным мешком, оставив продукты в полиэтиленовом пакете. Есть не хотелось, но в сон клонило крепко. Глаза слипались в чуткой полудреме, и вновь вспоминалась Кристина.

...Прощались они зимой. С тяжелого неба падал снег, смешиваясь с хлюпающей под ногами водой. Автобус из Ивангорода отходил вечером. С горы три крепости слились в одну общую панораму: в ярко-синих сумерках мерцали пятна снега на крутых склонах, поросших черной травой; серели высокие стены Ивангорода; серебристо отсвечивали островерхие осиновые кровли, а дальше неясно белела замковая башня. Русская крепость без перерыва продолжалась немецким замком, а еще дальше свет и тень чередовались на углах шведских бастионов.

В густеющей синеве зажглись фары машин, которые плотной лентой, еще без всяких границ катили в Ленинград и Таллин. Заурчал мотор «Икаруса», пришло время прощаться.

—   Я тебе напишу, — пообещала Кристина.

—   Напиши, — согласился русский лейтенант Шинкарев.

Из Германии она прислала письмо с фотографией на фоне «Чекпойнта Чарли» — пограничного перехода на бывшей немецко-немецкой границе, ставшего музеем благодаря «мистеру Горби». Это было первое и последнее письмо. Разлука с Кристиной, как и обстоятельства дальнейшей жизни (вскоре Шинкарев уехал в Карабах) лишь укрепили ощущение, впервые возникшее у испохабленной двери. Взамен одного исчезнувшего «Чарли» в его собственной стране, словно поганые грибы, проросли сотни чекпойнтов и блокпостов. И теперь он точно знал, почему спускал курок, втыкал нож или обеспечивал поставку мин, сшибающих американские вертолеты.

Или ему только так казалось?

Глава двадцать седьмая

Понемногу начало светать. В предутреннем сумраке уходили куда-то темные стволы, массы листьев растворялись во влажном воздухе. Болели мышцы, подступил голод. Съев кое-что из своего запаса, Шинкарев двинулся дальше, постепенно разогреваясь. Лес наполнился голосами птиц; яркий оранжевый свет заливал промытое дождем утро, отражался в тысячах капель на листьях, на траве, горел рыжим огнем в мокрой глине и дорожных лужах.

Впереди обнаружились признаки деревни — все верно, она была на схеме Андрея. Нос ощутил запах дыма, особенно приятный в холодно-терпком воздухе утреннего леса. Слышался рокот трактора, негромкое мычанье коров. Шинкарев вышел на опушку. В утреннем тумане, пронизанном лучами низкого солнца, за сухим желтым полем поднимался кудрявый розовый силуэт джунглей. По желтому полю двигались несколько фигур в широких соломенных шляпах. Пройдя рядом с полем, дорога снова нырнула под кроны деревьев. Последний поворот, и за вновь расступившимся лесом показались деревянные дома.

«Пожрать бы... Есть тут харчевня какая-нибудь, или что? Горячая лепешка, кусок жареной свинины, банка пива. Черт, да хоть молока бы кружку!»

Вдоль узких улиц стояли высокие глухие заборы: одни деревянные, другие из старого выщербленного кирпича. В центре деревни — базарная площадь, за ней — низкое здание с крестом и круглым окном над входом. По соседству с церковью — навес из пальмовых листьев на темных деревянных столбах, под ним такие же темные столы и скамейки. Из-под навеса тянулся дымок, доносился аппетитный запах, — трудно определить, чего именно.

Торговля еще не началась, но народ уже собирался: продавцы что-то раскладывали, покупатели беседовали друг с другом. Мужчины были одеты примерно как Андрей: в темные штаны и куртки, на головах — плоские соломенные шляпы. При появлении Шинкарева все посмотрели на него, разговоры стихли. С длинной палкой в руках, в остроносых кожаных туфлях и белой футболке, видимой из-под короткой распахнутой куртки, выглядел он действительно странно.

«Чего вылупились, макаки?»

Несколько человек приблизились, стали говорить что-то, показывая в ту сторону, откуда он пришел. Не понимая, он только улыбался и разводил руками, постепенно смещаясь к харчевне. Подошла какая-то женщина, одетая в длинное темное платье, и пристально вгляделась в одежду Андрея. Потрогав разрез на груди и потерев пальцами ткань со следами крови, она с криком схватила Шинкарева за рукав. Остальные, несколько замешкавшись, начали окружать их.

—  Ноу, ноу, — говорил Андрей, отрицательно мотая головой и улыбаясь.

