Украденные мгновения - Мишель Мартин

— Месье Ланга в Хэмптоне не оказалось, — сухо проинформировал Дезмон.

— Неужели? — слабо изумилась Харли.

— Не оказалось.

— Мадемуазель, как вы могли так с нами обойтись? — потребовал ответа Луи.

—Что мы вам такого сделали? — с горечью спросил Дезмон.

Харли не знала, что ответить.

— Мне так жаль, ребята, мне правда жаль. Не знаю, что на меня нашло.

— Похоже, вы его любите, — заметил Луи со вздохом.

— Мы, французы, относимся к таким вещам с пониманием, — добавил Дезмон. — Но почему он не отдаст бриллианты? Ведь наш шеф настаивает на возвращении того, что по праву принадлежит ему.

— Слушайте, я целиком за то, чтобы бриллианты были возвращены месье Жискару, — уверила Харли. — Обеими руками за.

— В таком случае, — вступил в разговор Луи, — поскольку в последнее время вы немало общались с месье Лангом, не будете ли вы так любезны сообщить нам, где его искать.

— Дункан занимается этим, ребята. Честно.

— Если месье Ланг всерьез занялся расследованием нашего дела, то почему до сих пор нет никаких результатов? — поинтересовался Дезмон.

— Ну, у него есть еще одно дело, и все это требует времени.

— Час назад мы услышали от месье Жискара, что именно у него нет времени, — сообщил Дезмон.

— Терпения нашему работодателю недостает, — пояснил Луи.

— И сильно недостает, — заверил Дезмон.

— Если бриллианты не найдутся завтра к утру, мадемуазель, мы предпримем решительные меры, — заявил Луи.

— Будьте добры передать это месье Лангу, — попросил Дезмон.

— Я передам, — пообещала Харли упавшим голосом. Тревога за Дункана переполняла ее.

— Хорошо, — кивнул Луи.

— Прощайте, — сказал Дезмон.

После этого разговора они исчезли.

Да уж, они умели спустить с небес на землю. Харли направилась к лифту. Необходимо предупредить Дункана как можно скорее.

Войдя в комнату, Харли первым делом увидела гитару, сиротливо лежащую на кровати там, где она ее бросила. Харли скользнула пальцами по ее отполированной черной поверхности. Ей удалось быстро собраться с мыслями.

Она позвонила Дункану на работу и попала на Эмму.

— Вы что, все работаете по субботам? — спросила она.

— Только когда под угрозой репутация фирмы, — заверила Эмма. — Эти треклятые бриллианты, похоже, просто улетучились,

— Да, кстати о бриллиантах, — Харли передала угрозу французов. — Скажи Дункану, чтобы он обо мне не беспокоился. Я немедленно переезжаю в другой отель. Насчет ленча все остается в силе?

— А ты думала! Можешь зайти за мной.

Харли повесила трубку и оглядела комнату. Дункан был прав: пора отсюда перебираться.

Ее кожа все еще хранила запах Дункана, а губы ощущали его вкус. Нет, стоп! Если она будет предаваться переживаниям и воспоминаниям, то сегодня ничего не успеет. К тому же оттеночная краска начала смываться с ее волос, а маскировка по-прежнему необходима. Колби Ланг с Бойдом Монро уже дали пресс-конференцию, на которой заявили, что Джейн Миллер здорова, в полном порядке и просто решила немного отдохнуть и снять напряжение после мирового турне. Если люди начнут узнавать ее на улице, ей просто проходу не будет.

Харли вымыла голову красящим шампунем, приняла душ, надела джинсы, кроссовки и ярко-красный вязаный короткий топик. Дай ей волю, она готова была ходить в красном всю оставшуюся жизнь. Она бегло взглянула на страницы с программой отдыха в ее записной книжке. Теперь все ее планы изменились, поскольку изменилась она сама.

Потребовалось полчаса, чтобы выписаться из «Миллениума» и поселиться в «Левз» на Лексингтон-авеню.

Она уселась с гитарой на кровати и вернулась к тем песням, которые начала писать вчера. Но вся загвоздка была в том, что они действительно были донельзя чувственны, потому что образ Дункана постоянно возникал в ее памяти.

Вскоре Харли отложила гитару и, поразмыслив над тем, что с ней произошло, попыталась разобраться в своих новых чувствах. Она упивалась ощущением собственного тела, каждой его клеточки.

Оказывается, что в любовных романах написана чистая правда. Любовный опыт меняет весь твой облик, потому что ты начинаешь по-другому чувствовать жизнь — телом, душой, всем своим естеством.

Она все еще гадала, отчего Дункан воспылал к ней такой отчаянной страстью. Она ведь далеко не красавица. А уж сколько хлопот она ему причинила — не перечислить.

В ее ушах все еще звучали его стоны, стоны желания и наслаждения от того, что она касается его тела, ласкает его, целует.

Внезапно ее сердце екнуло. Ведь это может и не повториться. Что пользы мечтать о том, кого ты никогда не получишь? Чтобы отвлечься от этих мыслей, она взяла в руки гитару и принялась тихо наигрывать какую-то мелодию.

После полудня Харли вошла в приемную Дункана и с надеждой покосилась на закрытую дверь его кабинета.

— Он разговаривает по телефону с кем-то в Монако, — сообщила Эмма, вставая из-за стола и вынимая из ящика сумочку. — У меня твердый приказ: «Никого не впускать!»

— Что ж, значит, так нужно, — со вздохом заключила Харли.

— Добралась без приключений?

— Такси к подъезду, и весь разговор.

— Отлично, тогда пошли. Я умираю с голоду. Ты платишь.

— Почему я? — изумилась Харли.

— Как почему? Ты богата и хочешь вытащить из меня кое-какие сведения, так ведь?

Харли уставилась на Эмму.

— Я выкачаю из тебя все до капли, не сомневайся.

— Давай-давай. Ты платишь. Я заказала столик в Морском клубе на Манхэттене.

— Похоже, ты не останавливаешься на полпути, а?

— Послушай, Харли, Дункан сиял, когда влетел в кабинет сегодня утром. Понимаешь, просто сиял. Если кто-то и не останавливается на полпути, так это ты.

Харли уже в который раз покраснела.

—Дункан… он… э-э-э… хороший проводник.

Эмма чуть не лопнула от смеха. Подхватив Харли под руку, она увлекла ее к двери со словами:

— Пойдем. Чувствую, что к вечеру я накоплю много интересного материала для своего дневника.

Обратно в отель Харли добралась без приключений: ее не украли, и на нее не покушались. Остаток дня она посвятила новой песне — медленной и эротичной. Вряд ли когда-нибудь она споет ее на публике. Ну и плевать. Она споет ее Дункану, и, может быть, песня пробудит в его глазах огонь, от которого она слабеет всем телом. Харли очень на это надеялась.

Харли медленно раскрыла глаза. Не желая просыпаться и расставаться с последними остатками сладкого сна и чувствуя себя на редкость умиротворенной в объятиях Дункана, она натянула на себя одеяло и еще крепче прижалась к его теплой груди.

Она сонно улыбнулась, вспомнив о прошлом вечере. Когда они сюда пришли, Дункан был просто опьянен страстью. Дрожа от возбуждения, он чуть ли не силой втащил ее в комнату, захлопнул дверь так, что задрожали стекла, а затем, прижав к стене, начал осыпать безумными поцелуями, которые туманили ее сознание. Только громкий сигнал таймера на кухонной плите заставил их вздрогнуть и напомнил им о том, что Дункан пообещал Харли накормить ее ужином.