Туманность Андромеды - Иван Ефремов

— Крышка шевелится!

В одно мгновение все трое оказались в лаборатории.

— Закройте наглухо руфолюцитовую камеру, проверьте герметичность! — распорядился Грим Шар. — Перенесите условия планеты в камеру.

Лёгкое шипение мощных насосов, посвистывание уравнителей давления — и внутри прозрачной клетки оказалась атмосфера мрака.

— Увеличьте влажность и насыщение электричеством, — продолжал Грим Шар.

Резкий запах озона поплыл по лаборатории.

Ничего не произошло. Учёный нахмурился, окидывая взглядом приборы и силясь сообразить, что упущено.

— Нужна тьма! — вдруг раздался чёткий голос Эрга Ноора.

Эон Тал даже подпрыгнул.

— Как я смог забыть! Грим Шар, вы не были на железной звезде, но я!..

— Поляризующие ставни! — вместо ответа сказал учёный.

Свет померк. Лаборатория осталась освещённой лишь огнями приборов. Ассистенты задёрнули пульт шторами, и всё погрузилось во мрак. Кое-где едва мерцали точки самосветящихся индикаторов.

Дыхание чёрной планеты пахнуло в лица астролётчиков, воскресив в памяти страшные и увлекательные дни тяжёлой борьбы.

Прошло несколько минут молчания, в котором слышались лишь осторожные движения Эона Тала, настраивавшего экран для инфракрасных лучей с поляризующей ширмой, предупреждавшей отбрасывание света.

Слабый звук и тяжёлый удар — это упала крышка водяного бака внутри руфолюцитовой камеры. Знакомое мерцание коричневых вспышек — это щупальца чёрного чудовища появились над краем бака. Внезапным прыжком оно взлетело вверх, простираясь покрывалом тьмы на всю площадь руфолюцитовой камеры, и ударилось о прозрачный потолок. Тысячи коричневых звёздочек заструились по телу медузы, покрывало выпучилось куполом, как от дуновения снизу, и медуза упёрлась в дно камеры собранными пучком щупальцами. Таким же чёрным призраком поднялось из бака второе чудовище, невольно внушая страх своими быстрыми и беззвучными движениями. Но здесь, за прочными стенами опытной камеры, окружённые управляемыми на расстоянии приборами, порождения планеты мрака были бессильны.

Приборы измеряли, фотографировали, определяли, вычерчивали сложные кривые, раскладывая устройство чудовищ на разнообразные физические, химические и биологические показатели. Ум человека вновь собирал эти разнокачественные данные, овладевая устройством неведомых порождений ужаса и подчиняя себе их.

С каждым пролетавшим незаметно часом Эрг Ноор убеждался в победе.

Всё радостнее становился Эон Тал, всё оживлённее Грим Шар и его молодые ассистенты.

Наконец учёный подошёл к Эргу Ноору.

— Вы можете идти со спокойным сердцем. Мы останемся до конца исследования. Я боюсь включить видимый свет — здесь чёрным медузам нет от него убежища, как на их планете. А они должны ответить на всё, что мы хотим знать.

— И вы будете знать?

— Через три-четыре дня наше исследование станет исчерпывающим для нашего уровня знаний. Но уже сейчас можно представить, каково действие парализующего устройства.

— И лечить Низу?

— Да!

Только теперь Эрг Ноор почувствовал, какую большую тяжесть носил он в себе с того чёрного дня, дня или ночи!.. Да не всё ли равно! Дикая радость наполнила этого всегда сдержанного человека. Он с трудом преодолел нелепое желание подбросить Грим Шара в воздух, трясти и обнять маленького учёного. Эрг Ноор поразился самому себе, успокоился и минуту спустя обрёл свою всегдашнюю сосредоточенность.

— Как поможет ваше изучение борьбе с медузами и крестами в будущей экспедиции!

— Конечно! Теперь мы будем знать врага. Но разве состоится экспедиция в этот мир тяжести и мрака?

— Я не сомневаюсь в этом!

Тёплый день северной осени едва начался.

Эрг Ноор шёл без обычной стремительности, переступая босыми ногами по мягкой траве. Впереди, на опушке, зелёная стена кедров переплеталась с облетевшими клёнами, похожими на столбы редкого серого дыма. Здесь, в заповеднике, человек не вмешивался в природу. Своя прелесть была в беспорядочных зарослях высоких трав, в их смешанном и противоречивом, приятном и резком запахе.

Холодная речка преградила путь. Эрг Ноор спустился по тропинке. Ветровая рябь на пронизанной солнцем прозрачной воде казалась зыблющейся сеткой волнистых золотых линий, наброшенной на пестрящуюся гальку дна. Незаметные кусочки мха и водорослей проплывали в воде, и под ними бежали по дну пятнышки синих теней. За речкой клонились по ветру лиловые крупные колокольчики. Запах влажного луга и багряных осенних листьев обещал радость труда человеку, потому что у каждого в уголке души ещё гнездился опыт первобытного пахаря.

