Попытка вторжения - Юрий Павлович Валин

— Секретно, значит?

— Ну, не театр у нас.

…В тишине булькнул камень-якорь. Салми покачивалась в невеликом затоне, скрытая густой стеной тростника. Вздрагивали в водной ряби отражения звезд.

— Что-то Темная Сестра сегодня харю морщит, — заметила Катрин, поглядывая на ночные светила.

— Так денек не задался — уж ночь, а мы никого не убили. Этак затоскует Логос-затейник.

— О том и речь, — благородная леди развязала мешок. — Насколько помнится, после истории с нэком вы от спиртного воздерживаетесь?

— Ну его к шмондам, у нас мозги и так веселые.

— Это правильно. Как насчет пива? Я самое легкое взяла.

— Очень любезно со стороны вашей милости.

Катрин кивнула, доставая яства: небольшой бочонок, две кружки, ломти хлеба с окороком, вяленая узкая рыбища…

— Это что ж за чудо? — поинтересовалась Лоуд, принюхиваясь.

— Щука речная-северная, завялена по моему личному рецепту. Везли ее сюда, везли, пора и оприходовать, — пояснила благородная дама, опытно нарезая диковинную щуку.

— Пахнет недурно, — признала Лоуд.

Ломти рыбы легли на тряпочку, нож Светлоледи стукнул-воткнулся в планширь многострадальной салми — капля янтарного рыбьего жира медленно стекала по отточенной стали. Щука и вправду хороша — сочна, но в меру.

Катрин сидела на «банке», зачерпывала за бортом воду, мыла руки.

— Знаешь, коки-тэно, если серьезный, с ножами, разговор завести хочешь, так уже самое время. А то пропахнем щукой и подохнем вовсе некультурно.

— Экое хитрое подзаглотье получается — у тебя-то нож уже вонючий, а у меня чистенький. Нет уж, потерпим малость.

Благородная дама хмыкнула. Подняли кружки, пригубили — пиво было прохладным — в самый раз.

— Ничего так, — Светлоледя промокнула краем косынки губы. — Жаль идиллию нарушать, но надо вопрос прояснить. Назрело.

— Даже странно, что еще не лопнул наш чиряк, — согласилась Лоуд. — Только еще вопросик есть. Вроде как обещано было.

— Давай.

Лоуд вынула из-под куртки увесистый кругляш:

— Что-то он постукивать перестал. Утром еще работал, а щас не дышит. Задохся?

— Заводить его нужно. Давай…

Светлоледя взяла кругляш, умело открыла крышку. Принялась крутить-заводить пупку, заодно объясняя насчет большой и малой стрелки, да и общий смысл заковыристой штуковины.

…- Главное, без насилья крути, а то пружина лопнет. По отсчету часов понятно?

— Я туповата, но в меру.

Поняла Лоуд не то чтобы все, но о тонкостях математики и времяисчисления всегда можно у Укса уточнить — боред хоть и не видел такой диковинки, но разберется — ему главное основной принцип уловить.

— Так золото это или не золото?

Светлоледя объяснила насчет золота — часы из уймы деталей состоят, чисто золотой только цепочка сделана.

Лоуд послушала четкое тиканье часов, спрятала под куртку.

— Ну? — намекнула Светлоледя.

— Там в кружках еще пиво есть. Перевернем ведь посуду напрасно.

Допили. Катрин сполоснула свою кружку за бортом.

— Неохота, а, Лоуд?

— Говорю, денек ублёвый, — нет никакого настроения.

— А что делать? Так ведь не оставим?

— Не оставим. Ты его сама убила?

Светлоледя потерла бровь, но вилять не стала:

— Сама. Свалка вышла общая, но твой сын порядком нас всех запутал. В общем, доделала я дело.

— Расскажи по порядку.

…Катрин рассказала. И о схватке, и о том, что до этого произошло, и о том, как Касан на корабль попал.

…- В общем, в лагуне он и остался. Дно там неплохое.

— Про дно я знаю, — Лоуд хотелось закрыть глаза, соскользнуть в тихую воду Кроличьей и больше ничего не слышать. — Значит, не особо мучился?

— Бой как бой. Орали, прыгали, раненых у нас хватало. На носу корабля я его зажала. Ну, нож был добрый, острый, иных не держим.

— Этот нож?

— Эк ты хватила. Сколько лет прошло. Поменяла я нож уже не раз.

Лоуд откинулась на банку, глянула в небо — Луна и Темная Сестра сияли так, что глаза резало. Морские оборотни удачно устроены, но истинных слез у них не бывает — оттого частенько болят глаза на суше.

— А одноглазый там с вами был?

По шороху понятно, что Светлоледи села ровнее. И в голосе угроза появилась.

— Кто еще там был, к делу отношения не имеет. Твой сынок нас крепко допек. Убила его я, и особых сожалений не испытываю. Что тебе наш одноглазый дался?

— Просто интересно — столько всяких ублёвостей про него по разным берегам наболтали. Давеча глянула — ничего шикарного, разве что глаз чудной.

— Может, это еще не тот одноглазый. Мало ли кто тут шляется? Безглазые, криворукие, безмозглые, бесхвостые…

— Боги разнообразье любят, — согласилась Лоуд, рассматривая Луну. — Я твоим дружкам мстить не думаю. Что мелочами заниматься? Слушай, а девки с вашего тетрагона тогда с вами плавали?

— Сама посчитай — они тогда соплюшками были и на берегу с сосками сидели.

— Это да. Что-то я с ваших годов вечно сбиваюсь. Я чего спрашиваю — мой-то был большим охотником над человечьими бабами пошутить.

— Угу, меня умудрился полапать. Он вообще великим затейником себя считал.

— Как иначе? Он — коки-тэно.

— Железный аргумент, — проворчала Светлоледи. — Тяжелое детство, наследственность, предки-злодеи, «прадеды, прабабки, внучатные дяди, праотцы и праматери». Слушай, Лоуд, мне жаль, что он был именно твоим сыном. Но он мешал мне вернуться к детям. Какого хера, а? Мы его не трогали, не цепляли, могли бы разминуться как в море корабли. Когда меня на острове бросили — вышла очень дурная шутка.

— Но смешная. Разве нет?

— Иди ты в жопу. Вместе с вашим чувство юмора. Твой Касан нарывался и нарвался.

— Вообще его иначе звали, — прошептала Лоуд двум лунам.

Светлоледя помолчала, потом спросила:

— А ты когда поняла? Ну, что это я там…

— На реке. И когда ты на корме тетрагона сидела. Уж очень по-хозяйски, словно годами там задницу просиживала. Корабль-то приметный, вот и сложилось все.

— Да, есть у корабля недостатки. А почему ты там, у реки, когда мертвеца смотрели, решать вопрос не начала?

— А ты зачем подставлялась? Нарочно? Не, я спешить не хотела. Да и кто б мне сейчас все рассказал?

— Ты вообще какая-то извращенная, — сердито заметила Катрин. — Я бы, если моих малых кто взглядом задел, даже думать не стала — на нож без разговоров.

—