Интернет-журнал 'Домашняя лаборатория', 2007 №3 - Мёрфи

Мы отправились в странноприимные палаты. Дойдя до порога, он остановился и сказал так, будто разговор и не был прерван: "Вообще-то когда Аббат просил меня расследовать гибель Адельма, он имел в виду предосудительные связи среди его молодых монахов — и ничего более. Однако теперь, когда погиб Венанций, возбудилось много новых подозрений. Аббат должен догадываться или знать, что ключ к этой тайне — библиотека. А чтоб я вел следствие о библиотеке, он допустить не хочет. Вот и подбивает заняться келарем — чтобы отвлечь от Храмины…"

"Да почему ему не желать, чтобы…"

"Не задавай лишних вопросов. Аббат с самого начала заявил мне, что библиотека под запретом. У него на это, видимо, есть причины. А может, он и сам замешан в каком-то деле, которое, по его понятиям, не могло иметь касательства к смерти Адельма. Но сейчас он видит, что скандал разрастается и может дойти даже до него. И поэтому не хочет, чтобы выяснилась истина, — или по крайней мере чтоб ее выяснил я".

"Да что же… значит, мы в таком месте, откуда отступился Господь…" — в отчаянии сказал я.

"А ты много видел мест, где Господь чувствовал бы себя уютно?" — спросил в ответ Вильгельм, глядя с высоты своего роста.

Потом он отослал меня спать. Укладываясь, я сказал себе, что напрасно отец отправил меня смотреть мир, ибо мир сложнее моих понятий о мире. Слишком много приходилось узнать.

"Спаси мя, Господи, от пасти львов", — помолился я, засыпая.

Второго дня ПОСЛЕ ВЕЧЕРНИ,

где, невзирая на краткость главки, старец Алинард сообщает много интересного о лабиринте и как в него попадают

Когда я проснулся, час вечерней трапезы почти пробил. Со сна я был вроде как в тумане, ибо дневной сон с плотским грехом сходен: чем больше его вкушаешь, тем больше жаждешь и мучишься одновременно и от пресыщенности и от ненасытности. Вильгельма в келье не было — он, очевидно, встал давно. Я поискал его по аббатству и встретил выходящим из Храмины. Он сказал, что был в скриптории — листал каталог, смотрел работы монахов и пытался подобраться к столу Венанция. Но под тем или иным предлогом все бывшие в скриптории словно сговорились не пускать его к столу. Сначала его занимал Малахия, показывавший какие-то ценные миниатюры. Потом пристал Бенций — с сущими пустяками. Когда же он все-таки вырвался и сел к столу Венанция, возник, с предложением помощи, Беренгар, от которого избавиться было совершенно невозможно.

В конце концов Малахия, убедившись, что учитель до своего все-таки дойдет и вот-вот примется за записки Венанция, недвусмысленно заявил ему, что, прежде чем рыться в столе покойного, пусть принесет разрешение Аббата; что он сам, Малахия, хоть и библиотекарь, но не копается в имуществе мертвого; что должны быть деликатность и дисциплина; и что в любом случае указание Вильгельма не нарушается — то есть стола никто не трогает и трогать не будет, пока Аббат не решит, как быть дальше. Вильгельм заикнулся, что Аббат дал ему полномочия на дознание в любых помещениях монастыря. Малахия в ответ поинтересовался не без ехидства, получены ли полномочия обыскивать скриптории или, Господи сохрани, библиотеку. Вильгельм понял, что Задираться с Малахией не стоит. Хотя, разумеется, вся эта беготня и таинственность вокруг венанциевых записок во много раз усилили желание с ними ознакомиться. Но до того велика была решимость вернуться ночью — хоть и неизвестно каким путем, — что он предпочел не осложнять обстановку. Впрочем, надо признать, затаил желание отыграться, каковое, когда бы не от похвальнейшей страсти к истине исходило, посчиталось бы неуместным и даже возбранным.

Не входя в трапезную, мы совершили еще несколько кругов по церковному дворику, чтобы развеять сонную одурь в холодном воздухе осеннего вечера. Там же прогуливались, медитируя, и другие монахи. В саду, примыкавшем к дворику, мы заметили престарелого Алинарда Гроттаферратского, который, в последние годы скорбный плотию, большую часть дня — когда не молился — проводил на свежем воздухе. Он, похоже, не мерз и неподвижно сидел у внешнего края колоннады.

Вильгельм пожелал ему здравия. Старик был заметно рад, что кто-то к нему обращается.

"Ясный денек", — сказал Вильгельм.

"Божией милостью", — ответил старик.

"Ясны небеса, а на земле довольно мрачно, — продолжил Вильгельм. — Вы Знавали Венанция?"

"Венанция которого? — переспросил старец. — А, который умер? Это зверь по аббатству рыщет".

"Какой зверь?"

"Из моря выходящий. О семи головах, о десяти рогах, на рогах у него десять диадем, на головах три имени богохульных. Видом подобен барсу, ноги как у медведя, пасть как у льва… Видел я этого зверя…"

"Где? В библиотеке?"

"В библиотеке? Почему в библиотеке? Я давно не хожу в скрипторий. В библиотеке не был никогда. В библиотеке никто не был никогда. Я знал тех, кто бывал в библиотеке…"

"Малахию и Беренгара?"

"Да нет… — старик внезапно захохотал скрипучим фальцетом. — Раньше.

Того библиотекаря, что был до Малахии, давно…"

"Как его звали?"

"Не помню. Он умер, когда Малахия был еще молод. А тот, который был до учителя Малахии — тот был помощником библиотекаря в мою молодость. Но я в библиотеку никогда не ходил. Там лабиринт".

"Библиотека помещается в лабиринте?"

"Се лабиринт величайший, знак лабиринта мирского, — размеренно возгласил старец. — Вход и широк и манит; всякий, кто входит, погиб. Никто не сумеет выбраться. Не надо ходить за Геркулесовы столпы".

"Итак, вы не Знаете, как пройти в библиотеку, когда двери Храмины заперты".

"Почему не Знаю? — хихикнул старик. — Это многие знают. Иди через мощехранилище. Можно идти через мощехранилище. Но не хочется через мощехранилище идти. Мертвецы сторожат путь".

"Так кто сторожит путь — мертвецы в мощехранилище или те, которые блуждают ночью по библиотеке со светильниками?"

"Со светильниками? — удивленно повторил старик. — Таких рассказов я не слышал. Нет, мертвецы — те в мощехранилише. Мощи потихоньку переселяются с кладбища — охранять путь. Ты разве не видел в часовне алтарь, ведущий в мощехранилище?"

"Это в третьей слева после поперечного нефа?"

"В третьей. Может быть, и в третьей. Это в той, где на алтарном камне скелеты. Четвертый череп справа. Ткни в глаза. Попадешь в мощехранилище. Но ты туда не ходи. Я туда не ходил. Аббат не велит".

"А зверь? Где вы видели зверя?"

"Какого Зверя? А, Антихриста… Он скоро явится. Тысячелетие исполнилось, и мы ждем зверя".

"Но тысячелетие исполнилось триста лет назад, а зверя все нет".

"Антихрист приходит не тогда, когда исполняется тысяча лет. Исполняется тысяча лет — начинается