Сиреневый Кристалл - Александр Мееров

К середине марта практически вся территория Западного Паутоо, захваченная силициевой плазмой, была обезврежена, взорваны образованные ею заторы и вода пошла к полям и плантациям.

А вертолеты все еще продолжали прочесывать пенные нагромождения. Считалось необходимым не прекращать облучение по крайней мере в течение месяца, чтобы исключить какую бы то ни было возможность нового наступления, новой вспышки деятельности уж слишком активного живого вещества. Капля плазмы могла затаиться где-то в расщелине, под корнями, в труднодоступных местах, и "эпидемия" неизбежно началась бы вновь. Обезвреживание продолжалось повсеместно - в обеих частях Паутоо. К этому времени все вертолеты с установленными на них генераторами имели достаточное количество обученных нами людей.

Работая над этими записками, я обращался к самым различным документам, помогавшим мне уточнить, как именно происходили те или иные события, восстановить забытое или узнать о том, чему я не являлся свидетелем. Поднял я и протоколы Международной комиссии, работавшей в те дни. Теперь эти протоколы показались особенно любопытными. Из них было видно, как менялся облик самой комиссии. Когда шла борьба с плазмой и все силы были брошены в наступление, решения принимались быстро, разногласий между членами комиссии, как правило, не возникало, протоколы писались лаконично, деловито и выпускались в свет оперативно. Но как только положение стабилизировалось, дебаты стали длительными, нудными, а решения расплывчатыми и по многим вопросам далеко не единодушными. Еще не была закончена повсеместная ликвидация нашествия плазмы на Паутоо, а уже началось обсуждение вопроса о необходимости соблюдения самых тщательных мер предосторожности при освоении силициевой жизни для нужд человека. Представитель Бельгии доктор Дювьезар, возглавлявший комиссию, начал с того, что предложил принять решение о безусловном и немедленном запрещении применять силициевую плазму.

Предложение доктора Дювьезара не получило поддержки, но представитель Индии потребовал установить самый строгий контроль за применением плазмы. Делегат метрополии Западного Паутоо охотно подхватил это предложение, настаивая на допуске специальных наблюдателей на все без исключения предприятия, где исследуется или применяется силициевая плазма.

Профессор Мурзаров в свою очередь поставил вопрос о необходимости контроля над работами с силициевыми зародышами, подчеркивая, что трудно предусмотреть, какие последствия может вызвать их оживление. Выступая с поддержкой этого предложения, мы с Юсгором ссылались на личное сообщение профессора Асквита о широком размахе такого рода работ в специальных лабораториях Таркора. Но тут мы опять не учли особенности характера Асквита. Он выступил и стал начисто отрицать не только факт проведения в институте Ченснеппа опытов с зародышами, но и возможность существования самих зародышей.

Такими были первые шаги по пути к организации объединенных усилий человечества для борьбы с силами космоса. Начались они со споров, мелких и крупных разногласий, взаимных попреков и взаимного недоверия.

Переговоры в Международной комиссии стали заходить в тупик.

...21 апреля пленарные заседания закончились. Многие члены комиссии уже выехали из Макими. Уехал и профессор Мурзаров. Он получил назначение на пост постоянного представителя наших научных организаций в одном из комитетов ЮНЕСКО и больше практически к силициевой проблеме не возвращался. В Макими некоторое время продолжали работу только несколько членов комиссии. Группа эта, возглавляемая доктором Дювьезаром, должна была оформить решения комиссии и составить отчет о ее деятельности. Вскоре кончилась и эта работа. 28 апреля я должен был вылететь в Москву, отдохнуть наконец на родине, но события, неожиданно разыгравшиеся в метрополии Западного Паутоо, все изменили.

Пришла тревожная телеграмма от Нума Ченснеппа с приказом профессору Асквиту немедленно вылететь в Европу, но Асквита в Макими не оказалось. Как я узнал позже, в это время он находился в Австралии и охотился за похитителем Сиреневого Кристалла.

Утром 27 апреля стало известно о решении правительства метрополии начать бомбежку Таркора.

Доктор Дювьезар срочно собрал всех оставшихся в Макими членов Международной комиссии. Заседали мы старательно, но безрезультатно. Из метрополии Западного Паутоо поступали отрывочные и, на наш взгляд, совершенно неправдоподобные сведения: неподалеку от столицы в мирное время появились бомбардировщики и институт Ченснеппа в Таркоре всеми доступными человеку средствами был подвергнут уничтожению.

Я получил предписание вылететь в метрополию Западного Паутоо.

14. КОЧАН КАПУСТЫ

Как члену Международной комиссии мне пришлось участвовать в расследовании всего, что случилось в Таркоре и Пропилеях, довелось побеседовать и познакомиться со многими участниками этих событий. В Пропилеях я, правда, побывал уже после того, как там похозяйничали "черепаха" и танк капитана Феррана, но все же рискну описать их и попробую возможно обстоятельнее изложить, что же произошло в метрополии с 25 по 28 апреля.

Вилла Отэна Карта, не совсем удачно, хотя и звучно, названная Пропилеями, не походила ни на одну из загородных вилл столицы. Обычай строить для себя загородные виллы появился у богатых людей еще во времена Юлия Цезаря. С тех пор немало вилл перестали служить своим хозяевам загородными домами и стали музеями. Что же касается виллы Отэна Карта, то она никогда не служила ему загородным домом, а была задумана и строилась как своеобразный музей.

Отэн Карт слыл человеком не лишенным оригинальности, и, пожалуй, не без оснований. Однако оригиналом он был лишь в той мере, в какой из этого можно было извлечь выгоду. Сооружение Пропилеев он затеял в тридцатые годы, именно в то время, когда после невиданного "процветания" деловой мир охватила небывалая депрессия. Расчет незаурядного предпринимателя оказался правильным: вилла строилась как нечто единственное в своем роде, стоимость ее сразу бросалась в глаза, и ни у кого не могло возникнуть подозрений, что Отэн Карт именно в это время, как никогда, был близок к разорению. Уже одно то, что виллу строил знаменитый Антонио Ульмаро, говорило о неограниченных возможностях богатого заказчика.

Архитектор и превосходный скульптор, Ульмаро много лет носился со своей идеей создания Анфилады Искусств, не имея возможности осуществить ее, нигде не находя человека, который мог бы по достоинству оценить эту идею, а главное, хотел бы затратить достаточные средства для воплощения ее в камень, мрамор, гипс. Встреча с Отэном Картом решила дело, и вскоре неподалеку от города, в низине, заросшей тополями, буком и светлым ясенем, сотни рабочих стали возводить сооружения, которые должны были принести славу архитектору и упрочить кредитоспособность дельца.