Яркая жёлтая иволга уселась на ветку, издавая насмешливый и самоуверенный свист.

Чистое небо над кедрами посеребрилось взмахом широкого крыла пенистых облаков. Эрг Ноор углубился в припахивающий горьковатой кедровой хвоей и смолой сумрак леса, пересёк его и поднялся на холм, вытирая намокшую непокрытую голову. Заповедная роща вокруг нервной клиники не была широкой, и Эрг Ноор скоро вышел на дорогу. Речка наполняла каскад бассейнов из молочного стекла. Несколько мужчин и женщин в купальных костюмах выбежали из-за поворота и понеслись по дороге между рядами пёстрых цветов. Вряд ли осенняя вода была тёплой, но бегуны, подбодряя друг друга смехом и шутками, ринулись в бассейн, весёлой кучей сплывая вниз по каскаду. Эрг Ноор невольно улыбнулся. Где-то на местном заводе или ферме настало время отдыха…

Никогда ещё родная планета не казалась такой прекрасной ему, проведшему большую часть своей жизни в тесном звездолёте. Великая благодарность переполняла Эрга Ноора ко всем людям, к земной природе, принимавшим участие в спасении его рыжекудрого астронавигатора — Низы. Сегодня она сама пришла ему навстречу в сад клиники! После совещания с врачами они решили поехать вместе в полярный невросанаторий. Как только удалось разомкнуть паралитическую цепь, устранив устойчивое торможение в коре мозга от разряда щупалец чёрного креста, Низа оказалась совершенно здоровой. Требовалось только вернуть былую энергию после столь долгого каталептического сна. Низа, живая, здоровая Низа! Какое счастье! Как ново и неожиданно ярко это чувство, переполнившее его душу.

Он увидел одинокую женскую фигуру, быстро шедшую ему навстречу от разветвления дороги. Он узнал бы её из тысячи — Веду Конг. Веду, прежде так много занимавшую его мысли, пока не выяснилась разность их путей. Привыкшее к диаграммам вычислительных машин мышление Эрга Ноора представило себе крутую, взмывающую в небо дугу — его стремление — и парящий над планетой, погружающийся в глубину её прошлых веков путь жизни и творчества Веды. Обе линии широко расходились, отдаляясь друг от друга.

Знакомое до мельчайших подробностей лицо Веды Конг вдруг поразило Эрга Ноора своим сходством с Низой. Такое же узкое, с широко расставленными глазами и высоким лбом, с длинными бровями вразлёт, с тем же выражением нежной насмешки у крупного рта. Даже носы у обеих, чуть вздёрнутые, мягко закруглённые и удлинённые, были похожи, точно у сестёр. Только Веда смотрела всегда прямо и вдумчиво, а упрямая головка Низы Крит часто вздёргивалась вверх в юном порыве.

— Вы рассматриваете меня? — удивилась Веда.

Она протянула Эргу Ноору обе руки, и тот прижал их к своим щекам. Веда, вздрогнув, высвободилась. Астролётчик слабо усмехнулся.

— Я хотел поблагодарить их, эти руки, выходившие Низу… Она… Я всё знаю! Требовалось постоянное дежурство, и вы отказались от интересной экспедиции. Два месяца!..

— Не отказалась, а опоздала, поджидая «Тантру». Всё равно было поздно, а потом — она прелесть, ваша Низа! Мы внешне похожи, но она — настоящая подруга победителя космоса и железных звёзд, со своей устремлённостью в небо и преданностью…

— Веда!..

— Я не шучу, Эрг! Вы чувствуете, что сейчас ещё не время для шуток! Надо, чтобы всё стало ясно.

— Мне и так всё ясно! Но я благодарю вас не за себя — за Низу…

— Не благодарите! Мне стало бы трудно, если бы вы потеряли Низу…

— Понимаю, но не верю, потому что знаю Веду Конг — совершенно чуждую такого расчёта. И моя благодарность не ушла.

Эрг Ноор погладил молодую женщину по плечу и положил пальцы на сгиб руки Веды. Они шли рядом по пустынной дороге и молчали, пока Эрг Ноор не заговорил снова:

— Кто же он, настоящий?

— Дар Ветер.

— Прежний заведующий внешними станциями? Вот как!..

— Эрг, вы произносите какие-то незначащие слова. Я вас не узнаю…

— Я изменился, должно быть. Но я представляю себе Дар Ветра лишь по работе и думал, что он тоже мечтатель космоса.

— Это верно. Мечтатель звёздного мира, но сумевший сочетать звёзды с любовью к Земле древнего земледельца. Человек знания с большими руками простого мастера.