Он продолжал все также улыбаться, когда кто-то вцепился в его второй рукав, а сзади схватили за воротник. «Вот как! Ладно, придурки, не обижайтесь!»

—  Ноу, ноу! — повторял он испуганным голосом, подаваясь вперед.

Чужие руки инстинктивно потянули обратно, тогда он резко двинул назад всем корпусом, врезав затылком в челюсть тому, кто удерживал его за воротник. Те, кто цеплялся за рукава, подались друг к  другу — Шинкарев, заведя им руки за спину, треснул головами. Женщина рухнула сразу, мужчина зашатался в полуобмороке. Добавив ему локтем в область сердца (тот схватил воздух широко открытым ртом и свалился как подкошенный), Андрей перехватил двумя руками свою палку и заработал обеими концами — одному в пах, второму в морду, третьему — секущий удар по икрам, четвертому, противоположным концом, — рубящий по шее. Все это дополнялось ударами ног. Через полминуты на земле валялись человек шесть, но с разных сторон слышались крики, подбегали новые люди.

«Нет понятия «численный перевес», — вспомнились слова инструктора по рукопашному бою, — есть недостаток маневра».

Вырвавшись из окружения несколькими длинными скользящими шагами, синхронизированными с вращением корпуса и свистящим кружением шеста, Шинкарев переместился в сторону улицы, которая выводила из деревни. Там его снова перехватила толпа, через которую пробирался полицейский, на ходу вытаскивая пистолет. «Это хуже. Ну, ладно!»

Себя он уже не помнил, личность его куда-то делась — сейчас он был Терминатором, сметавшим всех на своем пути. При этом мысль работала холодно и четко, контролируя ход схватки. С толпой ему не справиться, в таких случаях профессионалы советуют брать заложника. Андрей быстро глянул туда-сюда. В толпу затесался мальчишка лет семи-восьми. «Вот ты-то мне и нужен».

Шинкарев рявкнул по-звериному прямо в лицо ближайшего мужчины, ударил его ногой в коленный сустав, одновременно резко ткнул палкой соседу в подбородок. Еще двух, ухватившихся за шест, отшвырнул вместе с ним. Пробившись к ребенку, Андрей схватил его одной рукой за воротник, другой за волосы и выдернул из толпы на свободное место. «Извини, пацан». Отмахнувшись от преследователей двумя высокими ударами ног, Андрей выхватил нож и приставил его к горлу мальчишки.

Толпа замерла. Сзади послышался сдавленный женский крик. Удерживая нож у мальчишечьего горла, Шинкарев медленно, спиной вперед двинулся к выходу из деревни. Полисмен начал целиться, тогда Андрей легонько чиркнул мальчишку по щеке — потекла кровь, смешиваясь со слезами. Тотчас какая-то женщина бросилась к полицейскому, отвела пистолет. Мальчик подвывал, штаны намокли — на землю упала капля, другая, потекла струйка, оставляя темный след на дороге.

Подойдя к лесу, Шинкарев оттолкнул мальчишку и прыгнул в заросли, тут же упал и перекатился в сторону ближайшего дерева. Он увидел, что толпа ринулась за ним, впереди всех бежал полицейский. Андрей достал свой пистолет, взял его двумя руками, прицелился и сделал два точных выстрела: первым вышиб мозги блюстителю порядка, вторым положил следующего спринтера.

Толпа вновь остановилась. Было видно, что люди еще готовы продолжать погоню. Кто-то забрал у полицейского пистолет и направил ствол в сторону леса. Несколько мужчин медленно двинулись вперед, одновременно расходясь в стороны. «Толпу надо парализовать ужасом, — снова вспомнился голос инструктора, — она отступает только перед крайней жестокостью одиночки, перед его решимостью идти до конца».

Андрей снова прицелился и всадил пулю в бедро матери, которая прижимала к себе мальчишку. Преследователи обернулись на ее крик, затем, подхватили упавшие тела и, выкрикивая проклятья, начали отступать в деревню.

Шинкарев, пригнувшись, быстро ушел в лес, стараясь не отклоняться от вероятного направления дороги. Ноги хлюпали в грязи, вода с деревьев попадала за воротник. Когда за деревьями открылась дорога, он решил передохнуть, выбрав относительно сухое место.

Схватка в деревне отняла много сил, руки-ноги дрожали, одежда стала грязной и насквозь мокрой. Преследования ждать не стоило, по крайней мере, в ближайшее время. А вот отдых был необходим. Подстелив мешок (прорезиненный полог остался в деревне), Андрей устроился в густом кустарнике, закрыл глаза и погрузился в полусон.